Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)

«Ага, нету, а кусты у неё во дворе ломают взбесившиеся клобопухи? Вечные Малфои! И вечно на мою голову!» — подумал Поттер, хмурясь.

— Ага, исчез, – задумчиво повторил он. – Ладно, с этим понятно. – И преувеличенно бодро хлопнул ладонями по столу; поблагодарив Люпина, вернулся к текущим рутинным делам.

*

Провести вечер с пользой у Поттера не получилось. Отправив сыновей к друзьям Джеймса, он решил было навести порядок в мыслях и спокойно за бутылочкой некрепкого эля и маггловскими новостями по «ящику» проанализировать прошедшую сумасшедшую неделю, как в прихожей вдруг раздался грохот. Но входная дверь не взревела сигнальными чарами: значит, свои.

И в холл ворвалась четырнадцатилетняя рыжая катастрофа. С неё посыпались каникулярные трофеи, по-маггловски рассованные в многочисленные сумки и пакеты. Не сумев нормально, без ущерба пройти через магический заслон (обратное превращение лишило веса её багаж), оборвав лямки рюкзака, знаменитая искательница приключений Лили Поттер бухнулась почти с потолка на кучу своих гербариев, книжек, платьев и сувениров.

— Незадача! — невозмутимо констатировала она. — Привет, пап!

Гарри, выбежавший с палочкой наготове, расслабился:

— Ты почему вернулась, выгнали? Что вы, мисс Поттер, там натворили? Мы ждали тебя только во вторник. — Гарри обнял дочь и поцеловал в веснушчатый лоб. — Помочь?

— Почему сразу «выгнали»? Не может человек просто по дому соскучиться, да? А где Ал и Джей? Я им магнитики привезла и диски маггловские… ну, то есть модные, и фоток, а ещё браслеты из бисера и камушки с дырочками, на счастье. Пап, ты ведь не такой, как мама?

Гарри щелкнул пальцами, вызов остался втуне: хорошо натренированная интуиция посоветовала Кричеру воздержаться от ответа хозяину, и тот, подгоняемый безостановочно щебечущей дочуркой, собственноручно потащил багаж наверх в её комнату:

— А что значит «не такой»?

— Ну, ты же не собираешься размножаться?

Поттер остановился на пороге:

— Ты у матер… мамы была, что ли? Почему она не сообщила? В лагере не волнуются? – Он легко допускал, что его «крошке» могло прийти в голову устроить такое каникулярное приключение, как побег.

Лили фыркнула и сложила руки на груди:

— Представляешь, она у меня спросила, не хочу ли я братика или сестричку! Ну, я ей и ответила… — Всем своим видом демонстрируя крайнее возмущение, младшая Поттер покосила зеленым глазом на отца, побаиваясь его реакции.

— Не «ей», а маме. Лилища, что за вожжа тебе под… попала?.. Почему это Джинни не может завести ребенка? Она мне ничего не говорила. Ты серьёзно?

— Пап, ну ты вообще! Они же старые! И я, я — самая младшая! И мне они ещё собаку должны! Короче, я сбежала…

— Ну, я так и понял. — Гарри вздохнул. — А в лагере что случилось? Двойной побег за один день – это даже для гриффиндорки перебор, не находишь?

— Ничего. Соскучилась по маме, — Лили сначала сказала, нахмурившись, и только потом поняла, что сморозила глупость. Но прибегать к правдоподобной версии досрочного прекращения своей лагерной смены было поздно («Эх, плохо разработала легенду!» — было написано разочарование на мордашке юной разведчицы) и приходилось гнуть линию «маменькиной дочки». — Мама послала Роджера утрясти, он поскандалил с магом-наставником лагеря по сети, они разрешили мне остаться дома. Пап, а ты знаешь, что такое интернет? — Лили пошвыряла сумки прямо на кровать и, плюхнувшись на пуф у зеркала, стала расплетать свои толстые рыжие косы. Но рот у нее не закрывался.

Поттер стоял, прислонясь к косяку двери, почти накрытый, как плащом с капюшоном, тенью коридора, только лицо и плечи белели в темноте, слабо подсвеченные причудливой настенной лампой в виде гнома; света она давала мало, и в комнате дочери царил приятный, розовато-бежевый, как крем-брюле, сумрак.

— Ты подросла. — Он задумчиво смотрел на дочь. — Барышня…

Лили это явно понравилось, она крутанулась на своём сидении:

— Я красивая, пап? Скажи мне как мужчина.

— Мужчина мужчине? — Гарри стало весело. — А что, есть сомнения?

— Вот вечно ты так, трудно ответить? Мне надо знать.

— У мамы спроси. Какой из меня ценитель? Для меня ты самая красивая, но тебе же нужно объективное мнение? – попытался не улыбаться Гарри.

— Альбус, между прочим, сказал, что я очень хорошенькая. Но я считаю, этого мало.

— Для чего это мало, курносая? — продолжил подтрунивать над своей младшенькой отец.

— Для любви, — заявила, не смутившись, пигалица.

— О как! — присвистнул Поттер. — А не рано?

— В самый раз, ты что? Когда же любить-то, в тридцать, что ли? Только вот Алькин дружок говорит, что у меня щиколотки толстые… смеется надо мной. Знаешь, а противный этот Гай, – спрыгнула с темы Лили. — Альк к нему на свидание побежал?

— Да нет, они вроде поругались. — Гарри напрягся, но сделал вид, что не заметил словцо, что от возбуждения выдала дочка. — Чем противный?

— А… — та замялась, почувствовав, что сболтнула лишнего. — Дружит всегда с пользой, с нужными людьми, и врать мастак. Хорошо, что наш Суслик с ним порвал… ой, то есть раздружился.

«Значит, и Лили в курсе, — подумал Поттер, — а я и не увидел, что дети-то взрослеют!»

— Да, понятно. — Сказать ему было нечего. – Ну, я пойду Джинни сообщу, что с тобой всё в порядке. А ты — в ванну и спать.

— Пап?

— Что, милая?

— Ты же, не скажешь Альбусу, что я… Я не доносила, это случайно…

— Я и так всё знал, не волнуйся. — Гарри подошел к Лили и, нагнувшись, положил обе руки ей на плечи. — Отец всегда всё знает про детей, — с печальным вздохом позволил он себе маленькую ложь. — Ал у нас умный, всё будет хорошо.

Лили прижала кисть отца щекой:

— У него будет вообще самый лучший парень!

— Ага… ну или девушка, — преувеличенно бодро поддержал Гарри. «Ну, ты подумай, либералов родил!» — подумал он.

— Да на что ему девушки? — собралась то ли от смущения, то ли от облегчения продолжать Лили. Но Гарри, останавливая словесный фонтан житейских мудростей, приложил к её губам указательный палец:

— Спать. — Потом кивнул и вышел из спальни.

*

Выходной, как часто бывало, не удавалось полностью посвятить семье: надо было заскочить в Министерство (уже ночью пришло сообщение о ЧП в следственном отделе), на консультацию с курсантами, решить ещё несколько дел. Но утро Гарри решил провести дома и битый час воевал с домовиком, водя его за ухо по комнатам и показывая те места под шкафами, за диванами и на люстрах, которые требуют уборки хотя бы раз в неделю, тем более, когда все дети дома. Старикан Кричер охотно кивал, но Гарри вовсе не был уверен, что завтра им с детьми не придётся организовывать воскресник и самим брать в руки тряпки и швабры.

— Куплю пылесос! – использовал Поттер последний устрашающий аргумент – Кричер проникся и тут же приступил к уборке: для него наличие в доме маггловской бытовой техники было страшнейшим оскорблением и жестоким лишением смысла жизни.

Гарри какое-то время, разыгрывая строгого хозяина, понаблюдал за рвением домовика, начавшего с комнаты Лили, заодно подивился художественному беспорядку на столе, на тумбочке и комоде дочери. Чего тут только не было! Мобильный телефон в виде поросенка, безумно нужные брелоки, пара полосатых гетр (вот, уже стала маскировать “физические недостатки”?), “тайный” ночной недоеденный бутерброд, пластиковый стакан — пузатый синий пингвинчик, несколько коробок блёсток для век и лаков для ногтей самых невообразимых цветов, заколки для волос в виде лягушат-скелетов и прочих странных зверят, множество журналов, свисток, карамельки, несчётное количество колечек и браслетов, собрание магнитов, не поместившихся на холодильнике и… Что ещё? Стихи? Серьёзные стихи про… конечно, уже про любовь — толстая тетрадка в твёрдой обложке с замочком в виде сердечка.

Лили вернулась в комнату и, увидев, что отец держит в руках её тетрадку, вся вспыхнула прямо как её пламенный рыжий беспорядок на голове, который она называла своей «новой модной прической»: