Путь Ассы. Ян (СИ)

- Значит, ты не убегаешь, - Арт не спрашивал, он уже знал, для чего и почему супруг хочет уйти на границу, хотя сомневался в том, что Ян мог вновь вернуться к Рхетту. – Хочешь найти его, да?

- Нет, - полуэльф шмыгнул носом и покосился на супруга, который все ещё стоял в паре шагов от него в то время, когда омеге хотело ощутить его объятия. Впрочем, это снова был всего лишь миг слабости – непростительной и недопустимой.

- Хочу сделать так, чтобы его никто не нашел, - Ноэль выразительно посмотрел на возлюбленного, - даже ты.

- Отчего? – Арт изумленно приподнял бровь и таки подошел к супругу, чуть наклоняясь так, чтобы видеть его глаза, которые омега спешно скрыл за густым обрамлением ресниц, отводя взгляд.

- От кого, - пробубнив, поправил альфу Ноэль, а после, немного покусав нижнюю губу, все-таки приподнялся на носочках и, на пару песчинок Числобога накрыв их щитом Ирия, что-то шепнул супругу на ухо, сразу же отстраняясь и снимая полог.

- Ноэль, но так нельзя… - озадачено пробормотал Арт, даже не зная, какое решение в подобной ситуации может быть правильным.

- Ян так решил, - категорично ответил омега, сузив глаза, - и я сделаю все от меня зависящее, чтобы под своды Аламута больше никогда не ступила нога мольфара.

- Хорошо, - альфа снова видел перед собой своего воинственного полуэльфа, которого он так долго добивался и укрощал, которого любил до собственнического безумия и с которым хотел разделить не только годы и сражения, но и вечность в садах Ассы, и который сейчас поступил очень мудро, высказавшись так, что истинную суть сказанного понял только он. – Но я пойду с тобой.

- Зачем? – сразу же вспыхнул омега, недоверчиво поглядывая на супруга. – Хочешь прикрывать мою спину? Или же тебе надоела компания аль-ди и Брьянта?

- Просто хочу быть рядом, - обнял супруга и вдохнул его запах, тут же улыбнувшись в светлую макушку.

- Ну, что опять? – проворчал омега, тем не менее, осторожно обнимая альфу и ложа голову ему на плечо.

- Ничего, - Арт фыркнул, а после, медленно наступая, вынудил супруга подойти к кровати и опуститься на неё, - просто, как говорят люди, перед дорожкой нужно присесть.

- Присесть, а не полежать! – возмутился Ноэль. – И уж тем более не снимать перед выходом одежду! – только его супруг знал, как обращаться с эльфийскими доспехами, чем и пользовался сейчас, уже отшвыривая сапоги в разные углы комнаты и шепча тонкое, как паутина, заклинание.

- Ну, так и мы не совсем люди, - уже на ухо возлюбленному прошептал Арт, чувствуя, как под его руками крепкий металл превращается в тонкий шелк, нежно скользнувший с плеча его супруга и лишь отдаленно слыша, как осторожно прикрыли входную дверь.

Кьярд шмыгнул носом и, ещё раз проверив надежность пусть и слабого, но довольно полезного заклинания, которое он наложил на двери спальни раф-ри Торвальда, медленно побрел по коридору, понимая, что, похоже, Ноэль больше в его услугах не нуждается, а господина Яна нет в крепости – значит, снова на кухню. Губы мальчика озарила легкая улыбка – может, и его судьба ещё совершенно не определена.

========== Глава 22. ==========

Она, смешав в себе древние крови воина и чародейки, имела в своем распоряжении, как говорили придворные, непростительно великолепную красоту, завидуя ей и ей же восхищаясь. Миринаэль это знала и этим пользовалась, умело подчеркивая свою природную притягательность дорогими нарядами, искусными украшениями и натуральными красками, при этом не видя ничего зазорного в том, чтобы ради достижения своих целей делать ставку именно на внешние данные, потому что внешность – этой единственное, что было исконно её.

Одна из восьми детей величественного Алеанвира, о котором поговаривали, что он был зачат в утробе своей матери-беты не предыдущим императором Морнэмиром ІІ, а самим арлегом, правда, после мнения расходились, ибо кое-кто поговаривал о родстве с самим Тьярогом, а злые языки шептались о том, что это был святоруский божок, с которым наложница заключила договор, продав душу, чтобы отомстить за свою неволю. Впрочем, как бы там ни было, это не отметало тот факт, что она была «одной из», более того, женщиной, а жены и дочери титулы своих мужей и отцов не унаследуют, не претендуют на главенство Дома или же имперский трон и уж тем более их не унаследуют дочери от аркольнской ведьмы, которая была сожжена на солнце за предательство. А Миринаэль всегда хотелось власти, но не легитимной, а той, теневой, которая, зачастую, дает большее могущество, нежели трон и корона.

Было это следствием нравоучений её матушки или же жажда к власти была у неё самой в крови, для Миринаэль не имело никакого значения. Ей просто было тесно. Тесно в тех рамках, в которых жило общество дроу. Тесно в замке императора среди его жен, их отпрысков и законных наследников. Тесно рядом с сыновьями аристократов и глав Домов, для которых она, в первую очередь, была пусть и не наследной, но все-таки принцессой, после уже красивой девушкой и только потом, и то, очень редко – личностью, при этом не учитывая то, что для отца она – пустое место, просто, как мужчина чести, Алеанвир не отрекся от ребёнка, которого был вынужден зачать. Да, Миринаэль понимала, что она далеко не талантлива, умна и сильна как её отец, что сражения и переговоры – не её удел, что правительницей, той, на которой лежит ответственность за все государство, ей не быть, но ведь руководить можно и иным способом, оставаясь в тени своего величественно мужа, но при этом удерживая бразды правления в своих руках. И это было реальностью.

Естественно, полагаться только на пророчество матери и связанного с ней рабским договором некроманта, который предаст её при первом же удобном случае, Миринаэль не собиралась, постепенно, изо дня в день, тщательно присматривая и проверяя каждого, кто был вхож в круг её общения, и осторожно подыскивая себе помощников и пособников, тех, кто будет подле будущей аль-шейхани. Да, к своей судьбе и участи Миринаэль готовилась заранее, поэтому и не была удивлена, когда отец уведомил её о помолвке с сыном владыки Ассеи.

Прибыв в Аламут, Миринаэль своей тактике, которая, к слову, никогда её не подводила, не изменила, пусть это и было примитивно и бесхитростно, но все же, прожив два века, эльфийка уже знала цену восхищенным взглядам, которые сопровождали её всегда и везде, особенно здесь, в мрачном оплоте воинов, которых интересуют только мужчины, причем ещё и текущие. Конечно же, Миринаэль не могла отрицать тот факт, что ассасины-альфы более чем привлекательны, от них, можно так сказать, веет силой и притягательностью, у них красивые тела и мужественные взгляды, а так же магия, пусть сама эльфийка и не владела Даром, но это ещё не означало, что она его не чувствовала, а вот омеги… нет, этих псевдомужчин она презирала, пусть в Аламуте и приходилось учтиво улыбаться в ответ на их манерный щебет.

Сами ассасины называли своих омег воинами, считая, что те сражаются наравне с ними, видя в них равных себе, говоря о них, как о достойных, принимая их в свои семьи на вольных правах и едва ли не преподнося их на пьедестал за то, что они рожают детей, но при всем при этом Миринаэль видела скрытую ото всех истину, которую так скрупулезно берегли сыны Ассы. Ни один мужчина не оставит омегу прикрывать свой тыл, ни один командир не бросит на передовую омег, ни один альфа Ассеи, выбирая между собственной жизнью и жизнью омеги, не сделает выбор в свою пользу, и это делало могучих воинов беззащитными в те моменты, когда дело касалось омег. Впрочем, все это было следствием того, что омеги имели над альфами власть, используя свой особый запах и течки, чтобы диктовать условия, и именно за это, за то, что эти мужчины, обладая силой и магией, в своих методах обустройства жизни и достижения целей уподоблялись женщинам, Миринаэль и презирала омег.

Но все же, как бы там ни было, принимая устои той страны, в которой ей суждено было стать владычицей, аль-шейхани, Миринаэль готова была терпеть даже омег в постели собственного мужа, тем более что сам Дэон Вилар был нужен ей исключительно для того, чтобы исполнить пророчество своей матери – родить наследника и властвовать в Ассее, но одна случайная встреча, которая осталась незамеченной хрупким омежкой, в корне изменила её планы.