Два одиночества (ЛП)

— Я хочу спать, — сказал он.

— Хорошо, спи.

— Мы увидим звезды, если выйдем наружу? Мне бы хотелось посмотреть на звезды.

— Сегодня нет звезд, — сказал ему Уилл. — Только снег.

Ганнибал, закрыв глаза, отвернулся. Между его бровями пролегла складка, то ли от боли, то ли еще от чего-то.

Уилл доел свой ужин, обработал себе раны, сменил на них повязки, затем — сделал то же самое с ранами Ганнибала. К тому времени ему уже и самому очень хотелось спать. Забравшись в свой спальный мешок, Уилл выключил электрический светильник и закрыл глаза.

Он, возможно, проспал какое-то время, а может, прошло всего несколько секунд перед тем, как Уилл уловил едва слышный звук ударов рядом с собой. Включив фонарь, он увидел бледного, вспотевшего Ганнибала, с широко распахнутыми глазами дергающегося в своем спальном мешке. Он уже вырвал себе трубку капельницы, и на его руке была кровь.

— Ганнибал! — Уилл попытался схватить его за плечо, но получилось только за ткань рубашки. Он расстегнул молнию на спальном мешке Ганнибала, высвобождая его. — С тобой все хорошо. Это я. Ты меня слышишь? Да блять, — вскрикнул он, когда Ганнибал резко двинул Уиллу кулаком по лицу, прямо в ножевую рану на щеке. Следующие несколько секунд оглушенный болью Уилл изо всех сил прижимал к себе дергающегося Ганнибала, чтобы тот хотя бы себе сильнее не навредил.

Через какое-то время Ганнибал, наконец, затих. Он все еще прерывисто и тяжело хватал ртом воздух, но, похоже, и дыхание его постепенно приходило в норму.

— Уилл?

— Ну а кто, черт подери, ты думал, еще мог бы здесь с тобой быть?

— Я не знал, — ответил Ганнибал едва ли громче шепота. — Тут так холодно. Я не был уверен, кто тут мог бы быть.

— Это я. Я здесь, — Уилл взял лицо Ганнибала в свои ладони. Лектер, потный от сильного жара, стал еще бледнее, лишь его щеки ярко пылали лихорадочным румянцем. — Теперь ты понимаешь, что это я, правда ведь?

— Да, Уилл.

— Хорошо. Тебе все еще холодно?

Ганнибал кивнул.

Уилл решил молниями пристегнуть их спальные мешки друг к другу, сделав из двух — один, но побольше. Принеся из машины все одеяла, он набросил их сверху, подоткнув края, словно делая гнездо. Затем он снова дал Ганнибалу воды и, промакнув пот на его лице, смыл с руки Лектера кровь. Когда Уилл закончил, глаза у Ганнибала уже снова слипались.

— Хорошо. Попробуем снова. На этот раз я оставлю свет, — он чуть убавил яркость фонаря, так, что тот теперь едва мерцал, но все же достаточно освещал палатку, чтобы никто из них, вдруг проснувшись, не растерялся. — Так лучше?

— Лучше, — задумчиво произнес Ганнибал. — Такое вообще возможно? Можем ли мы сравнивать наше нынешнее состояние с прошлым или будущим с достаточной точностью?

— Лично я буду считать, что ты сказал «да», — ответил ему на это Уилл.

Он снова улегся и закрыл глаза. Через пару секунд он протянул руку и положил ее на грудь Ганнибала, ощущая, как та размеренно то поднимается, то опадает во сне.

Чуть позже, уже примерно в середине ночи, Уилл опять проснулся. Ганнибал снова обнимал Уилла, прижимая его к себе, совсем как тогда, в отеле, но теперь еще и что-то бормоча себе под нос. Уилл прислушался, но смог разобрать только слово «снег». Он был уверен, что все остальное вообще было сказано не на английском. Он снова заснул.

Когда он проснулся в третий раз, лучи розоватого рассвета уже проникали в палатку, и Ганнибала рядом не было. Сердцебиение Уилла за несколько секунд ускорилось от нормального до ритма перфораторного молотка. Выбравшись из спального мешка, он потянулся за своими ботинками, одновременно расстегивая молнию на дверце палатки. Быстро обувшись, Уилл выскользнул наружу, на залитый алым светом пейзаж.

Снег словно смягчил острые очертания камней и веток деревьев. Восходящее солнце было прямо над ясным горизонтом, уже почти достигнув нижней части облаков. Отражаясь от снега, его лучи окрашивали все вокруг кроваво-красным. В том числе и Ганнибала.

Ганнибал, босиком, стоя на коленях, копался в снегу в нескольких метрах дальше. Уилл с опаской приблизился к нему и опустился на корточки рядом.

— Что ты делаешь?

Ганнибал посмотрел на него, но Уилл не был уверен, что Лектер его и в самом деле увидел.

— Зубы.

— Какие зубы?

— Ее зубы.

Нахмурившись, Ганнибал смотрел, как снег тает в его руках. Его ладони покраснели от холода, и солнечные лучи делали талую воду на них еще краснее. Выглядело так, будто Ганнибал истекал кровью.

— Они не здесь, — сказал ему Уилл. — Пойдем, Ганнибал. Здесь холодно. Давай зайдем внутрь.

Уилл помог Ганнибалу подняться на ноги. Вдруг прямо им обоим в лицо налетел сильный порыв ветра, полный царапающих кожу, сухих, словно песок, кристалликов льда. Ганнибал, качнувшись назад, схватил Уилла за руку.

— Я не понимаю, — прошептал он.

— Тебе и не нужно понимать. Просто доверься мне. Ты ведь мне доверяешь, правда?

Ганнибал, наконец, сфокусировал взгляд на нем.

— Да, Уилл. Я доверяю тебе.

Он позволил Уиллу отвести себя назад в палатку и вытереть полотенцем его ладони и ступни. Уилл снова заставил Лектера забраться в спальный мешок и сам улегся рядом. Ганнибал все еще был горячим на ощупь, бледный, с пятнами лихорадочного румянца на лице. Почувствовав руку Уилла у себя на лбу, Лектер подался навстречу его прикосновению.

Уилл позволил ему это сделать. Он помнил, насколько приятно это ощущалось. Второй рукой он ласково убрал назад упавшие на лицо Ганнибала волосы.

— Чьи зубы ты искал?

— Миши.

— Ты их нашел?

Ганнибал, казалось, всей своей тяжестью прижался к руке Уилла, и тот позволил ему придвинуться ближе, и даже положить голову себе на плечо, придерживая Ганнибала, чтобы тот, чуть приподнявшись, тут же не рухнул обратно.

— Я молился о том, чтобы увидеть ее снова, — прошептал он. — И я увидел.

Уилл словно заново услышал слова Ганнибала, сказанные тогда спокойным, бесстрастным тоном: «Твои молитвы не остались полностью без ответа. Ты видел ее часть».

Мягко заставив Ганнибала немного отодвинуться, Уилл потянулся за бутылкой воды.

— Выпей это, хорошо? Я приготовлю нам что-нибудь позавтракать.

Взяв бутылку обеими руками, Ганнибал лишь продолжал смотреть на Уилла, пока тот слегка не подтолкнул бутылку к его рту. Он пил, пока она не опустела. Уилл, отвлекший таким образом Лектера, отодвинулся от него и, переместившись в переднюю часть палатки, включил плитку и начал кипятить воду. Он решил снова сделать Ганнибалу какао. Уилл не был уверен, что в таком состоянии Ганнибалу не навредит кофеин, и решил перестраховаться. В любом случае, кофе у них был только растворимый, а Ганнибал такой не пьет.

Но в нынешнем своем состоянии Ганнибал разительно отличался от того человека, каким Уилл его знал. Он снова безо всяких жалоб выпил свой какао, и Уилл был этому даже рад. Хоть какие-то калории Ганнибал от этого напитка получит.

Его волосы, влажные от пота ночью, теперь высохли и торчали в разные стороны. От этого Ганнибал выглядел гораздо моложе своего возраста. Удивление и замешательство на его лице, а также выражение, которому Уилл не мог подобрать названия, только усиливали это впечатление.

Уилл сел в противоположном от Ганнибала углу палатки, что было, конечно, не слишком далеко, но ему нужно было расстояние, хотя бы какая-то иллюзия личного пространства. Ему нужно было больше личного пространства, чем он вообще теперь когда-нибудь получит. Каждый раз, когда Ганнибал переводил расфокусированный взгляд на Уилла, лицо Лектера снова становилось растерянным. В конце концов, Уилл вытянул вперед ноги. Ганнибал положил руку ему на щиколотку и, похоже, вполне был готов довольствоваться только этим. Позавтракав, Уилл снова улегся и закрыл глаза.

Когда Уилл убедился, что тот уснул, он вышел из палатки, чтобы оценить сложившуюся ситуацию. С крыши Лэнд Ровера он разглядел часть дороги, которая все так же была идеально-белой. Пока на ней больше не было никакого движения: ни легковых машин, ни грузовых фур, ни чистящих грейдеров. Следов шин тоже не было видно. Это значило, что полиции тоже поблизости не было. Либо водитель пикапа не стал их вызывать, либо полицейские не знали, где именно их искать. Или они просто дожидаются в следующем же городе. А может, устроили засаду на шоссе.