Мы больше не проснемся (СИ)

Том подавил в себе довольную улыбку. Его слова возымели нужный эффект. Мальчик вспыхивал как спичка, подобно всем гриффиндорцам. Вспыльчивость Гарри была ему только на руку. Том мог сейчас отдать даже самого преданного Пожирателя Смерти, если Гарри станет еще на шаг ближе к нему самому. Еще более похожим. Идущие рука об руку, по одному пути.

— Но предательство презирал всегда. Предатель он и есть предатель, что на одной стороне, что на другой. Блэк обладает неоспоримым преимуществом перед тобой. И я с радостью взял бы его в свои ряды, даже несмотря на то, что он мой враг. Это он был готов пожертвовать своей жизнью ради друзей, а не ты. Эта безграничная преданность может изменить ход событий. — Том говорил совсем тихо, но стоявшие рядом волшебники практически не дышали, не пропуская ни единого слова. — Гарри, что бы ты сделал, если бы Рональд Уизли встал на сторону Петтигрю?

Мальчик изумленно перевел взгляд на Тома, не понимая, к чему тот ведет.

— Такого бы никогда не случилось. — Гарри покачал головой. — А если бы и встал, то по незнанию или под Империо. Нет ничего, что другие могли бы предложить моему другу, чтобы он предал меня или Гермиону.

Том мысленно закатил глаза в ответ на наивные речи Гарри. Главная проблема семьи Уизли была в деньгах и положении в обществе. Реддл был убежден, что любую преданность можно купить. Но сейчас он играл на чувствах мальчика.

— Допустим. Но я спросил не об этом. Что бы ты сделал?

— Ничего. — Гарри сделал шаг вперед. — Только если он не причинит вред близким мне людям.

— Друзья быстро становятся врагами, совершая непростительные ошибки. — Прошептал Том. — И какую же ошибку совершил Джеймс Поттер?

Повисла напряженная вязкая тишина.

— Отвечай на вопрос, Петтигрю. — Приказал Том, выглядя сейчас так устрашающе, что даже Гарри вздрогнул.

Питер всхлипнул и быстро заговорил:

— Он всегда был выскочкой! Все восхваляли его, но он и сикля ломанного не стоил, хозяин! Везде лез со своей популярностью, хвалился, выставлял меня дураком.. Все девчонки на него вешались, и по оценкам ему ставили «Превосходно», хотя Джеймс никогда не утруждал себя зубрежкой! Да он был никем! Лишь громкая фамилия и развязное поведение сделали его таким популярным.. Даже после окончания Хогвартса он не изменился. Все министерские заглядывали Поттеру в рот. Я сделал все правильно, выбрал правильную сторону, Мой Лорд! Это они сглупили, это они отреклись от Вашего щедрого предложения, но не я. Это они встали у Вас на пути, это они заслужили все то, что с ними случилось.

— Он погиб из-за твоей зависти? А что Лили? Из-за чего умерла она?

Питер замолчал. Несмотря на полный кавардак в голове, что-то щелкнуло в его мозгу.

— Гарри, спроси же его, из-за чего я убил твою маму? — Реддл понимал, что ходил по тонкому льду: он вполне мог обратить ненависть Поттера на себя.

Но мальчик смотрел только на Питера. Магия Реддла все еще была в нем, вызывая чувство защиты и покоя со своей стороны. Она так сильно резонировала с магией Поттера, что собственная энергия мальчика будто жила своей жизнью, на уровне инстинктов признавая Реддла безопасным, частью семьи, частью себя. В минуту чистых эмоций Гарри даже подумать не мог, что Том умело руководит его чувствами. Которые всегда обострялись за счет их магического взаимодействия.

— Почему? — выдавил сквозь зубы Поттер.

— Она выбрала его, она не разглядела гниль внутри Джеймса. — Голос Питера стал жалким и неуверенным. Глаза забегали по комнате, в поисках выхода, а дыхание участилось.

— Как ты думаешь, сколько во мне гнили? — Гарри сделал еще шаг вперед. — Хочешь убедиться в этом?

Мальчик бросил в сторону Реддла пылающий взгляд, не отражавший ясного рассудка.

— Том?

Мужчина посмотрел на мальчика в ответ. И это мгновение показалось им часом, месяцем, вечностью. Они смотрели друг другу в глаза и видели самих себя. Это не Гарри стоял в Визжащей Хижине, это Том направлял волшебную палочку в собственного отца. Это не Гарри тонул в безумии, ненависти и горе, а он сам. Мальчик чувствовал, что Реддл в этот момент сделает все, что он прикажет ему. Реддл знал, что Гарри поймет любое изменение в его взгляде. И тут же ему подчинится. Они больше никогда не будут одиноки, пока продолжают смотреть в глаза напротив, утопая в чужой душе, сливаясь в единый безумный разум. Жаждущие зеленые в жаждущие красные. Это был момент одного целого, мысленный диалог, молчаливый договор о верности, о власти друг над другом. Но мгновение закончилось, а принятое Реддлом решение отразилось в желаниях мальчика.

— Убей его.

Реддл знал, что Гарри это скажет, а сам Поттер знал, что Том убил бы Питера, даже если бы мальчик не произнес эти слова вслух. Этот приказ, эта просьба читались в каждой черточке лица Гарри. В изгибе его тела, в повороте головы, в клокочущей внутри него магии.

По комнате будто пронеслось нечто громадное, черное, страшное. Будто сама смерть следовала за убивающим лучом еще до его появления, предвещая гибель. Том поднял палочку, а губы растянулись в жестокой торжествующей ухмылке, отчего лицо исказилось до неузнаваемости. Оно было не по-человечески пугающим, еще более жутким, чем бесстрастное змеиное. Наслаждение от собственной победы, от падения Гарри Поттера, от предвкушения убийства отразились на Реддле, оставляя еще более черный осадок внутри. Он праздновал.

— Авада Кедавра!

========== Глава 28. ==========

Гарри стоял неподвижно, пристально разглядывая раскинувшийся на пыльном полу труп волшебника. Он должен был ощущать сумасшедшее волнение, раскаяние, горечь, отвращение, да что угодно. Но чувствовал только странное спокойствие. Будто эти события произошли не с ним, будто Гарри лишь посторонний наблюдатель, а убийство Петтигрю казалось продолжением сюрреалистического кошмара. Мальчик бы не удивился, если в эту же секунду здесь появился бы тот самый монстр, сотканный из тьмы, голода и безумия.

Он вглядывался в постепенно бледнеющее лицо так долго, что с трудом узнавал, кто перед ним. Морщины разгладились, а ранее сумасшедшие глаза смотрели в пустоту. Лежащий на полу маг идеально вписывался в обстановку Визжащей Хижины: заброшенной, пыльной и мертвой.

— Гарри.

Гриффиндорец вздрогнул всем телом. Посторонний голос показался громким ударом в колокол, громом, чудовищным шумом волны, обрушившейся на скалу. Поттер выпал из реальности, а разум пытался отгородиться от панической атаки, нагоняя сонливость и апатию. Мальчик повернулся к Реддлу, совершенно не понимая, почему они еще здесь, почему он еще не проснулся.

— Тебе нужно вернуться в замок.

Гарри нахмурился, чувствуя, как в груди все сжимается, выворачивается и корежится. Он не чувствовал боли, это было нечто хуже.

«Только что я…»

Гарри вновь повернул голову в сторону трупа, ощущая мерзкий холодок в животе — подступающий страх.

Он мертв. Без сомнений, он мертв, и это не сон.

«Нет. Нет-нет-нет. Пожалуйста, нет.»

Реддл подошел ближе, положив на плечо мальчика холодную ладонь. Мужчина заметил приближение истерики, и с этим нужно было что-то делать. Никто не должен узнать о Питере Петтигрю.

«Во время моего первого убийства я чувствовал себя превосходно. Миртл постоянно путалась под ногами, что-то вынюхивала, лезла куда не надо. Мерзкая девчонка просто попалась под руку, абсолютно невиновная. И я не испытывал страх или сожаление.»

Том был немного разочарован ответной реакцией Поттера. Конечно, он не ожидал, что мальчик сразу же станет подобным ему, отбросит моральные дамлдоровские устои: старик все три года вешал ему лапшу на уши о всепрощении и любви. Нет, Реддл был даже благодарен директору, ведь это именно он поощрил Гарри, решил сделать из него точную копию самого себя — сблизить мальчика с Волдемортом.

«Правда, у этого сюжета будет иной финал. Поттер не сойдется в поединке с Темным Лордом, а присоединится к нему. Гриндевальд оплошал, сделав из Дамблдора соперника, я же буду гораздо осторожнее. Я сделаю так, что Гарри не захочет жить без меня.»