Дожить до рассвета (СИ)

- По-человечески? – усмехнулся вендиго, с интересом глянув на юношу. – А по-человечески приставлять к горлу спящего нож? – услышав это, Грэм вздрогнул, а после следующей фразы и вовсе с грохотом выронил посудину с водой из рук. - Или отдаваться, чтобы потом убить? Хотя… чего это я спрашиваю? Это как раз в полной мере по-человечески!

Уилл передёрнул плечами и смерил вендиго тяжёлым гневным взглядом. Подобная речь только сильнее разозлила его, возвращая былое желание пустить чудовищу пулю в лоб. Внутри ясновидящего колотило от обиды: чего ради он спас дикаря и остался, чтобы слышать потом подобные слова унижения, когда всё было и без того очевидно? Они природно были рождены врагами и подобное соседство вело лишь к смерти кого-либо из них. Только вот Уилл отказывался быть убийцей, даже когда речь шла о подобной твари.

- А чего ещё ты от меня хотел? – тихо, но явно раздражённо спросил он. – Жить с ненавистным мне варваром?! Спать с тобой по твоей команде? Ублажать тебя речами? Бросить дом и родных? Хочешь сказать, что человеком быть хуже, чем вендиго? Мы хотя бы не ведём себя как варвары и дикари! Я уйду прямо сейчас, и ты не остановишь меня!

Уилл, решив не повторять прошлых ошибок, подхватил куртку, надел её и поправил сапоги, после чего забрал ружьё и решительно направился к двери, даже не глянув на хозяина дома. Выйдя на улицу, где вовсю бушевала метель, он поморщился, но ступил в глубокий снег, проваливаясь по щиколотку. Бросив взгляд на конюшню, человек решил, что имеет полное право забрать Джуди. Внезапно его решительно схватили за руку и развернули.

- Быстро в дом, - скомандовал Ганнибал. - Сейчас же!

- Чёрта с два! – Грэм раздражённо вырвал руку и отстранился от вендиго. - Я ухожу! Я отвоевал свободу!

- Нет там никакой свободы! - не менее раздражённо отозвался Ганнибал. - Время снежных бурь, людоеды вокруг! Они везде, их много! Ты же видел разорённую деревню? Тебе не прорваться сквозь них, только если ты не умеешь летать!

Уилл так и замер, поражённый этими словами. Ветер растрепал его волосы, а на щетине забавно задержались льдинки-снежинки. В глазах человека застыли испуг и растерянность, а губы тронула нервная усмешка. Да, он видел всё это, но до самого конца отказывался верить, что не сможет добраться домой. Смерть ждала его тут или там - выбор был не самый лучший, и душой Уилл рвался в лес, желая испытать судьбу. Но никакой судьбы и быть не могло, если речь шла о десятках, даже сотнях людоедов.

- Врёшь… - отчаянно прошептал он.

- Ты видел их сам! - громко перебил вендиго, махнув рукой в сторону леса. - До весны хода нет! Даже мои сородичи не выходят в это время, а ты и вовсе человек! С ружьём одолеешь одного, максимум двух. А остальные?

Нервный смех Уилла несколько обеспокоил Ганнибала. Человек смеялся всё громче и громче, пока не выронил ружьё и триумфально всплеснул руками, словно победитель на награждении. Подобное неадекватное поведение говорило о том, что Грэм на грани, и его отчаяние явно стало побеждать в борьбе с расчётливостью.

- А ты и рад, да? - обратился он к вендиго. - Только я больше не буду убирать твой дом! И, кстати, я понял твой замысел. Я понял, почему ты так меня ненавидишь!

Ганнибал лишь изумлённо вскинул брови, но промолчал. На улице стало темнее: тучи заволокли небо и ветер усилился, приближалась вьюга. Вендиго подумывал силой втащить Грэма в дом, но опасался, что это закончится очередной поножовщиной, а потому терпеливо промолчал, пока холод пробирал Уилла до костей. И всё же человек не был намерен отступать сейчас, а потому он выдохнул и продолжил:

- Ты понял это ещё несколько лет назад, как только начал следить за мной, - дрожащим от холода голосом продолжил он. - Я ребёнком убегал за ограду, а ты смотрел на меня. Следил и после, когда я подрос. Ты возненавидел меня с тех самых пор, и когда мы встретились во время вашего нападения, ты уже всё решил. Ты пронзил ножом мой живот, ты резал меня, и смотрел мне в глаза, продолжая осознавать одну единственную истину!

- И какую же? – перебил вендиго равнодушно, смотря на тёмный горизонт, на что Уилл нервно усмехнулся и губы его задрожали.

- Мы связаны, - на глаза человека навернулись слёзы от захвативших его эмоций и безысходности его положения. – Как бы мне не было противно и мерзко, но я тоже всегда это знал! Каким-то образом мы связаны, и тебе, как и мне, противна сама мысль об этом. Увидев меня среди пленников, ты понял, что вот он - твой шанс! Ты просто обязан взять меня, унизить и уничтожить, а после сожрать, чтобы доказать самому себе, что ты сильнее этой зависимости! Человек не может ужиться с хищником… наша связь противоестественна. И ты, как дикий зверь, ранил меня, втоптал в грязь, но не победил! Я не сломлен, слышишь? Животное… Я не сломлен!

Слушая нервную эмоциональную речь, Ганнибал не перебивал. Он ровно и спокойно наблюдал за человеком, поражаясь тому, насколько он хрупкий и сильный одновременно. Раньше он никогда не видел людей такими: дикими и гордыми – да, глупыми завоевателями - тоже, слабыми и трусливыми – бывало, но чтобы в одном человеке сочеталось столь много разнообразных черт… подобного встречать ему ещё не доводилось. Уилл, подобно ребёнку, воспринимал мир многогранно и зеркально отражал его, являясь обладателем бесконечного воображения, что открывало ему все тайны мироздания. Благословение и проклятие одновременно, из-за чего человек порой бежал от своих видений, но новую, только что открывшуюся истину, он принял в этот самый момент.

- Мы связны настолько, что ты понимаешь – мы равны. Равны! – продолжил Уилл с напором в голосе. - Это знание мешает тебе убить меня, мешает отрезать мне руку или ногу, и ты ненавидишь меня только за то, что рядом с тобой я становлюсь сильнее, а ты вспоминаешь о том, что значит быть человеком! И чтобы не стать им вновь, ведёшь себя, как мерзкое животное! Ты бежишь от себя, делая меня своей вещью и игрушкой, потому что ты… ты…

Сильный порыв ветра едва не сбил Уилла с ног, но он устоял, хотя его уже сотрясало от холода. Его визави не воспользовался моментом и не попытался силой втащить человека в дом, он был готов слушать дальше, ничем не выдавая своих эмоций. Болезненно связанные безысходностью, но не умеющие сосуществовать, они оба искали в себе ответы на одни и те же вопросы.

- Точно… ты жил как человек, ты был среди людей… - гораздо тише заговорил Грэм, поражённый своей же догадкой. - Тебя ранили, растоптали, причинили боль. И ты выбрал путь зверя. Напоминание о чём-то человеческом ранит тебя, и за это ты хотел стереть меня. Ты не убьёшь меня… и не тронешь больше… - руки Уилла дрожали всё сильнее и сильнее. – Не тронешь, слышишь?!

Сказав последнее слово с такой интонацией, словно совершил плевок, Грэм пошатнулся, а Ганнибал метнулся вперёд, подхватывая человека и прижимая его к себе. Уилл с силой оттолкнул хищника, но тот усилил хватку, сжимая пленника в объятиях и прижимая его к своей груди. От усталости и разрушительных эмоций, Уилл рухнул на колени, чтобы скрыть предательски проступившие слёзы, и вендиго упал вместе с ним, не ослабляя объятия ни на миг. Грэм уже не мог скрыть слёзы боли и отчаяния: с момента их первой встречи Ганнибал незримо был рядом - в каждом действии, шаге, поступке, и его объятия были противны до дрожи. Противны от того, что в чём-то человек, живущий в Ганнибале, мог привлечь Уилла.

- Я не хотел ранить тебя, человек, - прошептал вендиго на ухо ясновидящего. - Ты был нужен мне с самой первой нашей встречи, и я сопротивлялся этому, верно. Но здесь и сейчас я хотел, чтобы тебе было хорошо, хотя я и не умею обращаться с людьми!

- Ты избил меня! - гневно выдохнул Уилл. - Унизил!

- Я не мог отпустить тебя! - удивлённо пояснил вендиго, крепче сжимая человека в руках. - Только не после того, как ты стал моим! А потому и должен был наказать, чтобы пресечь попытки к побегу, к тому же, ты погиб бы в лесах, глупый! Ты же неуклюжий и неопытный мальчишка, даже не охотник!