Last Stardust (СИ)

========== 1. Хасецу ==========

Голова трещала так, что казалось, на нее рухнул потолок, а сверху уже на нем станцевали свой вчерашний танец Пхичит с Юри. Хорошо, шеста не было, а то все вышло бы так же, как… сколько лет назад? Виктор и Юри вместе уже три года, если не считать тот год, когда они выносили друг другу мозги. А это было и того раньше.

Какой я старый, подумал Юра, пытаясь открыть оба глаза. Получалось плохо, так как солнечный свет падал ему прямо на лицо, а мигрень начинала зверствовать с утроенной силой, едва он поднимал веки.

— Чего ж я так нажрался-то вчера, а? Эй, кто-нибудь, есть вода в радиусе пары метров? Ау! — Юре показалось, что он сказал это достаточно громко, но сразу никто не отозвался, а от собственного голоса череп будто сдавили железные тиски.

— Плисецкий, спи, черт тебя дери, — послышался сбоку корявый английский. — Тьфу ты, забыла, что ты и так меня понимаешь, — уже на русском.

Мила?

— Бабичева, пожалуйста, скажи, что ты одетая и лежишь не рядом со мной, — простонал Юра, оставив попытки открыть глаза и прижав ладони к вискам.

— Одетая. Лежу на соседнем футоне, — пробормотала Мила. — Я бы сама этого не пережила, если что, — добавила она язвительно. — Блин, текила вчера была лишняя. Кто ее вообще притащил?

— Витя. С криком, что золотая текила идеально подойдет к поводу торжества, — хрипло отозвался Юра.

— А кто его за язык тянул, когда он сказал, что женится на Юри только после золотой медали? — послышался голос с другой стороны. Гоша, если Юре не изменял слух, потому что повернуть голову и посмотреть не было никаких сил.

— В их ситуации фраза “обещанного три года ждут” обретает смысл, — хохотнула и тут же с шипением втянула воздух через зубы Мила.

— Тоже башка болит? — спросил Юра.

— Все болит. Вот все.

— Пить надо меньше.

— Попович, если я встану, то ты после этого — уже нет.

— Как вы тут? Я принес минералку! — вклинился в перепалку до странного бодрый голос, услышав который, Юра тут же резко сел, распахнув глаза, из-за чего пол и потолок качнулись, едва не начав меняться местами.

Отабек стоял с пакетами из комбини наперевес, доверху забитыми бутылками с водой. Выглядел он так, словно вчерашнее прошло мимо него. Лицо было гладко выбрито, волосы были в полном порядке, в отличие от Юры, насколько тот сам мог оценить бардак на собственной голове. Только губы казались до странного бледными и неровными, будто он только и делал, что кусал их.

— Будешь? — спросил Отабек, вешая пакеты на одно запястье, вытаскивая бутылку, открывая и протягивая Юре.

Юра, стараясь не делать резких движений, чтобы его тут же не стошнило, принял бутылку из его руки. Все тут же встало на свои места. Вот она, причина, по которой он вчера не видел конца и края выпитому алкоголю, мешая водку с текилой и запивая местным виски. Хорошо, что после этого он вообще проснулся. Юра оторвался от воды и еще раз окинул взглядом Отабека. Или не очень хорошо?

— Если ты все, то дай мне, я щас умру, — просипела Мила.

— Я много купил. А еще какое-то чудодейственное японское средство от похмелья. Юри посоветовал, — сказал Отабек, запуская свободную руку в волосы, будто ему было неловко.

— Из-за Юри это все и произошло, еще бы он не посоветовал, — вклинился в разговор Попович.

Юра потер глаза руками и все же решился оглядеться. От выпитой воды легче особо не стало, но хотя бы зрение перестало выделываться. Небольшую комнату, на полу которой были неровно, по диагонали, расстелены три футона, заливал солнечный свет. Слева сидела, держась одной рукой за голову, а второй - за бутылку с водой, Мила. Легкая светло-бежевая туника, которая была явно велика ей на пару размеров, сползла с одного ее плеча. Рыжие волосы выбились из еще вчера идеальной прически и смотрелись, как спутанная медная проволока. Юра перевел взгляд вправо. Попович лежал на боку, отвернувшись от них и накрыв ухо небольшой, почти плоской подушкой. Картина маслом.

— Как хорошо, что все уже проснулись! — раздался звонкий голос, который Юра услышать уж точно не ожидал.

До омерзения бодрый и выглядевший так, будто вчера не уговаривал всех, включая родителей Юри и его старшую сестру Мари, сыграть “по старой русской традиции в бутылочку”, Виктор вихрем влетел в комнату. Его отросшие волосы были собраны на затылке в забавный высокий хвост, делая его похожим на семнадцатилетнего подростка. Юри уговорил отращивать. И дались же Кацудону эти волосы. Хотя Витя так и правда смотрится моложе.

— Что ж ты так орешь-то, неугомонный? — посетовала Мила, поднимаясь на ноги и оправляя длинную, несоразмерно большую тунику. — Что это на мне такое?

— Ты вчера собиралась лечь спать в том роскошном зеленом платье, так что Мари одолжила тебе свою одежду. Я как раз хотел тебя спросить, почему ты не взяла с собой нормальные шмотки, у нас же путешествие! — всплеснул руками Витя.

Путешествие? Молчавший все это время Юра вновь вскользь взглянул на Отабека, который так и стоял, держа пакеты из комбини, и запустил обе руки в волосы. Сказать или не сказать?

— Давайте скорее приходите в себя и спускайтесь завтракать! Мама столько всего наготовила! — прощебетал Виктор, направляясь к двери.

— Мама? — раздался нестройный хор сиплых голосов.

— Конечно! Я теперь официально зять Кацуки-сан, и она вчера разрешила называть ее мамой!

— До или после того, как проиграла тебе в карты на желание? — спросил Попович, приподняв с уха подушку.

— Гоша, вот от тебя я такого не ожидал, — картинно поджал губы Виктор и вышел за дверь.

Отабек неловко покрутился на одном месте, так и не выпуская пакеты из рук, потом все же принял для себя какое-то решение, поставил один рядом с Милой и вышел следом за Виктором, коротко оглянувшись и встретившись глазами с Юрой.

Юра сглотнул.

И как все так повернулось?

12 часов назад

— Боже, что это за песня? — Мари нахмурила густые темные брови и отставила в сторону пустой стакан из-под вермута. Юра хотел предложить ей водки, но почему-то посчитал это невежливым. Хотя мартини Кацуки-старшей подходил еще меньше.

— Витас, — ответил Юра. — Попович включил. У нас в России говорят, что вы его любите.

— Ни разу не слышала. О, как завывает-то, — произнесла Мари и потянулась к стоявшей рядом с Юрой бутылке.

— Налить? — спросил Юра, опережая ее и перехватывая водку.

— Ага. Не знаю, зачем мне дали это, — Мари кивнула на свой пустой бокал.

— Я вообще много чего не знаю, — вздохнул Юра и, резко наклонив бутылку, наполнил стакан почти наполовину.

— Юр, ты в порядке? — вдруг совершенно серьезно и трезво спросила Мари, выпрямляясь на стуле.

Они сидели на кухне, даже не зажигая свет, пока остальные гости танцевали в большом общем зале, но и так было слышно, как воет на всю округу из колонок Витас. Ю-топия весь день буквально стояла на ушах, встречая долгожданных “коллег” Виктора и Юри. Сами они поженились неделю назад, и Юра точно знал, что был не в первой партии гостей, приехавшей на родину Юри праздновать наконец-то произошедшее событие. На самом деле сам он был искренне уверен в том, что эти двое поженятся сразу же после окончания того Гран-при в Барселоне, когда он выиграл свое первое взрослое золото, однако они оказались гораздо большими фаталистами. Три года… Сколько всего изменилось за это время.

— Не хочешь говорить? — отреагировала на затянувшееся молчание Мари.

Она почти не изменилась за это время. Все те же высветленные волосы, все такой же цепкий и яркий взгляд темных глаз. Юра всегда с трудом выдерживал долгий зрительный контакт с ней, словно боялся, что она, как рентген, увидит его насквозь и поймет, о чем он думает.

— А? Да нет, просто задумался, — отозвался он, вновь признавая поражение и отводя взгляд в сторону.

— Не могли же мы его не пригласить, — выпив содержимое стакана и даже не поморщившись, сказала Мари.

Юра почувствовал, как пол дернулся под его ногами, вдруг уплывая куда-то вниз. И это было не опьянение, которого он пока почти не ощущал.