Музыка абсурдной жизни (СИ)

Рокудо понял, что теперь не отвертеться, как ни крутись. Его юный скрипач был умён до безобразия, наблюдателен до остолбенения и шокирующе правдив. Как и когда-то сам Мукуро… Только вот что ответить на этот выпад? Или мальчишка смело может ставить шах и мат? Мужчина присел на стул, слабо улыбнулся, но дерзко глянул в зелёные глаза. Изумруды продолжали изучать его внимательно, проникая явно в душу. Учителю было неприятно от осознания морального, но всё-таки проигрыша со своей стороны; как же хотел бы он надеть ту самую маску, что и его ученик. «Эй, парень, в каком магазине купил? Где? только дай знать об этом прекрасном месте, и я сразу же рвану туда, чтобы купить её, сколько бы она ни стоила». А Фран смотрел и с неприкрытым интересом ждал ответа. И тот ответил:

— Глупец ты, Фран. Все мы считаем себя в таком возрасте супер-умными и супер-крутыми. На самом деле знания наши — ноль, а опыт отсутствует. Зачем бы тебе лезть в мою душу и что-то там активно выкапывать, потом цинично говоря это вслух? — спросил Рокудо на удивление спокойно, хотя внутри у него был просто девятый вал. — Просто скажи: зачем? Почему, раз всё видишь и понимаешь, не хочешь оставить меня в покое? Знай, между нами огромная стена, и лишь маленький просвет между камнями соединяет нас — это музыка и наши занятия. Больше точек соприкосновения у нас нет. Мы не друзья. Я тебе не старший товарищ, просто чужой учитель, подметивший в тебе хороший талант. А ты мне не малый ребёнок, чтобы я возился с тобой, как с младенцем. Ты просто ученик, захотевший развить свои способности, а когда сделаешь это — пойдёшь дальше. Всё. Не более. Конец на этом нашим встречам.

— Ну, я бы поспорил… — тихо, словно себе, пролепетал парень, хватая вилкой кусочек яичницы и кладя её в рот, намекая как будто тем самым, что просто учитель явно бы не приготовил ему вкусный завтрак. Мукуро этот намёк понял, но сил больше на этот глупый разговор у него не было, так что он предупреждающе поднял руку и заявил:

— Всё, закончили обсуждать это.

— Эх, вы скучный… — разочарованно заметил скрипач, уплетая за обе щёки еду, — Не кричите, не ругайтесь, не вступаете со мной в жаркие дебаты… железная выдержка, однако.

— Ты это… меня проверяешь, что ли? — с улыбкой спросил Рокудо, поправляя галстук. Ответом ему была хитрая улыбка, образующая весьма привлекательные ямочки на щеках. Стоп, зачем вообще мужчина обращает внимание на эти детали?

— На самом деле я очень противный, нудный, остр на язык… меня недолюбливают…

— Как я понимаю этих людей! — воскликнул Мукуро, делано закинув глаза вверх.

— Что поделать? Таким родился, таким и умру, — тускло, без всякого выражения проговорил юный скрипач и отпил чаю. Мукуро захотелось рассмеяться ему в лицо, но решил сдержаться, ибо не хотел сейчас слушать якобы неоспоримые доводы своего ученика насчёт того, как он неправ. Мужчина решил глянуть на часы и охнул, скоро встав с места.

— Ого, уже девять двадцать пять! А в половину у нас должно начаться занятие. Опаздываем! — Рокудо явно заволновался, поэтому дёрнулся в сторону коридора, но на секунду остановился, повернувшись к неспешно поглощающему завтрак ученику. Он издевательски улыбнулся и подошёл к нему ближе; скрипач явно напрягся, не зная, чего ожидать от учителя. Ох, как Мукуро любил изводить таких людей, подтрунивать над ними, заставлять их думать о чём-то совершенно ином!.. Поэтому сейчас, наклонившись вплотную к его голове, наш герой нарочито тихо и чувственно прошептал парню на ухо, не забывая задевать как бы невзначай его кожу своими губами: — Доедай завтрак и быстрее одевайся, мой милый ученик…

Какая победа может быть слаще той, когда ты наконец заставляешь всю жизнь равнодушного человека жестоко краснеть от своих действий? Наверное, равных ей нет, особенно для Рокудо сейчас. Лёгкая краска румянца предательски легла на ровный холст светлой кожи Франа, полностью выдав его и его смущение. Художник, сделавший это, был доволен своей работой. Через пару минут Мукуро, с идиотской улыбкой на лице, дожидался своего ученика в машине; вот наконец из подъезда появилась знакомая фигурка с потёртым футляром за спиной. Наконец можно было рвануть навстречу попутному ветру!..

Сначала Фран старался молчать, недовольно сопя и смотря за окно, потом учитель почувствовал, что тот явно желает поговорить, но не знает, как начать. На первом красном светофоре, когда можно было отвлечься от езды, мужчина развернулся к нему и прямо спросил:

— Ну? Можешь говорить всё что угодно — ты не на допросе. — Парень соизволил развернуться и всё равно с некой долей детской обиды в глазах проговорил:

— Мы же не друзья. И вы мне не старший товарищ, и я вам не… — Фран не договорил — жест властно заставил его заткнуться. Рокудо уже устал повторять в мыслях, какой неаккуратный ученик ему достался, что аж не может после завтрака посмотреться в зеркало и стереть с лица крошку; теперь это пришлось сделать ему самому — не идти ведь с таким учеником в знаменитый Royal Musical Colledge? Да, именно там работал наш герой. Солидное, хорошее местечко, что ещё сказать? Убрав зелёную веточку укропа с его лица, Мукуро резко развернулся и газанул — красный свет для него и остальных водителей закончился. Его ученик продолжил сидеть в прежнем положении с удивлённым лицом. Да, кажется, сегодня Рокудо побил все рекорды по выводу этого парня из пофигистичного состояния. После этого скрипачу почему-то не захотелось закончить свою фразу, он лишь откинулся в сиденье и глубоко вздохнул. После минуты упорного молчания Фран всё-таки начал:

— Знаете, если честно, мне до сих пор не верится, что вы отдали квартиру малоизвестному себе человеку. Целую квартиру! А я ведь чувствую, что вам она сейчас явно не лишняя… — на одном дыхании выпалил он, теперь же пытаясь вновь натянуть на себя маску равнодушия. Рокудо лишь усмехнулся действительной наивности своего юного скрипача и, оглядываясь по сторонам в поисках парковки, неспешно заговорил, растягивая и смакуя слова.

— Тебе бы уже следовало поверить в это. Притом же мои условия ты знаешь… — Многозначительный взгляд в сторону ученика. — С тебя лишь музыка — и этим буду я доволен на всю жизнь. Что-либо другого мне не нужно… Ни денег, ни того, чего ты там себе ещё надумал.

— Но, а вы как же? Она вам отнюдь не лишняя, квартира-то эта, я же…

— Чувствуешь это? Ну, видимо плохи у тебя дела с интуицией. У меня всё отлично. Для полного счастья не хватает твоей музыки. Ты это знаешь. — Мукуро прямо заглянул в глаза парню и едва заметно улыбнулся. Не любил он разводить нюни и всё такое, но сейчас не мог не создать атмосферу благожелательности между ними — пускай мальчик потешит себя глупыми иллюзиями. Ничего страшного, что он дьявольски умён и сообразителен; на самом деле он ещё просто ребёнок. Сколько ему: шестнадцать, семнадцать? Скорее последнее, но Рокудо не мог сказать точно. Однако явно до восемнадцати. Так вот, несмотря на его большой ум, Фран всё равно оставался подростком, поэтому и навеять иллюзию того, что всё хорошо, мужчине не было труда — обманывал шишек и покрупнее? и каждое слово там имело большую цену, чем в этом разговоре. Так что скрипач должен окунуться сейчас в светлый мирок с благоухающими цветами, вечным летом и улыбчивыми созданиями. Должен.

Пока учитель игры на скрипке искал свободную парковку — а нынче с этим были проблемы — парнишка не вытерпел и вдруг задал ответный вопрос:

— Оу, мастер Мукуро, вы говорите, что всё отлично, а фотка любимой семьи у вас перевёрнута. Как же так? Упала на резком повороте, наверное… — медленно и тихо, даже с некоторой издёвкой, говорил Фран, позабыв прошлую тему их беседы. — Не делается это так, учитель… Без семьи радуетесь.

Он властным движением поставил ненавистную Рокудо фотографию так, как она стояла. Правда, на секунду парень взял её в руки, внимательно вгляделся в лица на ней, повертел, посмотрел ещё раз и наконец поставил так, чтобы учителю была видна яркая и смазливая, но для мужчины — искусственная и дьявольски страшная мордашка его огненноволосой жены. Мукуро был готов вновь (уже в третий раз) задушить парнишку и наконец завершить эпоху его по-глупому умных приёмов доведения людей до белого каления. Фран просто ждёт, пока тот сдастся сам, с унижением и горестными криками, сам исповедуется в своей тяжёлой жизни и ещё раз докажет, что его ученик был прав, и пополнит его копилку тщеславия ещё одной золотой монетой. Но мужчина также непрост: он будет стоять до конца, раз мальчишка затеял такую игру. Он вовсе не хочет проигрывать какому-то пацану: слишком мал он для таких побед и не дорос ещё, чтобы так разоблачать искусного лгуна. Так что Рокудо давно решил — он выстоит, как выстаивал и в прошлые этапы своей жизни эти напоры безумных фанаток, неразумных детей и влюбчивых девиц. А его новый ученик относился именно ко второму разряду; если честно, с детьми было намного тяжелее бороться, чем со всеми остальными вместе взятыми…