Анри де Грамон (СИ)

- Нет.

Генерал погладил меня по голому плечу, я не сдержал дрожи, слишком живо было в моей памяти все, что случилось здесь совсем недавно.

- Кристоф…

- Я распорядился насчет ванны. Вам приготовят отдельную комнату. Что мне сделать, чтобы вы остались?

«Вы и так сделали все, что могли», - подумал я, но произнес:

- Мне нужно время. Я не могу сейчас вам ничего сказать. Мне больно, плохо … и я не могу вам больше доверять.

- Хороший мой, - генерал опустился на колени. Выглядел он совсем потерянным. Еще недавно я и мечтать о подобном не смел, а сейчас это не доставило мне ни малейшего удовольствия.

- Встаньте, Кристоф, негоже вам… Мой ответ неизменен. От ванны не откажусь, а потом прошу распорядиться насчет кареты. Я возвращаюсь во дворец.

Генерал колебался. Если Стефан прав, то он мог просто запереть меня в спальне и никуда не выпускать, и никто бы даже не хватился. На мгновение мне показалось, что и он думает о том же. Его взгляд не был мягким, нет, он словно ощупывал меня в поисках слабого места. Или мне уже мерещилось черт знает что?

Я оскорбил его отказом, видел на коленях и не сомневался, что этого он мне не простит. Он встал так же стремительно, как мгновение назад опустился.

- Пообещайте, что подумаете, Анри, - я кивнул. – Вы нужны мне.

Его слова еще долго звучали в ушах. «Вы нужны мне». Вот только я ли? Я не был святым, совсем не был, но и расплачиваться за чужие ошибки тоже не хотел, мне хватало и своих. Этот день показал мне, что так или иначе, меня постоянно будут оценивать с позиции поведения де Биля.

До тех пор, пока карета моя не покинула имения д’Эпине, я не мог не волноваться. Каждое мгновение мне казалось, что вот-вот нас заставят повернуть обратно, что Кристоф скажет мне: «Я никуда не отпущу вас, Анри, вы мой. Вы же не хотите войны?» Сказать по правде, за эти недели мне стало плевать на войну. Я настолько устал от того, что все вокруг меня используют, преимущественно вслепую, что сейчас, наверное, с удовольствием женился бы на Сабрине де Брази и зажил где-нибудь в глуши.

Я видел заговор везде – мне казалось даже, что отец мой знал, зачем меня отправляют сюда, потому и хотел женить поскорее. Это было совсем абсурдом, но ведь просил же он за меня короля, пока я ждал в тюрьме после дуэли решения своей участи. И никто не сказал мне, на каких условиях его величество меня отпустил.

Сидеть было ужасно неудобно, и я лег, согнув ноги в коленях. В итоге, подъехав к дворцу, когда уже стемнело, я не смог подняться. Сел кое-как, игнорируя адскую боль, выглянул в окно.

- Де Грамон? – окликнули меня, я повернул голову. На меня удивленно смотрел де Лабрюйер. – Вы же уехали.

- Вернулся, - буркнул я.

- Случилось что-то?

- Случилось, Северин, - я попытался вылезти из кареты без посторонней помощи, не получалось. Он подал мне руку, потянул на себя. Я зашипел, приподнимаясь.

- Да что с вами? Вы должны быть сейчас в имении д’Эпине, я весь вечер вчера внушал ему эту мысль…

- Зачем? Из-за вашего д’Эпине я и не могу подняться.

- Так, давайте покатаемся, - он сказал что-то кучеру и сел напротив.

- Говорите, – попросил я, когда карета тронулась.

- Здесь опасно для вас, Ан… де Грамон.

- Почему?

- Не могу сказать, но вам нельзя здесь находиться, - он зажал ладони между колен и глядел на меня как-то растерянно. Он очень изменился за эти дни. Нервы? Отсутствие сна?

- Расскажите мне все, - потребовал я.

- Вы смеетесь? - он закусил губу и посмотрел исподлобья.

- Ничуть. Вы расскажете мне, почему я должен быть с д’Эпине, а я скажу вам, почему не могу.

Он колебался. Я видел, что он хочет рассказать мне, но не смеет.

- Он с вами что-то сделал? – спросил де Лабрюйер, переходя на шепот.

- О, да. Наш любезный генерал заподозрил меня в неверности. И наказал, - де Лабрюйер открыл рот, закрыл, открыл опять. – Да, именно так, как вы подумали.

- Боже… понимаете, есть люди, которым не выгоден мир. И раз они не могут повлиять на ситуацию через принцессу, будут влиять через вас.

Я покачал головой.

- Через меня? Уймитесь, Северин, вы еще более подозрительны, чем я.

Де Лабрюйер внезапно пересел ко мне, оказавшись очень близко, я щекой чувствовал его дыхание, плечом – жар тела.

- Это не шутки, де Грамон, что-то готовится. И если не уедете, будете в центре.

- Я не вернусь к д’Эпине, - повторил упрямо.

- Уверен, что и подозрения о вашей неверности ему кто-то внушил.

Я рассмеялся.

- Нет, де Лабрюйер. Тут я виноват сам.

- Что?

- Я не был ему верен и имел глупость не заметить оставленные любовником следы.

Он отшатнулся.

- Вы…

- Да, черт возьми! Я трахал в свободное время другого. Но не считаю это поводом меня калечить!

Он промолчал. Карета остановилась.

- Вам помочь?

- Было бы неплохо.

Де Лабрюйер обнял меня за пояс.

- Я предупредил вас, де Грамон.

- Да, я проникся. Но останусь во дворце. И с чего вдруг вы решили принять такое участие в моей судьбе? Не замечал в вас склонности творить добро.

Он прижал меня теснее. От него вкусно пахло ванилью и цитрусом. Я с трудом удержался, чтобы не положить голову ему на плечо – этот бесконечный, богатый событиями день меня вымотал.

- Вы меня совсем не знаете, де Грамон.

- И ничуть об этом не жалею, - пробормотал я.

- Вам нужен доктор.

- Не нужен, отлежусь, не впервой. Если увидите Стефана, скажите, что я его жду.

- Это с ним вы… - он отпустил меня, я покачнулся. – Неужели вам мало одного партнера? – что-то большее стояло за его вопросом, нежели простое любопытство. И я сказал:

- Не знаю, Северин. Возможно, просто не встретил еще человека, способного удовлетворить меня полностью.

Де Лабрюйер помог мне преодолеть лестницу на второй этаж.

- Что, даже д’Эпине не справился с этой задачей?

- Как видите.

- Я могу побыть с вами, - сказал он вдруг.

- Не нужно. Вы слишком худой для грелки.

Он усмехнулся.

- И мечтать не смею о подобной чести, - мы подошли к моим комнатам, я открыл дверь, и де Лабрюйер довел меня до кровати.

- Правильно. И не мечтайте, - не обращая на него внимания, я стянул камзол, расстегнул сорочку.

Он стоял и смотрел, как завороженный.

- Идите, Северин. Спокойной ночи.

Он тряхнул головой.

- Да, спокойной ночи.

Хлопнула дверь. Я, кряхтя, снял штаны и забрался под одеяло. И уже успел задремать, когда раздался стук в дверь.

- Входите! – крикнул.

Стефан кинулся ко мне с порога.

- Дружище, что с тобой?

- Все завтра, Стеф. Раздевайся и ложись рядом.

Он послушался. Быстро скинул одежду прямо на пол, забрался ко мне под одеяло, обнял за пояс, потерся носом о мою щеку.

- Спи, Стеф.

Сам я закрыл глаза и мгновенно уснул.

***

Когда я проснулся, за окнами было светло. Стефан сидел в кресле возле столика и что-то читал.

- Доброе утро.

Он вскинулся, улыбнулся мне.

- Утро? Полдень уже, соня. Я завтрак тебе оставил.

- Спасибо, - я приподнялся, поморщившись, взбил подушки. – Давай его сюда.

Стефан поставил поднос мне на колени, сел на край кровати.

- Так что случилось?

- Ты оставил мне засос. А д’Эпине увидел.

- Он ревнив?

- Не то слово.

- Мне стоит опасаться за свою жизнь?

- Нет. Кажется, обошлось.

- Дорого же. Знаешь… - он задумался.

- Что?

- Я кое-что нашел. Кое-что для наших глаз не предназначенное.

- О чем ты, Стеф?

Глаза его загорелись, он вскочил, возбужденный.

- Понимаешь, если мы передадим это в нужные руки, твой д’Эпине тебе пятки будет лизать.

Я поморщился.

- Стеф, куда ты влез?

- Все под контролем, не волнуйся. Неужели ты не хочешь отомстить?

Я задумался. Странно, но я не держал на генерала зла.