Annularis (СИ)

— Всегда и везде, — он закатил глаза и в конечном счете не стал отпираться. — Даже очень. Меня так родители звали — ласково, спокойно, — юноша покачал головой. — Остальные зовут иначе — и это похоже на то, словно хозяин подзывает к себе собаку. Ненавижу это.

Хевласка заметно погрустнела, ласково поцеловав его в лоб, и Аллен даже не вздрогнул от этого прикосновения. Он любил Хев, как, наверное, благодарные младшие братья любят сестёр, и потому никогда не перечил ей — всё-таки девушка была самой умной на этом корабле, постоянно следила за всем, что происходит, и была в курсе всех событий.

Хев была частью Ковчега.

И уже только за одно это Аллен был готов выполнять любые её просьбы.

И Хев входила в число не только тех, чьи прикосновения были не противны, но и в число тех, из чьих уст его имя звучало приятно.

А теперь туда ещё и Тики входил.

— Ты не изменяешь себе, — заметила она, отведя взгляд.

— Конечно, — кивнул Аллен, — удачное время выбрал этот старый пердун, да? — иронично усмехнулся он. — Прямо перед годовщиной их убийства.

Хев промолчала. Аллен молчал тоже.

Им часто не нужны были слова — они понимали друг друга уже просто на ментальном уровне, по едва видным эмоциям и движениям, по взглядам, и Уолкер очень ценил это.

Он был обязан ей своей жизнью, хотя, по сути, сам был тем, кто спас её. Ему тогда было всего лишь двенадцать, он был разбит, втоптан в грязь и осквернён и желал сдохнуть вслед за своими родителями. Даже Канда, спасший его, так и не смог вернуть ему тягу к жизни. А Хев — смогла. И казалось бы, что могло сделать облако зеленоватого дыма, убегающее от группки мародёров и ищущее убежища? Аллен усмехнулся — ему в то время было плевать на всё вокруг, он лишь бродил вокруг Ковчега, надеясь, что Адам найдёт его и убьёт так же, как и родителей, но тот всё не приходил, а Канда защищал панель управления всеми силами, не пуская Уолкера к ней, чтобы снять барьер невидимости.

Хевласка попросила о помощи. Попросила о помощи у него — мрачного, с пустыми глазами и желающего поскорее сдохнуть. И тогда Аллен вспомнил слова папы — «Иди вперёд». Папа всегда говорил, что помогать людям, нуждающимся в помощи, достойно восхищения.

Продолжай идти вперёд.

И Аллен пошёл. Навстречу странному облаку дыма, которое нашло убежище в стенах Ковчега. И спасло его в ответ.

Уолкер хмыкнул. Он редко предавался воспоминаниям, но каждый год в это время они затапливали его с головой, и он с жуткой ностальгией вспоминал прошлое.

И появление Тики в его жизни в этом году только еще раз поспособствовало происходящему.

Аллен отвлекся от карт и потянулся, разминая хрустнувшую спину и перегибаясь через заграждение капитанского мостика.

Линали сидела в кресле практически в обнимку с голокнигой и, кажется, даже кусала губы, явно волнуясь за героев. Миранда же напротив трудилась в поте лица, едва успевая смотреть за всеми экранами на своем рабочем месте — везде были разные показания.

Юноша покосился на еще десяток экранов перед собой, находящихся по бокам и выше или ниже относительно главного, и вздохнул. Все эти экраны позволяли наблюдать за Ковчегом, потому что во всех коридорах были камеры слежения, однако доступна эта роскошь была лишь Аллену.

Впрочем, он никогда не заглядывал в комнаты кого-либо из членов экипажа, ценя личное пространство каждого, тогда как Хев знала абсолютно все вплоть до того, в какой цвет Линали перекрасила у себя стены в санузле, как только поселилась в своей каюте.

Собственно, сейчас камеры не показывали ничего интересного — большинство ребят попрятались на своих рабочих местах, потому что перевалило уже за полдень, так что наблюдать за пустынными коридорами Ковчега было не очень-то интересно.

Вон тенью скользнул в сторону лифта Алма, явно намереваясь спуститься в тренировочный отсек, а вон — Канда стоит в соседнем коридоре. Застыл на месте с насмешливо-высокомерным видом перед… Тики?

Уолкер поморщился. Как видно, Юу снова изводил людей своими придирками, находясь в ссоре с Алмой. Нет, чаще это было забавно наблюдать — потому что парень громко и сочно матерился, но иногда… это раздражало.

Тем более, что Тики всегда предпочитал игнорировать любые выпады в свою сторону. И чего это Канда вообще прицепился к нему?

У него есть Алма — пусть идёт с ним мириться, нечего лезть к другим людям, которые вообще никак относятся к их ссоре! Странное дело, но Канда всегда слишком остро переживал короткие перерывы в их отношениях — издевался в своей словесной манере над всеми, кто оказывался в радиусе видимости, изрезал в пух и прах все тренировочные манекены, отчего Аллену потом приходилось стругать новые, и иногда даже таскал сакэ из алкогольных запасов Уолкера.

Хев рядом озадаченно насупилась, покачав головой, и горестно вздохнула, растворившись в полу, — хотела лично проверить, что эта перепалка в коридоре не перерастёт в драку.

Им сейчас не нужны раненые.

Аллен нахмурился и, ласково проведя по панели управления, надел появившиеся из крови (до сих пор иногда пугала манера контроля) наушники, прислушавшись к разговору, отчего-то тоже взволнованный этой вполне мирной перепалочкой двух товарищей.

— …А откуда ты знал? Может, это из-за тебя нас стали преследовать все эти проблемы, м? — Канда на экране едко прищурился, а Тики, явно устав вести эту утомительную беседу, ущипнул себя за переносицу (как видно, вчерашние посиделки все же сказались, хотя пил он мало — вино этому привереде тоже по вкусу не пришлось, поэтому они потратили весь день на дегустацию ассортимента алкогольного запаса Аллена в поисках чего-то, что сможет удовлетворить парня).

— С каким же удручающим постоянством каждый из вас хочет залезть в мои воспоминания и покопаться там, — сквозь плотно стиснутые зубы выдохнул он. — Быть главной куклой Семьи в этом хаосе — наверняка весьма сомнительное счастье, и я уж точно не настолько важен. И давай ты будешь скандалить с Алмой, а не со мной, — Аллен вскинул брови: ребята ревностно охраняли свои отношения, интересно, откуда узнал о них Тики? Проболтался кто-то?

— Только после того, как ты объяснишь мне, почему Шпендель не увидел ребенка, а ты, стоящий на десяток метров дальше, рванул к тому месту как угорелый, — оскалился Юу, кладя руку на рукоять своего меча.

— Вот у него и спроси об этом, — явно начиная кипятиться, огрызнулся Тики. И — вдруг махнул рукой. — Все, ты мне надоел.

С этим он безо всякого опасения развернулся к Канде спиной и направился прочь, кажется, держа путь в одну из лабораторий.

Аллен покусал изнутри щеку, совершенно не представляя, что делать, но решил просто в это пока не вмешиваться. Канда явно перешел границы допустимого (в своей манере), однако это ведь был единичный случай. Он обычно в периоды ссор с Алмой и правда цепляется ко всем, стремясь задеть человека за живое.

— Вмешаешься? — Хев вновь возникла рядом.

Юноша покачал головой.

— А стоит ли? — хотя на самом деле он был по этому поводу еще в замешательстве. — Вмешаюсь — и окончательно испорчу отношения между ними, да еще и виноватым окажусь. Нет уж, сами пусть разбираются. Главное, — здесь Аллен постарался улыбнуться, — что я доверяю им обоим.

Хевласка кивнула, одобряя его выбор, и задумчиво прикрыла глаза.

Однако начавшийся вроде бы так неплохо день этой перепалкой теперь был безнадежно испорчен.

Спустя где-то час Аллен пошел навестить Клару, показатели анализов которой были совершенно паршивыми, и остался играть с ней до самого вечера, вспоминая своего братишку Тима и уже до рези в руках желая обнять его. Девочка оказалась очень проницательной, хоть и по-детски невинной и задавала такие каверзные вопросы, что Уолкер даже на мгновение восхитился — вот так девка. Но врать детям он не умел, а потому отвечал настолько честно, насколько это требовалось. Например, когда Клара спросила про родителей, Аллен ответил, что их убил Адам. Или когда она спросила про людей на корабле, он рассказал, что почти все они такие же, как и Клара — лабораторные крысы.