Мы больше не проснемся (СИ)

— Много лет назад одна провидица произнесла слова, решившие всю нашу судьбу.

Гарри вслушивался в тихий голос слизеринца, понимая, что сейчас перед его пониманием откроется нечто очень важное.

— Оно было о нас. Говорилось, что родится мальчик, способный меня уничтожить. И я выбрал тебя.

— Почему?

— Сын моих врагов, родившийся в нужное время. И совершенно неважно, почему. Я выбрал. Я избрал тебя быть равным себе. — переиначил пророчество Том. — И произнесено оно было Сивиллой Трелони.

Гарри громко фыркнул.

— Ты серьезно? Ты просто взял и поверил в слова шарлатанки? Боже, Реддл.

— В большинстве своем она тупая неудачница, верно. Но дар предвиденья у нее в крови, и это неоспоримая правда.

— Вообще-то… Было кое-что. Во время экзамена с ней произошло нечто странное. Ну, знаешь, еще более странное, чем обычно. — Они одарили друг друга понимающими усмешками. — Она сказала о возвращении Темного Лорда. И о его верном соратнике, что примкнет к нему. Предрекла смерть Питера. Но она не говорила имен. Трелони не сказала, кто умрет, что это за друг такой и какой именно Темный Лорд «вернется опаснее и сильнее, чем когда либо». Кто знает, о ком она? Ты вернул память, а значит стал сильнее. Тот… — Гарри запнулся. — Другой ты обретает тело, а значит точно так же становится сильнее.

— Впусти меня в свои воспоминания.

Гарри кивнул и посмотрел Реддлу прямо в глаза, чувствуя, как в голове проносится водоворот картинок и диалогов. Слизеринец нахмурился.

— Как всегда. Извечная проблема всех пророчеств — необходимо все додумывать самому.

— Может, в этом все и дело? — отозвался Гарри, голова которого немного болела и кружилась от вторжения чужого разума. — Может, и не стоило додумывать? Что было бы, если ты двенадцать лет назад не воспринял слова Трелони всерьез?

— Пророчество на то и пророчество, что это сказание о будущем. Его нельзя изменить.

— Нет, послушай же. Ты собрался убить меня только потому, что услышал предсказание? А если бы ты не узнал о нем? То ничего бы и не было.

— Что значит «если»? — Раздраженно откликнулся Реддл, — нет и не будет никаких «если». Нельзя изменить будущее. Снейп подслушал пророчество и передал его слова мне. И его поступок был не туманным будущим, а твердым настоящим для нас всех. И все мои действия были настоящим. С какой стати я бы оставил в живых свою угрозу? Любезно бы ждал, пока ты вырастешь в члена Ордена Феникса? Напичканный дамблдоровскими сказками? Мне не было дела, ребенок ты или взрослый. Это борьба за жизнь, Поттер. В самый разгар войны не до расшаркиваний с младенцами. Будущее существует уже с учетом прошлого. Это как волны от брошенного в воду камня. И Пророчество — та самая волна того, что уже не изменить. Оно было произнесено с поправкой на то, что я о нем узнаю. Иначе — его бы и не было вовсе. Как бы тогда я выбрал тебя, не расскажи мне Снейп о нем?

— Постой. — Гарри потер переносицу, приподняв очки. Это было безумно сложно для тринадцатилетнего мальчика, поэтому самым ярким во всем монологе Реддла было известие о непосредственном участии зельевара. — Это Снейп тебе рассказал?

— Да, Поттер. — Ухмыльнулся Том. — Мужчина, безумно влюбленный в женщину, без зазрения совести отдает ее родного сына на плаху. Неплохо, правда? Как тебе такая любовь? Этот несчастный, видимо, надеялся на особую благодарность с ее стороны.

Гарри вскочил и ударил его кулаком точно в скулу, в ответ на презрительную насмешку. Голова слизеринца сильно дернулась, а с лица стерлись все эмоции, оставив лишь изумление.

— Никогда не говори в таком тоне о моей матери. — Гарри тяжело дышал, чувствуя и горечь, и гнев, и странное любование неподдельным удивлением во взгляде Тома. — Я ненавижу Снейпа, это верно. Не заставляй меня ненавидеть и тебя.

— Ненавидеть за что? За правду? — слизеринец сплюнул на траву кровь из разбитой губы. — Я предотвращаю россказни Дамблдора о великой и прекрасной любви Снейпа, трижды предателя. Взгляни на истинную суть вещей. Взгляни на мир так, как вижу его я, и ужаснись.

— Если я когда-нибудь стану таким как, ты, то вряд ли смогу называться Гарри Поттером. Это буду уже не я.

— Ты. — Спокойно ответил Том. — Только повзрослевший.

Поттеру нечем было крыть, и он надолго замолчал. Реддл не спешил прерывать тишину, откинувшись назад, он вполне удобно оперся спиной о широкий ствол дерева. Гнев Поттера его вовсе не разозлил. Нет, приятного от удара было мало, но Том все еще неотвратимо тянулся к подобным вспышкам, поглощая сильные эмоциональные всполохи.

— Что нам делать с новым Пророчеством? Больше никто о нем не знает.

— Пусть это так и останется тайной. Предсказание не несет в себе какой-то значимый смысл, не думаю, что мне стоит на него реагировать. Я сильнее его.

Реддл поморщился, чувствуя двойственность чувств. С одной стороны, он был рад обладать таким преимуществом, а с другой…

«И это мое будущее? Бесполезный озлобленный червяк с разорванной душой? Никто до меня еще не создавал столько хоркруксов. Я не догадывался, что это так повлияет на мой разум. Отвратительно. Как все исправить, не прибегая к уничтожению хоркруксов и себя самого вместе с ними? Кто знает, как это отразится на нем…на мне.»

— Так значит будем ждать попутной волны?

— Камень брошен давно. — Кивнул Том. — С того самого дня, как я родился.

— Или с того дня, как мы умрем. — Тихо добавил Гарри.

— Держись рядом со мной и не пострадаешь. Уж что-что, а защитой я смогу тебя обеспечить. Даже от самого себя.

«До тех пор, пока мы не захлебнемся от этих волн.»

— Кстати, если ты можешь подглядеть в его воспоминания, то он может и в твои?

Том ответил не сразу. Его и самого тревожил этот вопрос.

— Может. Но я ему не позволю. Видишь ли, у нас есть одно неоспоримое преимущество.

— Да? И какое же?

— В отличие от меня, он понятия не имеет о существовании двух Темных Лордов в этом времени. — Торжествующая ухмылка вновь окрасила лицо Реддла в безумие. — И я собираюсь этим воспользоваться.

Гарри только кивнул, успокаиваясь.

Конечно, новость о возвращении оставшихся лет воспоминаний должна причинять мальчику боль. Память о войне, о всех убийствах, о Поттерах… А теперь еще и странные Пророчества. Но отчего-то подобное не тревожило Гарри. Если Реддл смог побороть в себе ненависть к нему, то все в порядке.

О большем он и не просил.

К обеду они вернулись в Хогвартс под тихое ворчание Тома — становилось все жарче. Гарри любил тепло, в отличие от слизеринца, поэтому в ответ только игнорировал и пожимал плечами. В Большом Зале на них тут же налетела Гермиона, стиснув Поттера в стальных объятиях. Мальчик с удивлением взглянул на темные круги под покрасневшими глазами. Девочка сильно осунулась от страхов и волнений.

— Гарри! Боже, как я рада, что с тобой все в порядке… Мадам Помфри выгоняла меня из Больничного крыла весь вчерашний день, а сегодня даже толком не объяснила, где ты и что с тобой…

— Гермиона. — Гарри прервал бесконечный поток слов и утянул ее за локоть к гриффиндорскому столу, кивнул на прощание Реддлу. — Давай, я тебе после обеда все-все расскажу? Я страсть какой голодный, правда.

Грейнджер закусила губу. Быть в неведении ей сильно не нравилось, тем более бояться за своих лучших друзей, не зная что с ними случилось.

— Где Рон? Из замка четыре дня назад уехали все Уизли!

— Позже. — Голос у Гарри дрогнул, что не могла не заметить встревоженная подруга.

Но она покорно замолчала, заметив навострившихся гриффиндорцев, которые желали уловить хоть крупицу информации — абсолютно все знали об отсутствии Гарри Поттера и Рональда Уизли в замке и поисковых работах в Запретном Лесу несколько дней назад. Также ничего не сообщалось о дементорах, вернувшихся в Азкабан. Гарри набросился на жареную курицу, также заставив поесть и Гермиону: девочка намеревалась и на этот раз пропустить обед. Она съела всего пару кусочков, продолжив сверлить взглядом друга.