Дожить до рассвета (СИ)

Вечерами Ганнибал возвращался с добычей. Он был немногословен, но вежлив, любые распоряжения сопровождал словами «попрошу» и «пожалуйста», словно не было неделю назад позорного избиения и насилия над пленником. Только вот Уилл помнил всё и ждал нужного часа.

Так миновало ещё пять дней.

Вечерами они с Ганнибалом вновь сидели в зале, и Грэм рассказывал ему о своих видениях. Он понял: чтобы выжить, надо быть интересным; и человек решил расположить к себе хищника и привязать его, а потому он садился возле камина в свете пламени и мелодичным голосом рассказывал о прошлом, сопровождая истории взмахами рук.

- Даже облака расступались перед высокими мощными домами, которые вырастали из земли и тянулись к солнцу, - говорил он, вспоминая свои сны. – Эти дома играли в утренних лучах сотнями бликов, потому что сплошь построены были из стекла! Ты бы видел это… Они сияли!

Ганнибал, вытянувшись на диване, слушал юношу и от его речей, казалось, становился более умиротворённым. Но в тот вечер его взгляду был присущ настоящий голод. Скользнув взглядом по груди Грэма и задержав его на вырезе рубашки, зверь перевернулся, отворачиваясь от человека.

И Уилл понял – время пришло.

Ещё никогда Грэм так сильно не боролся с чувством собственного достоинства. С трудом заглушив в себе любые мысли, призывающие к протесту, человек поднялся на ноги и неспешно расстегнул рубашку, стянул её с плеч, обнажая красивый торс. Ганнибал, обернувшийся на звук движения, замер, не без удовольствия рассматривая рельефный подтянутый живот, красивую грудь и сильные руки молодого пленника. Дрожащими пальцами Уилл, под голодный взгляд вендиго, от которого становилось не по себе, расстегнул штаны и стянул их с себя, а следом и носки, переминаясь с ноги на ногу на мягком ковре в одном лишь белье. Лёгкая прохлада вызвала мурашки и чувство дискомфорта. Грэм не хотел этого мужчину и не хотел близости с ним, но знал, что только так сможет сделать шах и мат.

- И что же ты остановился? – с мягкой улыбкой спросил хищник. – Не бойся.

- Я и не боюсь тебя, - не удержался Уилл, бросив на ненавистного зверя решительный взгляд, когда как в голосе его промелькнула дерзость.

Ганнибал усмехнулся и поднялся на ноги, смотря на человека исподлобья. Неспешно, словно готовясь к прыжку, он приблизился к молодому человеку почти вплотную и прошептал, опаляя дыханием его ухо и накаляя уровень опасности в воздухе:

- Соблазнитель из тебя плохой. Но если хочешь исправить тот инцидент, что был между нами, то прекрати волноваться и дрожать. Хорошо?

Задав этот вопрос, вендиго решительно разорвал бельё Уилла, оставляя его нагим. Стоя полностью обнажённым перед одетым хищником, человек ощущал себя ранимо и уязвимо, особенно когда тот с интересом рассмотрел его. Однако Грэм не дрогнул, даже когда мужчина обошёл его и подтолкнул к дивану, звонко шлёпнув по ягодице и оставив на бледной коже след своей ладони.

- Ты прав, если подумал, что рано или поздно я снова захочу тебя, - с улыбкой пояснил он. – Я хочу полностью насладиться тобой, человек. Но ровно до тех пор, пока ты радуешь меня своими сказками и своей красотой. Даже самое молодое и прекрасное тело может… надоесть.

Уилл прослушал последнюю фразу. Он замер у дивана, не желая ложиться и отдаваться вендиго. Он просто стоял и смотрел на ложе, не зная и не представляя, как следует себя вести, когда мужчина внезапно обнял его за плечи и прикоснулся губами к тёплой шее, порождая новую волну мурашек. Поцелуй вызвал омерзение и странную дрожь; Уилл лишь зажмурился и тихо всхлипнул от досады, понимая, что не контролирует реакции своего тела.

- Глупый ты, - мягко произнёс хищник, скользя пальцами по груди жертвы и играя с бусинками-сосками. – Когда ты в фаворе - пользуйся и получай удовольствие. Будет приятно.

С этими словами Ганнибал опустил пальцы к самому паху Грэма, нарочито дразня почти что невесомыми прикосновениями чужую плоть, а в ответ получая тихий стон. Бледную кожу раскрасил румянец, и Уилл выдохнул, соглашаясь с доводами врага: зачем мучить себя, если можно минимизировать ущерб и попытаться абстрагироваться и расслабиться? Его член отозвался на ласку, когда сильные пальцы обхватили его, поглаживая головку и беспроигрышно возбуждая.

Сопротивляться смысла не было, и Уилл лишь выдохнул, падая спиной на мягкий диван. Ганнибал насмешливо глянул на него и поспешно скинул с себя всю одежду, демонстрируя человеку красивое подтянутое тело. И хотя всё это не впечатлило Грэма, а вызвало лишь дополнительное отвращение, он не воспротивился даже когда вендиго навис над ним, властно раздвигая стройные ноги коленом и вклиниваясь между них. Жадное дыхание опалило шею, а чужие зубы прикусили нежную кожу; человек лишь охнул и изумлённо задержал дыхание, когда Ганнибал приподнялся, лаская мочку его уха языком, и зарываясь носом в мягкие кудри волос. Его пробовали, как особое блюдо, десерт на праздничном столе, и от этого было лишь противнее.

- Мы всё начнём сначала, - прошептал вендиго.

Тихий вскрик нарушил тишину, после того, как хищник облизнул пальцы и настойчиво протолкнул их в желанное тело, растягивая и массируя своего человека внутри. Ответная дрожь отзывчивого пленника стала наградой, и вендиго с удовольствием рассматривал румянец на щеках жертвы и слушал тихие срывающиеся с чувственных губ стоны. В этот момент Уилл был противен сам себе, а неприятная растяжка сбивала остатки возбуждения, что не особо волновало хищника. Оставляя на коже человека заметные следы, Ганнибал разбавлял укусы мягкими поцелуями просто потому, что ему так нравилось, а не потому, что он хотел облегчить участь Уилла. Он не спешил, наслаждался каждым моментом, осознавая, что является полноправным хозяином распластанного под ним юноши. Слизнув проступившие капельки пота на груди, он принялся решительнее разминать будущего любовника, пока тот заходился стонами и вздрагивал под ним. Тело всегда жило отдельно от сознания, особенно сейчас, когда Ганнибал доставал до точки удовольствия, возвращая жертве возбуждение.

Перед глазами Грэма всё плыло: он уже не видел ничего вокруг и плохо соображал. Жила лишь его плоть, отзывающаяся на ласку, когда вендиго внезапно скользнул по его члену языком, обозначая свою власть. Ганнибал, довольствуясь покорностью жертвы, вновь поднялся и скользнул носом по шее Уилла, жадно вдохнул аромат человека, а затем внезапно с силой куснул его в плечо до крови. Грэм вздрогнул и, не удержавшись, сжал плечи вендиго, цепляясь за него, как за спасительный круг, а затем, отталкивая, не в силах бороться с омерзением.

Когда хищник извлёк пальцы, на мгновение человек даже успокоился, но ровно до того момента, пока не ощутил вторжение в себя чужого члена. Ганнибал толкнул резко, входя сразу же как можно глубже под протестующие попытки отстраниться. Уилл расцарапал его плечи, а вендиго принялся неспешно вторгаться до конца, затем выходя наполовину и вторгаясь обратно.

Ощущения от скольжения в желанном теле были невероятными: Ганнибал уже забыл, когда имел с кем-то подобную близость, не считая недавнего насилия, а вот Уилл и вовсе не имел опыта с мужчинами, а если и имел, то очень давно. Грэм приоткрыл глаза, видя, как вендиго смотрит на него голодным взглядом, ловя каждую эмоцию и перемену в настроении. От негодования человек закусил губу, и его столь живые ответные эмоции опьянили Ганнибала настолько, что он впился ногтями в бёдра любовника и резко дёрнул его на себя, двигаясь быстрее и агрессивнее, выходя уже до конца и на всю длину. Глубина проникновения причиняла не только боль, но и задевала в теле юноши что-то такое, от чего его собственный член предательски затвердел, и Ганнибал торжествующе заметил это, когда уловил запах проступившей смазки. Скрип дивана и характерные звуки толчков разбавлялись стонами и вскриками, на теле вендиго проступила испарина, и он ускорился, вколачиваясь сильнее и сильнее, беря мальчишку грубо и агрессивно, уже не опасаясь причинить ему боль. Уилл непроизвольно выгнул спину и сильнее раздвинул ноги, стараясь минимизировать дискомфорт и отзвуки боли, как внезапно вендиго выскользнул из него, заставил перевернуться и встать на колени.