Мы больше не проснемся (СИ)

— Что?

— Когда-то у нас уже учился оборотень. Но его психическое состояние было намного хуже. Я знаю, Сириус поведал тебе о том, кто укусил твоего друга. А что на счет него… Я применял легилименцию. Было крайне важно узнать душевное состояние мистера Уизли, ведь после подобного психологическая травма обеспечена, как и в случае с профессором Люпином. Рональд был искренне рад. Все его мысли были о том, что это не проклятие, а исключительная особенность, дар. И он спрашивал о тебе. Волновался, рвался из больницы. Но мы не можем пока выпустить мальчика: раны, полученные от магических животных, заживают долго.

—А что профессор Люпин?

— Ничего не помнит о событиях той ночи. Сейчас он в Лондоне. Я счел благоразумным не сообщать ни ему, ни Рональду подробностей. Это может сломать обоим жизнь. Простишь ли ты мне мою слабость?

«Это не слабость. Это выгода.» — Внезапно пронеслось в голове мальчика. — «Теперь Министерство Магии не сможет повесить на Дамблдора и Люпина вину. Но директор определенно виноват. Пригласить в школу оборотня? Но с другой стороны… Люпин прекрасный преподаватель и человек. И я не хочу, чтобы Рон испытывал к нему ненависть — уж лучше ко мне. Не хочу, чтобы профессор разрывался от вины, ведь он такой хороший, добрый…»

— Гарри, я знаю, о чем ты думаешь. Ты считаешь, что произошедшее ночью — целиком и полностью твоя вина.

— А разве это не так? — хрипло отозвался гриффиндорец.

Взгляд директора был необычайно мягким.

— Ты постоянно винишь себя, берешь на свои плечи слишком многое. В случившемся виновны лишь неблагополучно сложившиеся обстоятельства. Не выпитое Ремусом зелье, обман Питера, полнолуние, да и мы слишком задержались. Прости нас всех.

Гарри повел подбородком. Слова не принесли облегчения, слишком часто мальчику говорили, что он ни в чем не виноват. Но нельзя вечно все списывать на случайность.

— А что Петтигрю?

— Пропал. — Альбус нахмурился. — Возможно, вернулся к своему хозяину.

«Хотя бы с этим мы не оплошали.» — Со злым удовлетворением подумалось Поттеру, который внезапно понял, что именно убийство Питера Петтигрю было истинно верным. И отпускать преступника было бы ошибкой, за которой могли последовать еще более страшные проблемы.

Как та, что той ночью в Запретном Лесу было два Тома Реддла.

Подобные мысли вызвали легкую дрожь.

— Кто-нибудь еще знает о Черной Метке? — напряженно спросил Гарри, боясь поднять глаза на волшебника.

— Нет, мой мальчик. Я взял с мадам Помфри и колдомедиков из Святого Мунго Непреложный Обет. — Альбус Дамблдор печально улыбался. — Но ты не сможешь скрывать ее вечно. Особенно перед друзьями. Они смогут понять, расскажи ты им всю правду, ведь любовь способна на многое.

Директор поднялся на ноги.

— Блэк может попытаться проникнуть в замок — постарайся не гулять в одиночку.

Гарри непонимающе глянул на волшебника. Зачем ему опасаться своего крестного отца?

— После минувших событий, Сириус разозлен и подавлен. Зная его нрав, можно опасаться за целостность Хогвартса. А теперь отдыхай, пора принимать лекарства. Я зайду к тебе утром.

Не смотря на переживания, Гарри чувствовал, что начинает засыпать: даже недолгий разговор порядком вымотал мальчика. Мадам Помфри вручила ему пять флакончиков с зельями, заставив проглотить все до последней капли. Лицо женщины ничего не выражало, но в конце она с отвращением взглянула на левую руку студента. Уже засыпая, Гарри подумал:

«Я хочу увидеть своих друзей. Но больше всего мне сейчас нужен Том. Где же ты?»

========== Глава 29. ==========

Этой же ночью в палату пробрался Реддл.

Гарри уже не спал, ворочаясь с боку на бок, пытаясь хоть как-то облегчить боль. Несмотря на обезболивающее, которое в него вливали целыми кубками, мальчик не мог избавиться от чувства пожара внутри себя. Органы были объяты болезненным пламенем, хотя кожа оставалась холодной. Из-за боли, Гарри даже не почувствовал, как Том оказался рядом с больничной койкой, мягко отодвинув полог.

— Гарри, это я.

Мальчик вздрогнул и подавил в себе изумленный возглас: впервые он не заметил приближения Волдеморта. Тот стоял в своей привычной подростковой иллюзии, хмуря брови и пристально разглядывая лицо гриффиндорца. Гарри надел очки и хотел было встать, как твердая рука слизеринца пресекла все его попытки покинуть кровать.

— Что ты тут делаешь? Как ты попал сюда?

— Это ты так рад меня видеть? — Том хмыкнул, присев у изголовья. — Очень просто. Через главный вход.

Гарри выжидающе уставился на привычно спокойного и сдержанного парня, взглядом призывая его продолжить. Внутри все расцвело и предвкушающе замерло: мальчик был счастлив чувствовать Тома рядом с собой. Недостающий пазл вновь находился на своем месте.

— Дамблдор применил легилименцию, но нашел в моей памяти лишь вполне реальную сцену в лесу, где Сириус Блэк пытается на меня напасть, а Петтигрю убегает прочь. Директор ничего не узнал. Похоже, я вновь останусь в Хогвартсе.

— Ты этому не рад? — Поттер уловил досаду в его голосе.

Тот криво усмехнулся, но на вопрос отвечать не стал, посчитав его риторическим. Тут было две стороны медали.

Во-первых, он станет ближе к Дамблдору, что поможет предвидеть некоторые его действия относительно самого себя и Поттера. Старик необычайно проницателен, хоть и не подает виду. За понимающей улыбкой вполне может стоять холод, ничем не уступающий Лорду Волдеморту. Том прекрасно помнил, как силен Альбус Дамблдор, и на что тот способен ради Ордена. Во-вторых, в Хогвартсе находилось одно из главных оружий Реддла, которое он собрался ревностно оберегать от вездесущего носа своего врага. В Тайной Комнате обитал не только Василиск. Многочисленные научные труды Салазара Слизерина, законсервированные зелья, артефакты. Будет глупым посчитать, что Слизерин покинул школу без надежды однажды вернуться назад. В Выручай-Комнате хранится один из хоркруксов, и Реддл пока не придумал, что с ним делать.

С другой стороны, у него не будет возможности развернуть свою деятельность вновь. Не сможет наблюдать за самим собой из этого времени, проверить оставшиеся хоркруксы, обеспечить свое будущее и понять, как и зачем оказался здесь. И главное — как сохранить память по возвращению домой. Хогвартс все еще являлся тюрьмой со своим главным смотрителем — Дамблдором. Реддлу иногда казалось, будто вся судьба Магического Мира решается именно в этом замке, а не в Министерстве Магии, как он считал раньше.

Теперь вновь придется играть роль подростка, осторожничать и присматривать сразу за несколькими людьми, тогда как единственным союзником в этой клетке является Гарри Поттер. Но даже этот факт все еще подвергается сомнению: неизвестно, что, в конце концов, перетянет его на одну из сторон. Да, мальчик уже расколот на две равные части, и что угодно может переместить одну чашу весов вниз, к победе. Реддл прекрасно изучил характер Гарри и был уверен, что уже определившись со своим местом, гриффиндорец не отступится. И Том собирался добиться того, чтобы это самое место было рядом с ним самим. Не только разум, но и сердце желало этого, даже несмотря на всю гниль и чернь в нем.

«Гарри Поттер. Колеблющийся между мной и директором, он стал уязвим для окружающего мира. Я покинул Хогвартс на пару месяцев, а он успел наворотить дел. Конечно, мальчик не виноват в этих событиях, как он себе выдумал, но на этом можно сыграть. Чувство вины убивает его, оно разъедает душу не хуже ненависти.»

Но делать из Поттера сумасшедшего Реддлу совершенно не хотелось. Как и бездумно следующую за ним пешку, слугу. Впервые за всю свою жизнь, мужчина надеялся увидеть возле себя преданного друга, а то и любовника, если учесть протекающую между ними химию. Не бояться, что тот его подставит, не бояться оставить его за своей спиной. Том видел, как влияет на мальчика, но тот окружен любящими друзьями, заботой Дамблдора, поэтому очень важно на раннем этапе становления личности Поттера быть рядом с ним. Поправлять его действия, мысли. Искоренить слабость и сомнение.