Last Stardust (СИ)

Кофе оказался крепким и очень горячим. Первое радовало, второе — не очень, так как лицо тут же покрылось испариной. Ну и наплевать, подумал Юра, надвигая на глаза кепку.

Когда все закупились сувенирами, было принято решение двинуться дальше. Юра откопал в лавке около печи, на которой делали такояки, красивый красный шелковый веер.

— Для Лилии Павловны, — сказал он в ответ на любопытствующий взгляд Вити.

— А чего сразу для Павловны, тебе бы тоже пошло, — ехидно улыбнулся Виктор и тут же ретировался поближе к Юри.

Дорога начала уходить вверх. Пхичит не выпускал из рук камеру, снимая все, что движется и не движется. Юру он подловил у самых врат, сказав, что кадр получится просто необыкновенный. Юра с ним был не особо согласен — с надвинутой на лицо кепкой, с пакетом из магазина и стаканчиком из-под кофе, который он так и не нашел, куда выкинуть, вряд ли можно было хорошо получиться на фотографии. Однако спорить с Пхичитом… проще лечь и прямо здесь разбить голову о мощеную улицу.

За ториями открывался вид на площадь, на которой то тут, то там были натыканы ярко-рыжие, почти красные небольшие храмы. Каменные ступени, видневшиеся чуть дальше, уводили вверх к храму побольше. Толпа никуда не делась, просто как-то податливо, как вода, распределилась по различным уголкам: многие молились, звоня в небольшие колокола, кто-то стоял в очередях за омамори — традиционными амулетами-талисманами.

Юра подошел ближе к длинной постройке, тоже напоминавшей храм (в этом месте он спокойно назвал бы любое здание этим словом), где на прилавке были разложены разноцветные мешочки с подписями: “для здоровья”, “для любви”, “для успешной сдачи экзаменов”, “для безопасности на дорогах”.

Экзамены бы не помешали — летнюю сессию Юра сдал с горем пополам и то только после того, как на него наорала по телефону Лилия. На самом деле она говорила спокойно, но ее голосом в тот момент можно было сваи вколачивать, так что Юра решил, что она на него орала. Поэтому один талисман для учебы, другой — деду, здоровье — это самое главное. Хоть бы оно у него никогда не заканчивалось.

К нему подошел Юри. На удивление без Виктора.

— Помощь не нужна? — спросил он, улыбнувшись, а потом сказал что-то девушке, продававшей омамори.

— Да нет. Тут вон для гайдзинов все на инглише подписано, — ответил Юра и повертел в руке купленные расшитые мешочки.

— Смотрите, какая прелесть, — к ним подошла Мила, демонстрируя деревянную табличку с красивыми черными иероглифами. — Тут можно загадать желание, и его тебе напишут на этой штуке. А потом ее нужно повесить вон туда, — девушка ткнула пальцем куда-то Юре за спину, и тот, обернувшись, увидел конструкции с множеством привязанных к ним таких же табличек.

— И что ты загадала? — спросил Юра, снова посмотрев на нее.

— А если скажу, не сбудется! — фыркнула Мила.

Юри тут же отвел взгляд от таблички и сделал вид, что японский — не его родной язык.

Мила отошла. Юра проводил ее глазами и уже хотел было вернуться к осмотру талисманов, пока они ждали остальных, но взгляд зацепился за знакомую спину. Отабек стоял там, куда направилась Мила, привязывая к деревянной стойке табличку.

— Юри, — позвал Юра.

— Даже не проси, — сразу поняв, к чему он клонит, отозвался тот. — Я не буду переводить. Более того, даже читать не буду.

Юра покосился на него, потом снова посмотрел на Отабека, который закончил и стоял, глядя на висевший на шнурке кусочек дерева, как на икону.

— Может, тебе тоже стоит желание загадать? — многозначительно сказал Юри. — Раньше на табличках «эма» писали только послания богам, но тут это можно даже для туристов.

— Как-нибудь… потом, — помявшись, ответил Юра.

— Еще будет возможность. Если пройти весь коридор из торий до самого конца, до вершины, можно попросить, о чем хочешь.

— Сбывается? — спросил Юра, не отрывая взгляда от Отабека.

— Да, — спокойно произнес Юри. — Пойдем, все уже собрались.

Они поднялись по ступеням и подошли к началу коридора из врат, который выглядел по-настоящему впечатляюще.

— Юри, а что там написано? — спросила Мила, складывая зонтик, который до этого она так и таскала над собой, и указывая на верхнюю часть врат с черными надписями.

— На самом деле ничего интересного — всего лишь имена людей, пожертвовавших тории для святилища, — ответил Юри.

— Ну что, пошли! Ох, помню, в прошлый раз, когда мы были тут весной, в середине пути было тяжко, — сказал Виктор, пристраиваясь в хвост толпы, двинувшей по коридору.

— А что сложного? Идешь себе и идешь, — недоуменно произнес Крис.

— Это ты сейчас так говоришь. Начнутся ступеньки, и ты вспомнишь мои слова!

Юра чувствовал себя странно. Все это очень напоминало какой-то ритуал. Разрозненная, размазанная по площади с храмами толпа людей вдруг превратилась в ручей, обрамленный ярко-рыжими вратами, за которыми просматривался густой лес. Кто-то снимал видео. Пхичит на ходу разложил сэлфи-палку, пристроил на нее телефон и выставил руку вперед.

— Идемте все поближе. Отабек, тебя тоже касается, — скомандовал он.

Все пристроились друг к другу плотнее. Мила корчила рожи на камеру, Гоша махал рукой, как принцесса Диана.

— У нас прямая трансляция, так что никаких грустных лиц. Юрий, эй, я сказал, никаких грустных лиц, — тихо произнес Пхичит.

— Нормальное у меня лицо! — возмутился Юра. Он снял кепку и, как смог, разгладил волосы.

— Прическа была не при чем, ну да ладно.

Врата казались совершенно нескончаемыми. Они тянулись и тянулись вперед, как полоса свежей ржавчины. Между столбами иногда мелькали сети паутин, и Юра морщился, потирая ладонями плечи, когда замечал в них пауков. Они были необычными: с сильно выдающимися вперед и назад лапками и разноцветными пухлыми тельцами.

Юра пауков терпеть не мог с самого детства.

— Иди сюда, — Отабек вдруг оказался рядом и потянул его за руку на свое место — он шел посередине. — Они боятся тебя больше, чем ты их. Представляешь, висишь ты себе в паутине, а мимо тебя народ то и дело шастает. И все тебя фоткают.

— Брр, кому придет в голову их фоткать еще? — Юру передернуло.

— Ну, вон Пхичиту пришло, — Отабек махнул рукой вперед, и Юра увидел, как их тайский друг самозабвенно пристраивает телефон к паутине, чтобы кадр был покрупнее.

— Фу, да блин!

Отабек рассмеялся. Юру снова изнутри укололо чувство вины за прошлую ночь, но найти в себе силы извиниться или хоть как-то напомнить об этом, не получилось.

Слова Виктора о том, что к середине пути становится сложнее, вспомнили все. Когда начались ступени, Юре вдруг показалось, что стало даже интереснее: каменная лестница была достаточно широкой, врата на ней выглядели сказочно, а встречавшиеся время от времени островки с магазинчиками вносили какое-то разнообразие. Было ощущение, что уже вот-вот они дойдут до вершины, и про себя Юра радовался, что так легко смог пройти этот путь. Все-таки спорт хорошо воспитывал выносливость.

Вокруг был лес, а потому полюбоваться видами на Киото не выходило, но это удалось наверстать позже — когда они вышли на смотровую площадку. Освещенный ярким солнцем город с такой высоты выглядел, как настоящий Эльдорадо из золота. Не хватало водопадов и райских птиц.

— Твою мать! — выругалась Мила.

— Ага, красиво, — кивнул Юра, не поворачиваясь к ней.

— Да я не об этом! Ты посмотри только! — продолжала девушка. Она стояла около большой карты, изображавшей схему оранжевых коридоров, разделявшихся надвое и сходившихся к вершине.

— Так, и что? Мы, судя по всему, тут, — Юра ткнул пальцем в пик горы.

— Выкуси! — Мила показала ему кукиш. — Вот мы! — она с силой ткнула пальцем в самую серединку.

Сзади послышался хохот Вити.

— Я на этом тоже попался, ребята.

— Это что, еще столько же осталось? — вылупился на карту Крис, непрестанно вытирая лоб и шею бумажной салфеткой.

— Да. Добро пожаловать на первое испытание, — сказал Юри, который, казалось, даже не запыхался.