Анри де Грамон (СИ)

Текли часы. В маленькое зарешеченное окошко моей темницы светила луна, холодная и равнодушная. Ей и дела не было до того, что всего через несколько часов меня не станет. Не станет молодого блестящего капитана королевской армии, недошпиона, мальчишки почти двадцати двух лет от роду, который видел в жизни слишком много войны, насилия, эгоизма и слишком мало настоящей, искренней любви. Который никогда не любил сам. Ведь не считать же любовью болезненную привязанность и постельную зависимость.

Я ждал. Ругал себя за это, но не мог иначе. «Никто не придет», - убеждал себя. Напрасно. Стоило закрыть глаза, как казалось, что слышу крадущиеся шаги. Я садился резко, готовый вскочить… но темница была пуста. Не выходили на охоту даже крысы.

В конце концов, сон сморил меня.

***

- Анри, проснитесь же! – я не без труда разлепил глаза. Вот и все…

- Уже? – спросил сонно. Скоро, совсем скоро я сумею выспаться. О, как я высплюсь! Ведь в моем распоряжении будет вечность.

- Да. Времени мало, вставайте. У входа ждет повозка с сеном.

- Повозка с сеном? – повторил я, хмурясь. Разве меня не поведут босиком до площади? Я открыл глаза, темнота обступила меня. – Еще ведь не рассвет.

- Не рассвет, - сильные руки помогли мне подняться. – Давайте же, держитесь за меня, пойдемте на выход, - голос казался очень знакомым.

- Де Лабрюйер? – прошептал я, боясь поверить.

- А кто еще! Давайте, Анри, шевелите ногами. Ох, и тяжелый же вы!

- Вы пришли, - губы сами собой растянулись в глупой улыбке.

- Пришел. И намерен увести вас.

Я вцепился в него, как утопающий в последний шанс остаться на плаву, он обнял меня за талию и потащил к открытой двери.

Мы беспрепятственно вышли из темницы и, успешно миновав лабиринт коридоров, оказались на улице. Возле входа нас ждала повозка с сеном, и де Лабрюйер посадил меня на край.

- Закапывайтесь в сено.

Я подчинился.

- Вас ведь будут искать, - сказал, когда на поверхности оказалась одна голова.

- Вы думаете, я не обеспечил себе пути отступления? Для всего двора меня уже нет в городе.

Он запрыгнул на повозку, подхватил поводья. Мы тронулись. Я не задавал вопросов, боясь привлечь чье-либо внимание. С виду улицы были пусты, но уж мне ли не знать, что даже у стен есть уши. Страх и ожидание расправы сковали мое тело. Уверен, если бы нам пришлось убегать на своих ногах, я не смог бы сделать и шага. Я все еще боялся надеяться, каждую минуту ожидая приказа остановиться. Ждать казни в камере было не в пример легче. Там я просто ждал своего часа, зная, что ничего не изменится. А здесь… здесь у меня появился шанс на спасение.

Из столицы мы выбрались за час до рассвета. Повозка остановилась.

- Анри, вылезайте.

Я послушался. Ноги затекли, и я не сразу смог слезть с повозки. Де Лабрюйер улыбался, глядя на меня.

- Все, из города выбрались, - он протянул мне хлеб и флягу. Я откусил кусок, с упоением запил вином. Казалось, ничего вкуснее в своей жизни я не ел и не пил. – Плащ тоже возьмите, давайте я вас укутаю, - он шагнул вплотную, я вдохнул глубоко – пахло от него, как всегда, божественно. И я отвернулся, смущаясь собственного вида.

- Анри, - шепнул он, касаясь губами моей щеки. – Милый мой Анри.

Его ладони оказались на моих боках, он гладил меня, прижимаясь все сильнее. Он хотел меня. Я усмехнулся. Все в этом мире совершается из-за страсти. Из-за страсти он спас меня, из-за нее же насиловал генерал. Даже де Блуа издевался надо мной потому, что не мог иначе – слишком сильно зависел от моего тела.

Что же, Северин своим поведением определенно заслуживал взаимности.

- Анри, боже, как я счастлив, что вы со мной.

- Как вам удалось выбраться из города?

- У стражников пересмена сейчас. Повезло.

Я судорожно вздохнул. Повезло, просто повезло? Не может быть! Он что-то скрывал, но сейчас у меня не было ни времени, ни желания это выяснять. Позже. Когда мы будем в безопасности. Если я хоть когда-нибудь смогу чувствовать себя в безопасности.

- Так, надевайте плащ, дальше поедем верхом, - он достал из кармана часы на цепочке. – Меньше, чем через час вас хватятся. Нужно быть к этому времени как можно дальше.

Верхом было неудобно, зад все еще саднило, мышцы быстро затекли, но я терпел. Да, мы еще не спаслись, но с каждым остававшимся за спиной лье моя надежда на спасение крепла. И я ничего не мог с этим поделать. Да и не хотел.

Как ехали, почти не помню, все, как в тумане. Мы скакали сутки напролет, спали прямо на стылой земле всего пару часов, держась подальше от тракта. На третий день, когда надежда на спасение разгорелась с неимоверной силой, нас остановили.

- Именем короля! - услышал я. И почувствовал, как ужас сковывает душу. Поймали, нашли, казнят…

Их было пятеро, и мы поняли ясно, что сбежать не выйдет. Так же, как и убить. Да, признаться, ради своей жизни я готов был взять чужую. Доведенный до предела зверь, я готов был голыми руками рвать их на куски, только понимал прекрасно, что буду убит прежде, чем успею хоть что-то предпринять.

Мы остановились. Де Лабрюйер спешился и, отвязав от седла мешок, отошел с главным из них в сторону.

Отсутствовали долго. И все это время я, не живой и не мертвый, сидел верхом с прямой спиной. Стражники косились на меня, но не трогали.

Позже я, задержав дыхание, наблюдал, как возвращается обратно де Лабрюйер, как спокойно и строго чеканит шаг его спутник.

- Заждались? – Северин улыбнулся мне. Я промолчал. – Тогда поехали. Всего хорошего, господа, - он кивнул головой мужчинам, привязал обратно мешок, и мы медленно тронулись. Прочь! За нами никто не поехал.

- Почему они отпустили нас?

- Золото, Анри, - просто ответил он. И в первое мгновение я поверил даже, что причина – золото. Но разве, вернув меня, они не получили бы больше?

К исходу седьмого дня я был полностью истощен. Уснув прямо на лошади, едва не упал под копыта.

- Потерпите еще немного, - шептал мне де Лабрюйер, укладывая рядом с собой на своем плаще. Полумертвый от усталости, я и не думал сопротивляться. Он накрыл нас моим плащом, прижался ко мне всем телом и погладил по волосам. – Уже недалеко, - я кивнул, давя зевок. – Нас будут ждать на границе, а мы не станем ее пересекать, устроимся почти у него под носом.

- Ваша семья отсюда?

- Тетка. Спите, Анри, - он прижался губами к моему лбу.

- Знаете, о чем я мечтаю? – вдруг спросил я. Северин покачал головой. – О горячей ванне.

Он рассмеялся.

- Скоро вы сможете иметь ее хоть дважды в день.

- Спасибо, - не знаю, за что именно я его благодарил. За ванну ли, за спасение… наверное, сразу за все.

А через день мы прибыли в поместье.

========== Глава 16. Поместье ==========

Счастье благотворно для тела, но только горе развивает способность духа.

(Марсель Пруст)

Я до последнего не верил, что у нас все получится. Каждую минуту мне казалось, что за нами гонятся, нагоняют. Засыпая, я вздрагивал от каждого шороха, боялся, что, стоит мне уснуть крепко, как проснусь уже связанным. Стоит ли говорить, что к моменту прибытия в поместье я был вымотан и нервно истощен?

Поместье оказалось совсем небольшим: двухэтажный дом с несколькими спальнями, сад вокруг. И тишина, благословенная тишина.

- Я и не думал, что здесь такая глушь, - де Лабрюйер первым обошел дом и теперь отряхивался от пыли. - Но это неплохо, наверное. Сегодня попробуем справиться сами, а завтра я схожу в деревню, найду прислугу. В погребе есть вино. Предлагаю отметить ваше спасение, - я кивнул. Меня сейчас совсем не волновали ни состояние дома, ни прислуга, которую, видимо, распустили после смерти тетки Северина, ни даже отсутствие элементарных запасов еды.

- А ванна в этом доме есть?