Лекарство от здоровья (ЛП)

Сердце оленя — сердце человека, убившего семью Ганнибала — лежало на гладком, плоском камне в центре ручья, окруженное со всех сторон конструкцией из оленьих рогов. Он слышал Гаррета Джейкоба Хоббса, вновь и вновь задающего свой извечный вопрос, а также юный, отчаявшийся голос Ганнибала, зовущего Уилла на помощь.

Уилл завертелся на месте, ища его, и поскользнулся в грязи. Он упал, подполз к воде, посмотрел вверх по течению, а затем ниже, но никого не увидел. Секунду спустя он, шатаясь, поднялся на ноги, а затем медленно поплелся к противоположному берегу.

Ганнибал будет там. Это только сейчас он вне его досягаемости. Он всегда каким-то непонятным Уиллу образом был отчасти вне его досягаемости, но теперь он его найдет. И узнает.

Голос вдруг затих. Уилл стоял посреди ручья, у промокших камней, а вода доходила ему до колен. Она начала тянуть его тело вниз. Разрывающая боль охватила его. Он взглянул вниз и увидел, как отваливающиеся куски его тела уносит потоком, а черви вгрызаются в гниющее мясо его икр и бедер.

— Уилл!

Этот голос тоже принадлежал Ганнибалу, вот только он не был потерявшимся, юным и нуждающимся в помощи. Уилл попытался повернуться на звук его голоса, ища его, но не смог даже пошевелиться. Его кости словно перемешались потоком и падением, расколовшись на части.

Ганнибал стоял на отмели, протягивая ему руку.

— Уилл, иди сюда. Иди ко мне.

— Не могу.

— Можешь. Давай, шаг за шагом. Иди.

Уилл посмотрел на протянутую ему руку и увидел бьющееся сердце Ганнибала в его ладони и пульсирующую, кровоточащую дыру в его груди. Он сделал шаг назад и упал.

Спиной, локтем и бедром он сильно ударился о камни. Боль, казалось, выдернула его из видений во что-то, близкое к реальности. Вода перестала блестеть в лунном свете. В руке Ганнибала ничего не было, а сам он вброд перешел реку, схватил руки Уилла и потянул его вверх, ставя на ноги.

— Я видел… Ганнибал, я…

Ганнибал закинул одну руку Уилла себе на плечи и потащил его назад к берегу. Уилл более или менее удостоверился, что ноги его все еще присоединены к телу, но вот заставить их работать было уже совсем другой задачей. Ганнибал снял с Уилла его промокший пиджак и вместо этого накинул на него свое пальто. Уилл закутался в него сильнее и зарылся лицом в воротник, вдыхая знакомый запах возлюбленного.

Ганнибал, похоже, пытался отвести его обратно на вечеринку, но Уилл сопротивлялся. Он не мог вернуться, пока еще не мог. В конце концов, они пришли к компромиссу, устроившись на камне возле дерева, на котором Ганнибал повесил свою жертву. Нет. Это было просто дерево. Не было никакого костра, никакого сердца, никакой короны оленьих рогов.

Уилл, вздрогнув, сделал глубокий вдох.

— Я в порядке. Извини.

Ганнибал обнял его и притянул ближе. Уилл прижался к нему и закрыл глаза.

*

Ганнибал чувствовал, как дрожит Уилл, прижимаясь к нему. В определенной степени это, несомненно, было вызвано холодом ночи и ледяной водой реки, и ему бы лучше отвести его куда-нибудь согреться. Но не только из-за этого он был в таком состоянии. Ганнибал еще никогда не видел Уилла таким испуганным.

— Что ты видел?

Уилл в ответ лишь покачал головой.

— Я не смогу помочь тебе, если не буду знать, что случилось.

— Ты сказал, что это просто стресс. Сказал, что это прекратится.

Ганнибал чуял запах его страха, но вместе с ним — сладкий, удушающий букет лихорадки, ставший еще сильнее.

— Пожалуйста, Уилл. Расскажи мне.

Прошла еще минута или даже две перед тем, как Уилл смог говорить, не дыша тяжело с открытым ртом в перерывах между непроизвольным содроганием тела.

— Я опять слышал тебя. Тебя, когда ты был ребенком. И я видел… я видел все. Костер. Камни. Кровь. Его сердце на каменном жертвеннике.

Ганнибал погладил его волосы и плотнее укутал Уилла в свое пальто. Ему стоит проигнорировать то, что Уилл увидел, и позволить ощущению нелепости и сомнения разрастись в его душе. Это будет разумно и безопасно. Так будет лучше для них обоих.

— Так ты искал меня? — спросил Ганнибал.

— Ты был на другом берегу ручья. Я пытался добраться до тебя, — Уилл схватился за рубашку Ганнибала; его руки побелели от холода и напряжения. — Я не смог тебя найти. Не смог тебя спасти.

Ганнибал смотрел, как течет вода поверх черных камней. В своем воображении он видел Уилла, тянущего руку в сторону темного, дремучего леса. Призрачный образ наложился на воспоминания о прошлом.

— Никто бы не смог. Ты бы даже не услышал меня. Я ничего не кричал тогда. Не издавал ни звука.

— Все равно бы услышал. Так же, как слышу сейчас.

И Ганнибал слышал его, чувствовал его запах, ощущал его вкус, оттененный холодным влажным воздухом. Он зарылся лицом во влажные кудри Уилла и вдруг почувствовал, как в груди что-то сжалось.

— Ты уже видишь меня?

Уилл на ощупь нашел его руку и сильно сжал.

— Увижу. Обещаю.

Ганнибал знал, что так и будет. Уилл не умел сдаваться, да и Ганнибал уже подвел его слишком близко. Земля под их ногами уже начала разрушаться.

Уилл все сильнее дрожал; холод обволакивал его, пробирая до костей. Ганнибалу это ощущение было так знакомо. С окровавленными руками и лицом он стоял по пояс в талой воде, которая той ночью смыла все, что оставалось от него прежнего.

— Мне страшно, — сказал Уилл так тихо, что даже Ганнибал едва услышал его, хоть они и сидели совсем рядом.

Ганнибал мысленно послал свою участь ко всем чертям, доверяя свою судьбу ветрам и ледяной воде.

— Завтра утром отвезу тебя в больницу, — сказал он, целуя Уилла в лоб. Губы его были такими же холодными, как кожа Уилла. — Не думаю, что твоя болезнь — только психическая.

Уилл посмотрел на него, и Ганнибал увидел в его глазах отражение лунного света, хоть и прекрасно знал, что луны на небе не было.

— Я не схожу с ума? — спросил Уилл.

— Ты такой же нормальный, как и я.

Уилл резко выдохнул, почти всхлипнув. Ганнибал помог ему подняться, и в этот раз Уилл позволил отвести себя назад в дом. Ганнибалу казалось, что он пробежал многие мили, ища Уилла, но на деле обратный путь составил лишь несколько ярдов. Он оглянулся назад и вновь увидел поросший у берегов водорослями небольшой рыбоводческий пруд, который на некоторое время стал той самой рекой из его детства.

Отвернувшись, он распахнул дверь в кухню, загоняя, словно пастырь, Уилла внутрь, прочь от прошлого.

Доктор Алунни, до этого разбавлявшая апельсиновым соком кроваво-красного цвета налитое в кувшин игристое вино, подняла взгляд на них.

— Господь милосердный, — выдохнула она. — Что с вами двумя приключилось?

— Боюсь, что споткнулись в темноте и ненароком упали в ваш водный элемент дизайна. Думаю, нам стоит вернуться домой.

— А я вот думаю, что вам стоит подняться наверх и переодеться. Последняя комната налево. Одежда моего мужа до сих пор там. Не смогла заставить себя избавиться от его вещей, так что вы мне только одолжение сделаете, если заберете себе хотя бы что-то. Он носил примерно тот же размер, что и вы. Идите, отогрейтесь. Мне что-то начинает казаться, что вас обоих нельзя выпускать на улицу одних.

— Спасибо, — одарил ее слабой улыбкой Уилл.

— Да пожалуйста, — сказала она, сунув ему в руку несколько печений, совсем недавно вытащенных из духовки и до сих пор горячих. — А теперь — исчезли. Быстро! — шуганула она обоих.

Они взобрались по изношенной деревянной лестнице, которую уже давно не мешало бы отполировать, хоть она и без того, похоже, была ценной. Весь дом сам по себе был шедевром, одним из немногих, что, находясь в частной собственности, каким-то образом уцелели аж с шестнадцатого века, в которых впоследствии провели электричество и водопровод, хоть это и не всегда хорошо сочеталось с изысканными деталями архитектуры.

В комнате, куда их отправила доктор Алунни, были стрельчатые своды на потолке, жесткая деревянная кровать с изголовьем, которое почти доставало до обшивки потолка, а на стене — еще одно полотно на тему разложения, похожее на то, которое они с Уиллом рассматривали внизу. Ганнибал внимательно наблюдал за состоянием Уилла, который решился подойти ближе.