Два одиночества (ЛП)

— Да.

— Пообещай, — потребовал Уилл, схватив Ганнибала за запястье и глядя ему в глаза. — Не иди за мной.

— Даже если решу, что тебе нужна помощь?

— Даже тогда. Особенно тогда. Не приближайся к дому, просто уезжай.

— Я буду ждать тебя, пока ты не вернешься.

Уилл снова взглянул в его усталое лицо. Никто в целом свете не казался ему настолько знакомым. Даже в зеркале Уилл через раз видел не собственное отражение, а совершенно незнакомого мужчину, но Ганнибала он знал всегда. Воспоминание словно само собой вдруг ожило в его разуме.

— Алана говорила, что той ночью, на ферме, ты пообещал меня спасти.

— Да. Той ночью — и всегда.

Что бы Ганнибал ни подразумевал под этим, для него это точно многое значило. Развернувшись, Уилл медленно начал пробираться через сугробы. Он чувствовал, что Ганнибал смотрит ему вслед. Ощущение это прошло, лишь когда Уилл скрылся за деревьями.

Пусть и пришлось идти по сугробам, но путь в четверть мили от лесовозной дороги до дома занял не так уж много времени. Самые глубокие из них уже подтаяли, сформировав тем самым промороженную поверхность, достаточно прочную, чтобы выдержать вес Уилла. Правда, приходилось стараться ступать как можно легче. Когда он добрался до последнего холма, с его пика уже чуть виднелся конек крыши.

Уилл лег на живот рядом с низенькой, странно скрученной сосной, и выглянул. Он не увидел ничего. Ни каких-либо признаков проживания в доме людей, ни следов шин, ни транспорта. Лишь море снега, и в центре — окруженный деревьями дом. Постель, камин, вода в кране. В последний раз он был по-настоящему чистым в Монреале. У него уже все тело чесалось.

И все же он продолжал лежать на животе в леденящем снегу. Он и сам не знал, что именно пытается разглядеть, пока, наконец, это не увидел: яркий отблеск, отраженный от стекла или металла. Не имело значение, что это за отблеск — от бинокля, прицела винтовки или лобового стекла машины. Ничего из этого за деревьями перед домом не должно было быть.

Уилл соскользнул назад, подальше от пика холма, поднялся на ноги и побежал назад к лесовозной дороге. Не пробежав и десяти ярдов, он услышал за собой звуки погони. Он сменил направление и побежал на север, чтобы увести их от Ганнибала. Ноги Уилла разбивали ледяную корку, пока тот бежал, а холодный воздух жег легкие. Его мышцы сильно затекли после проведенных без движения дней в машине и палатке. Синяки по всему телу неприятно ныли. Даже если у него получится обогнать их, все, что им нужно сделать — идти по его следам.

Он на секунду остановился, чтобы подумать, и, тяжело дыша, оперся рукой о дерево. Никто не кричал, напротив, голоса были тихими. Он слышал хруст снега под тяжелыми ботинками и приказы, отдаваемые приглушенным голосом. Они собирались отрезать ему путь дальше.

Он снова сменил направление, двинувшись к заднему двору дома. Уилл надеялся, что там будет хоть какой-то транспорт, который он мог бы угнать. Не заметив корень дерева, Уилл споткнулся об него и, сильно ударившись коленом, не смог сдержать тихого вскрика.

— Здесь, — сказал кто-то. — Вы это слышали?

Уилл слышал, как они дышали, запыхавшись. Думали ли они, что тот, за кем они гонятся, и есть Ганнибал? Было ли у них разрешение стрелять на поражение? Сжав зубы, Уилл, прячась за наполовину заметенной снегом каменной стеной, проскользнул на задний двор. Руки его онемели от холода, но ноги словно сами собой несли Уилла дальше, пусть его брюки до самых колен и промокли от растаявшего снега.

На заднем дворе было море следов людей. Уилл перелез через стену, и его собственные следы потерялись среди чужих. Пригнувшись, он побежал дальше. Опушка леса была совсем близко. Должно быть, именно там они свои машины и припарковали, спрятав их за деревьями.

Он пересек двор, перемахнул через противоположную стену и снова побежал. Тяжело дыша, чувствуя, как у него дерет горло, он почти добежал до опушки. Когда он взбирался на холм, он поскользнулся на заледеневшем снегу. Схватившись за ветки ближайшего деревца, чтобы сохранить равновесие, он поцарапал ладони. Наконец, он все-таки забрался на пик холма.

С обратной стороны, чуть ниже пика, Уилла уже ждал Джек с полудюжиной вооруженных агентов.

— Здравствуй, Уилл.

— Привет, Джек.

— Неплохой сегодня денек.

— Бывало и получше, — ответил Уилл.

— Давай-ка зайдем внутрь и немного поболтаем.

— Полагаю, грубо будет отказаться.

*

Уилла отвели в одну из комнат в задней части дома. Окон в этой комнате не было, зато был замок на двери. Они с Джеком уселись в кресла с высокими спинками, и Кроуфорд послал кого-то принести кофе. Взглянув на Уилла, он тяжко вздохнул.

— Мы нашли Долархайда, — сказал Джек. — Зеллер провел экспертизу следов укусов на его горле и сравнил с данными из досье Лектера.

— Ганнибала, — поправил его Уилл. — Он был и твоим другом тоже, Джек. Ты не можешь этого изменить, называя его только по фамилии.

Джек, сняв перчатки, сложил руки на груди. За эти несколько дней он на вид заметно постарел.

— Что произошло, Уилл?

— Долархайд нашел нас в доме над обрывом. Он подстрелил Ганнибала и ранил меня в лицо, — Уилл жестом показал на влажную от растаявшего снега повязку у себя на щеке. — И в плечо. Он собирался изменить Ганнибала так же, как изменил своих предыдущих жертв.

— Ты убил его.

— Это была самозащита.

— Лектер… Ганнибал разорвал ему глотку.

— А я его выпотрошил, — он ощущал болезненный жар, говоря Джеку об этом. Ему следовало бы держать рот на замке, тщательно запереть эту комнату своего Дворца Памяти от посторонних глаз. Она — лишь для них с Ганнибалом.

— А потом? — спросил Джек.

Уилл с трудом сглотнул, ощущая привкус желчи и крови. Он не мог рассказать Джеку про обрыв, про падение, про то, как крепко обнимал Ганнибала, прижимая к себе, пока они летели вниз.

— Мы ушли, — наконец ответил Уилл.

— Ты говорил мне, что хотел сбежать вместе с ним. Он все-таки смог тебя уговорить?

Уилл ничего не ответил.

— Знаешь, сколько раз с момента твоего исчезновения мне звонила твоя жена? — спросил Джек, наклонившись вперед в своем кресле.

Уилл, вздрогнув, опустил взгляд на свои ботинки и лужу талой воды, постепенно растекающуюся вокруг них.

— Что ты ей сказал?

— Что ты, скорее всего, мертв. Я надеялся, что это правда, — Джек замолчал, и Уилл понял, что тот тщательно подбирает слова. — Нам известно, что вы с Ганнибалом упали с обрыва. Мы обыскали побережье, но тел не обнаружили.

Уилл не ответил.

— Ты до сих пор носишь свое обручальное кольцо, — заметил Джек. — Что мне ей сказать?

— Ты все равно расскажешь ей то, что захочешь, Джек. То, что, по твоему мнению, поможет тебе получить желаемое.

Несколько секунд Джек с каменным лицом молча смотрел на него, а затем встал с кресла. Вытащив из кармана мобильник, он набрал номер.

— Не смей, — сказал Уилл.

Без единого слова Джек протянул телефон ему. Уилл собирался тут же повесить трубку, но вдруг услышал щелчок, и затем — отдаленный, металлический голос Молли:

— Вы нашли его? Агент Кроуфорд? Алло?

Уилл, закрыв глаза, поднес телефон к уху.

— Привет, — сказал он.

— Ты… это ты. Это ты?

— Это я.

Молли начала плакать. Уилл посмотрел на Джека: тому хватило приличия, чтобы отвести взгляд. Уилл вдруг задумался, чувствовал ли Ганнибал то же самое, что и он сейчас, когда принимал решение кого-то убить. Но Ганнибал считал бы себя невиновным, а вот Уилл так не мог.

Забрав свои перчатки, Джек вышел из комнаты.

— Не плачь, — ласково, бесполезно сказал ей Уилл.

— Я не плачу, засранец, — всхлипывая, ответила Молли.

— Хорошо. Я тоже, — он прикрыл глаза ладонью, надавив, и ощутил, как его глаза жгут слезы. — Молли…

— Ты скоро вернешься?

На секунду Уилл словно разучился дышать. Ком в горле был слишком большим: Уилл не мог ни проглотить его, ни заставить свои легкие снова работать. Воздух в них, казалось, превратился в обжигающие снаряды дроби, пробивающие ткани изнутри.