Дети ясной ночи (СИ)

— Тогда что же бросаешься на меня, словно сумасшедший? Хоть одна трезвая мысль или адекватное объяснение этому имеется?

Язвительный Лави. Было страшно слышать такое в месте, где Лави быть не могло. Он мог быть где угодно, но только не здесь, Канда это знал. Канда это понимал. Разве что… разве что Сказочник, о котором он читал, и что был здесь раньше, не был тем, кто теперь скрывался под его маской? Лави подменил его?

Но разве в этом мог быть смысл?

Как Канда мог даже допустить подобную безумную мысль?

— Ты – Сказочник. Ты, Диккен…

Он не мог позволить себе забыть это. Даже сейчас, не видя теряющегося в темноте парня, он слышал его голос, и подсознание, воображение и память, взявшись за руки, дружно насмехались над ним, заставляя поверить в невероятное. В невозможное.

— Маньяк, убивающий детей, отрезающий им руки и пальцы и бла-бла-бла-бла-бла! — Сказочник медленно пятился, спускаясь по ступеням от пытающегося выпрямиться Юу. Болели рёбра. Страшно болели на каждом вздохе, и теперь не только у Сказочника были проблемы с дыханием. Два кашляющих идиота, только одному от кашля ещё и очень-очень больно.

Сломал? Наверное, нет, не мог.

— И прекрати на меня бросаться.

Юу замер. Он бы и не смог прямо сейчас. Он не мог даже выпрямиться или встать, не шатаясь, без опоры, роль которой удачно исполняли перила. На редкость крепкие, полностью железные.

— О, обычно тебе нравилось, когда я на тебя бросаюсь, Лави! — Юу понятия не имел, почему именно сейчас выбрал такую сомнительную тактику. Может быть, хотел высмеять эту пародию. Слишком похожую на оригинал.

— И ты всё ещё не веришь, что я это я, — устало констатировал Сказочник.

— Ты Сказочник! И в это я уже давным-давно поверил. Ах, если тебе не нравится это прозвище, ты также Диккен или Дик. Как пожелаешь!

— Не отрицаю, — спокойно согласился Сказочник. Юу с трудом мог разглядеть его и окружающую обстановку, понимая, что следует сдвинуться на полметра влево и заполучить фонарик в свои руки. Сейчас он был слишком уязвим. Но также велик был страх потерять Сказочника из виду. Вдруг тот сбежит или снова нападёт?

Хотя это Юу пока был тем, кто нападал, ведь так? Сказочник даже ни разу не вытащил своего ножа.

— Тогда ты не можешь быть Лави, — продолжил мирный диалог Юу, отступая и не сводя взгляда с врага.

— Почему же? — произошло незначительное, едва заметное движение, разглядеть которое Юу не сумел.

Он сделал ещё шаг в сторону, нагнулся, стараясь не стонать сквозь зубы и слегка сгибая ноги в коленях, чтобы не слишком тревожить рёбра. Кончики его пальцев подцепили гладкую ручку фонарика, Юу тут же направил луч света в сторону Сказочника. Однако тот выглядел, как и раньше, только лишь совсем по-человечески попытался отгородиться от света, и, несмотря на свои домыслы, Канда оказался не прав.

Он не был в уязвимом положении, пока свет не светил на врага. Он попал в это положение, сразу же как только увидел перед собой Лави, и вся его решительность, планы о нападении отошли на задний план.

Его в любой момент можно было спокойно убить сейчас.

Но Сказочник этого не делал. И даже не нападал первым.

Лави?

— Нет, невозможно, — вопреки желанию Юу прошептал эти слова вслух, слегка опуская фонарик, так что Сказочник отвёл руку от лица, сердито сверкнув зелёным глазом.

— Это мои слова, Юу. Обычно. Но сегодня я творец большей части происходящего. Создатель сказок, как ты проницательно заметил. И обвинил эти сказки во всём, что происходит здесь, кстати. Это я, Юу. Действительно. И ты должен это понять, наверное, потому, что чтобы уничтожить этот мир, ты должен убить меня, забыл? А это значит увидеть мое настоящее лицо, или имя узнать, или что-то вроде. Ну, ты чувствуешь, куда я клоню, ведь так?

— Ты Лави и предлагаешь мне себя убить? Так что же ты уворачиваешься?

— Если ты совершишь это, не осознав всего, ничерта не сработает. И я не умру, конечно же!

— Великолепная отговорка.

— Таковы правила.

Они стояли, не двигаясь. Юу наверху с фонариком и без какого-либо оружия, опять ощущая стягивающую кожу засохшую кровь на руке. Зная, что в оружии нет никакой необходимости. Сказочник, называющий себя Лави, предлагающий убить себя.

— Тебе ведь нужно спасти Алму.

Нужно. Юу шёл всё это время с единственной мыслью. Даже собственное спасение отошло на задний план перед возможностью выцарапать брата из лап туманного города.

— Ну, так убьёшь меня, и всё закончится.

— Ты только что сказал, что ты Лави, и теперь говоришь вот это…

— А ты думаешь, я хочу жить после всего произошедшего?

— Я думаю, ты пудришь мне мозги, Диккен… — шагнул вниз Юу, окидывая ступени и площадку взглядом в поисках возможного оружия.

— Дик! — он поднял палец вверх, и Юу стало совсем не по себе, от вида неестественно короткого пальца, обмотанного пропитавшейся кровью тряпкой.

— Но я бы предпочёл, чтобы ты называл меня Лави, — будто не замечая реакции Канды, продолжал Сказочник. — Это оказалось неожиданно приятным – слышать его. Называй меня Лави, разрушай эту сказку, Юу. Разрушай, и это всё, что от тебя сейчас требуется. Хотя – уж верно – всё это выглядит безумно. Но как же чертовски приятно не просто снова видеть тебя, но и иметь возможность нормально говорить и не скрываться.

Абсурд на абсурде. Если он так хотел, показал бы это лицо раньше, но Юу не желал поддерживать разворачивающееся представление и далее. И чувствовал себя ещё не слишком хорошо для возможности атаковать.

Да и не был он всё ещё уверен, что сможет, что не остановится в последний момент.

Выключить фонарик? Но он слышит голос и уже всё видел.

Вот если бы мог стереть из памяти. Или уличить в очень явной лжи. Или заставить принять настоящее обличие.

Если оно имеется.

— Ты жил в те времена, когда Лави ещё на свете не было.

— Неправда.

— Ты был в клинике, в то время как Лави… вы даже пересеклись здесь, чёрт возьми! И ты что-то сделал с ним..! — голос оборвался. Кричать тоже всё ещё было больно. Чёрт, он чувствовал себя развалиной.

— Мы пересеклись, да. И это закончилось плачевно. Такое и происходит, когда вы из прошлого встречаете себя из будущего.

— Это бред… как бы ты мог…

— Оказаться в прошлом? Но ты ведь не знаешь, что произошло со мной с того момента, как ты меня покинул, Юу! А я стал Сказочником. Мне сочинили сказку, и я стал сочинять их, и они воплощались в жизнь! Не все. Я сочинял и о том, что уже случилось, я сочинял, сочинял и кормил. Вот и всё. Все это время. Всё это время в ожидании, когда ты придёшь и завершишь всё. Вот что я делал здесь! И я Лави!!

— Тогда как…?

— Это не то, что может быть объяснено! Просто я стал Сказочником! Стал здесь! Со своей сказкой про маньяка Диккена. Вот и всё.

Ничерта не всё. Это всё больше напоминало кино с дурацким сюжетом, полным дыр разного срока годности.

— Почему же ты не предлагаешь мне сыграть в игру «я скажу тебе то, что могу знать только я»? — Юу снова спустился на пару ступеней, заприметив за спиной Сказочника что-то вроде мусора. Может быть, там было что-то пригодное? Сказочник же, словно понимая, что ему нужно, тоже отступил назад, не позволяя сократить расстояние.

— О. Ну так ты же спросишь что-то старое и заковыристое. И в деталях. А я уже забыл.

— Забыл? И ты называешь себя Лави? — усмехнулся Канда.

— Полегче с обвинениями, Юу. Моя память хороша, но она не резиновая. В последние годы мне пришлось запихать в неё такое невообразимое количество информации, что сервера крупнейших компаний позавидуют. И мне пришлось отодвинуть нас. Или ты забыл, что с моей стороны прошли годы и годы? А? Не забыл? Ах, я не постарел, и потому ты забыл об этом. И не только об этом, как я посмотрю, правда же, Юу? Правда?

— Правда? — не понял Канда.

— Да. Ты обвиняешь меня в том, что я забыл что-то через годы, а самому понадобилось чуть меньше суток, чтобы сосем забыть обо мне. Это нормально?