Две души Арчи Кремера (СИ)

Собственно, из них двенадцатерых оседлым не был никто. Военные в силу самой профессии были вынужденно готовы денно и нощно отправиться далеко и оставить навсегда данное конкретное место. Гражданские – тоже, они не были наемными работниками, а – служащими, что подразумевало иную дисциплину, иное отношение к своей свободе. Максимилиан У. Кронинген собственной персоной сменил что-то около семи городов, в которых жил относительно постоянно, и это не считая более-менее длительных командировок; он хорошо чувствовал себя в гостинице, неплохо в меблированной квартире. Ощущение связи с местом было для него сентиментальной попыткой старомодных типов оправдать боязнь новых мест. Но назвать Ставролакиса сентиментальным? Назвать сентиментальным Лутича? Бесспорно, оба они – чудаки с придурью, но не сентиментальны и нового не страшатся; и после этого «а на Земле, между прочим…» они не скрывали пренебрежения, что ли, словно лопнуло что-то, оборвалась какая-то жила, на которой они были подвешены на крюке к потолку. Даже в том, как они посматривали по сторонам и на самый верх – на куполы, высотой по семьсот-восемьсот метров, а некоторые и того больше, было что-то горделивое, неосознанно говорившее: и это – тоже мы.

А купола впечатляли. Невероятные конструкции, в которых самих конструкций почти не было. Они поддерживали сферическую форму только отчасти за счет решеток; конструкция оболочки выполняла частично и несущую фунцию, а еще давление внутри куполов как бы надувало их изнутри. Максимилиан У. Кронинген ознакомился с немалым количеством мастер-проектов, побродил внутри нескольких куполов в виртуальных экскурсиях; и еще в посадочной капсуле он считал, что его не ждет ничего удивительного. Ан нет: что в симуляции было огромными полусферами, в которых мелкими мурашками суетились люди, забегая-выбегая из домиков–обувных коробок, на деле оказалось – да, огромными полусферами, наполненными самыми разными красками, самыми разными зданиями, со многими уровнями, – обжитыми, что ли.

– Мы по возможности используем минимально энергозатратные средства передвижения, – говорил комендант Лутич, подведя их к небольшой площадке, на которой стояли самокаты. – Разумеется, инфраструктура улиц внутри сфер, а также переходы между ними позволяет использовать и полноценные кары, и, к сожалению, время от времени возникают некоторые экстренные ситуации, в которых невозможно не использовать их, но мы все-таки предпочитаем обходиться такими нехитрыми устройствами.

Рядом с Кронингеном присвистнул Айк Минасян. Его можно было понять: на Земле мода на эти штуки – устройства с двумя колесами по полметра в диаметре, расположенными не одно за одним, а рядом, так что человек стоит на площадке между ними – то появлялась, то снова хирела и исчезала. А здесь, судя по всему, их очень уважали.

– Как ни странно, очень удобная конструкция. Требует некоторой практики, но совсем немного. С точки зрения экологической исключительно удобны. Исследования наших ребят подтверждают снова и снова, что они куда экономней канонических самокатов. – С довольным видом говорил Лутич, поглядывая на машины.

Кронинген с трудом представлял его на этом самокате. Передвигающегося пешком и неторопливо – запросто. Величественно возвышающегося на бегущей ленте, которая использовалась в некоторых местах вместо тротуара – тоже.

– Пока вы можете использовать их как кары для транспортировки груза, я не рекомендовал бы вам сразу использовать их по прямому назначению. Все-таки вы еще не освоились у нас, – сказал комендант Лутич. Последняя его фраза была произнесена медленней, а завершил он ее двусмысленно-вежливой улыбкой.

– Бесспорно. Адаптация к местным условиям наверняка займет некоторое время. Но все с чего-то начинают, вы в том числе, – ответил Кронинген.

– Разумеется. Эта колония тому ярчайшее подтверждение, – скупо ухмыльнулся Лутич, удовлетворенно оглядывая пузырь. – Это один из первых куполов. Если вам интересно, можем подняться наверх. Оттуда видны другие. Много других.

Ставролакис скользнул взглядом по лицам коллег Кронингена и выразительно посмотрел на Лутича. Ухмыльнулся едва заметно, одним уголком рта и отвернулся. Комендант, казалось не перехватил взгляд – визуального контакта не было, по крайней мере, Кронинген не заметил, но настроение у обоих было слишком похоже. Старые приятели, не меньше, способные понять друг друга и ситуацию без лишних слов.

– Вас едва ли удивит, если я предложу воспользоваться вашим щедрым предложением позже. Спуск с марсианской орбиты дело не самое легкое, – вежливо ответил Кронинген. – Мы также с огромным интересом познакомимся и с самыми первыми строениями здесь. Возведенными до куполов.

– Конечно. – Лутич вернулся к первоначальному настроению: собранному, внимательному, подозрительному, готовому защищаться до последнего. Не нападать – он явно не считал, что знал противника достаточно хорошо еще и для этого. – Мы взяли на себя смелость разместить вас в одном здании в шестом куполе. Он удобно расположен, в нем находятся многие службы. Вы чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы совершить небольшую прогулку пешком, или предпочли бы воспользоваться каром?

Максимилиан У. Кронинген ощутил спиной, как затаились за ним его коллеги. Коварный Златан Лутич, местный макиавелли, изящно поместил их в зону дискомфорта. Кары, как он сказал некоторое время назад, используются местными, но их применение само по себе значит экстренные обстоятельства, читай, внимание к их группе будет привлечено и обсуждать их будут очень долго. Идти пешком – прогуливаться, как выразился Лутич – заманчивая идея, разумеется, но не для них: как ни странно, именно сниженная сила тяжести утомляла их куда больше, потому что из-за нее приходилось более тщательно контролировать движения, а соответственно чувствовать себя более неуклюжими и неловкими и уставать тоже куда больше. Комендант Лутич вежливо улыбался, терпеливо ждал ответа, глядел то на Кронингена, то на других, и на заднем фоне одобрительно ухмылялся маневру Лутича Ставролакис.

Помолчав немного, Кронинген ответил:

– Мы воспользуемся карами.

В конце концов, они уже были поставлены в особые условия. Первая следственная группа на Марсе, о которой население скорее всего уже знало.

– Кстати, они такие же забавные, как эти штуки? – с любопытством спросил Валерий Кемпер, озираясь, выискивая кары.

– Наверное, забавней. Похожи на гольф-кары. В пузырях нет смысла использовать полностью закрытые аппараты. Мы практически находимся внутри помещений, если брать ситуацию предельно общо, – флегматично отозвался Лутич. Азарт Кемпера неожиданно разрядил обстановку.

Кемпер фыркнул.

– Хотел бы я заполучить такую комнатушку, по которой нужно передвигаться либо на этой двухколесной фигне, либо на каре, – ощерился он.

– Либо на бегущей ленте, либо на подъемнике. Либо даже в инвалидном кресле, и тогда это будет возможно и в комнатушке четыре на пять метров, – томно глядя вдаль, произнес Минасян. У него ловко получалось говорить сладким голосом: собеседник поддавался гипнозу паточных интонаций и совершенно не замечал за приторным вкусом смертельного яда. Примерно как в этот раз, только Кемпер был привычен к ехидствам Минасяна. Он хлопнул Минасяна по спине и ухмыльнулся.

– Не дождешься, – ответил он.

И как раз подоспели кары.

И в них оказалось возможным немного поговорить о примерном режиме работы. По сути, ничего особенного: те же дни, складывавшиеся в знакомые недели с такими же выходными, те – в почти привычные двенадцать месяцев по пятьдесят пять–пятьдесят шесть дней, и получался марсианский год. Шестьсот шестьдесят восемь дней и еще чуть-чуть. И не факт, что длина года не изменится через пару тысяч лет: за Марсом водится такая особенность – не самая устойчивая орбита. Праздники – государственные и местного значения; Ставролакис не удержался и фыркнул, рассказал, как они ломали голову, прилаживая нововведенный праздник из метрополии на местном календаре; как его ребята настаивали, чтобы отмечать их профессиональный праздник по земному и ареанскому календарям, и как это выглядело в действительности – эти оглоеды готовы на все, что угодно, чтобы заполучить лишний повод для веселья, не меньше. После пары секунд снисходительных ухмылок коллеги Кронингена снова становились серьезными, потому что нужно было уточнить немало деталей. Оснащение, например. Возможность пользоваться лабораториями. Операторов мегакомпьютеров. Медиаторов.