Две души Арчи Кремера (СИ)

И через две секунды Захария завопил:

– Э-э-э! Я тебе сейчас твои глаза выдеру, ты, хакер хренов!

Он вскочил и начал трясти своим компьютером.

– Я тебе сейчас устрою армагеддец, ты, хренов сын! Ты посмотри, что он делает, гадский гад! Он мне смеет какую-то херню высылать!

Лакис заиграл желваками. Захария, попрыгав и поорав, успокоился, подошел к Арчи и начал разглядывать его глаза.

– У тебя очень хитрые линзы, курсант. Ну прямо очень хитрые. И где спрятан процессор? А ну колись! Я требую моральной компенсации, в конце концов! – категорично заявил он. – Я, между прочим, пострадавший! Я чуть не поседел. – Он повернулся к Лакису и сказал: – Ты только представь, я сижу, ничего не думаю плохого, и тут р-раз во весь экран котики! Котики, Лакис! На моем брутальном мониторе – котики! Так как ты это сделал? – резко повернулся к Арчи Захария.

Арчи пожал плечами.

– Не знаю, – честно признался он и улыбнулся. Захария надулся и отвернулся. – Оно само получается.

– Угу. Само. Само подключается к незнакомому компу с четырьмя степенями защиты и очень хитрым оператором и само разворачивает на весь экран какую-то херню, – пробурчал Захария.

– Не херню. Котиков, – назидательно поправил его Арчи. Он повернулся к Лакису. – В любом случае, это значит, что мне не нужно дополнительное оборудование, чтобы делать снимки и транслировать их. А еще я проходил альпинистскую практику.

– Ты просто универсальный солдат, – покачал головой Лакис.

Арчи перестал улыбаться. Его лицо стало странным, симметричным, чуждым. Но он молчал.

Он держался отчужденно вплоть до самого восхождения – все время, пока рассчитывали маршрут и контрольные точки, когда отрабатывали командные действия. Захария прилип к нему и не отставал, все пытался выяснить, что у него за линзы такие замечательные установлены и где спрятан компьютер, потому что он должен, просто обязан быть. Арчи оглядывался, прикидывая, за чьей спиной спрятаться от Смолянина, но остальные старались убраться от них подальше: ну их, пусть сам со Смоляниным разбирается.

– Время минус минута. – Сухо сказал Ставролакис. Он подошел к Арчи, ткнул его кулаком в плечо. – Давай, – произнес он сквозь зубы и кивнул в сторону стартовой точки. Арчи посмотрел на него. Ставролакис изучал его прищуренными глазами. – Черт в табакерке, – процедил он. – Иди работать.

Арчи усмехнулся. Краешком рта, почти незаметно, но все-таки.

Затем они медленно перемещались по секциям, взбирались все выше, переговаривались со станцией на земле, уточняя, прикрепляя, проверяя, снова шагали, снова прикрепляли. Пока весь купол не был покрыт анализаторами, созданными специально под операцию. Через неделю можно было делать выводы. А пока – отдыхать.

Арчи и отправился в свою квартирку. Хотел, если быть точным. Ему преградил путь Захария Смолянин – местная звезда. Элита, можно сказать. Забавный тип, охотно улыбающийся, не менее охотно хмурящийся. Умудрившийся одеться и украсить себя так, что райские птицы рядом с ним были похожи на невзрачных куропаток. Красавчик, одним словом.

– Ты мне должен, ты не забыл? – сурово сказал Захария Смолянин, уткнув палец ему в грудь. – Я пострадал из-за твоей дерзости. У меня до сих пор тахикардия. Как подумаю, что моих лапочек можно украсть у меня, просто посмотрев… ах! – он драматично закрыл глаза и вздернул подбородок, затем гневно сощурился. – Поэтому мы идем пить местное пиво.

– Это не может подождать до завтрашнего вечера? – вежливо спросил Арчи.

– Может, – с готовностью ответил Захария. – Но тогда ты будешь должен мне то же и плюс проценты.

– И какова ставка?

– Девяносто девять и девять десятых, разумеется.

Арчи поднял брови.

– Мои лапочки очень ценны мне, – невозмутимо пояснил Захария. – А ты так бесцеремонно лишил их невинности и нанес мне такую глубокую душевную рану. Рваную и гноящуюся. И вообще, учитывая достойно проведенный день, я просто обязан поощрить себя на дальнейшие гражданские подвиги. Так ты идешь?

Арт грустно сообщил, что три часа может функционировать в малоактивном режиме. Если же он погрузится в стэнд-бай, то расход энергии можно будет сократить еще на тридцать два процента. Вечная проблема с аккумуляторами. На Земле они пополнялись самыми разными методами, солнечной энергией в том числе – это был вспомогательный источник, но вполне пригодный. На Марсе приходилось рассчитывать только на электричество: иных способов не было, а расход был куда больше – приходилось компенсировать постоянные критически низкие температуры, использовать самые различные виды зрения, задействовать полную очистку воды, циркулировавшей в его организме, чтобы не расходовать ее попусту, корректировать движения с учетом марсианской силы тяжести и много чего еще. А сегодня еще и такие интенсивные упражнения. Но либо сегодня посидеть по-дружески, либо завтра вляпаться во что-то страшное, на что этот Смолянин был явный мастак.

– Так ты айтишник или не айтишник? – практически сразу задал ему животрепещущий вопрос Захария Смолянин.

Арчи пожал плечами.

– Не в первую очередь, – ответил он. Все-таки правда: общение с Артом наверняка приравнивалось к весомому образованию в кибернауках, пусть Арчи и предполагал заниматься этим постольку-поскольку, тем более Арт не возражал.

– А как ты это сделал с моим компом? – приставал к нему Захария.

Это был очень хороший вопрос. Арчи захотел – и получилось. Разумеется, у этого процесса было немало промежуточных стадий: он мог видеть – или представлять таргет в виде решетки в несколько измерений, окрашенной в бесконечное множество цветов, причем не только видимого спектра, с по-разному заполненными ячейками. Арт утверждал, что ни при чем и Арчи способен самостоятельно выстраивать такой зрительный образ. Наверное, не врал – потому что не был способен. После этого следовали несколько миллисекунд приценки и уточнения, какие места могут быть наиболее слабыми, сверки с мнением Арта – и вперед действовать. Главное – предварительно уточнить специально для него, что действия, которые собирается предпринимать Арчи, не незаконны. То есть заверения, что они не запрещены, достаточно. Разрешены ли они, Арчи тактично замалчивал. В случае с навязыванием компьютеру собеседника нужных Арчи изображений это было условно не-незаконное действие: Арчи ничего не взламывал, ничего не конфигурировал, просто перехватывал на пару долей секунд управление видеодрайверами, чтобы внедрить какую-то картинку. В случае с Захарией Смоляниным – котят. Хотя, наверное, следовало морских ежей. Или медуз. Или даже спрута – огромного такого, с кучей присосок на щупальцах, которого хрен стряхнешь. Не помогали даже намеки на волю высшего руководства хранить проделки Арчи Кремера в тайне: Захария требовал ответа или хотя бы алгоритма действия. Что, в принципе, соответствовало все тому же разглашению государственной тайны.

В ситуации, в которую Арчи так неосмотрительно вляпался, был один плюс: они сидели в милом ресторанчике в самом новом пузыре – и под самым куполом. Но в стратегически важном для Арчи месте – рядом с зарядной пластиной. Арт блаженно мурлыкал; Арчи отбивался от наскоков Захарии; и все-таки этот тип ему определенно нравился.

Захария же, поняв, что не добьется от Арчи никакого вразумительного ответа, и невразумительного тоже, принялся допытываться до Арчи лично: откуда взялся, чьих будет, почему на Марсе, как живет, чем интересуется, есть ли друг-подруга.

– Как нет? – возмутился Захария, услышав отрицательный ответ на последний вопрос. – Как это нет? Почему нет?!

– Нет, – пожал плечами Арчи. Реакция Захарии его немало развлекла.

– Так нельзя, – сурово заявил Захария. – Даже я, когда находился в свободном поиске, я находился именно в поиске. Иногда активном, иногда пассивном, но поиске! – он постучал костяшками пальцев по столу. – И с моей точки зрения, просто неприлично относиться легкомысленно к своему одиночеству. Потому что, мой дорогой друг, твое одиночество вынуждает на одиночество еще какого-нибудь очень хорошего человека. Вот например… э, нет. Или… – он посмотрел на Арчи. – Чести много. Хм, а Лакис? – вытянул он шею. – Не холост, разведен. Но привлекателен. И оч-чень даже бодр для своих преклонных… неважно. Ну?