Мотылёк (СИ)

— Заметано, передам.

Настроение у парнишки упало ниже плинтуса. Надо срочно позвонить Бэне, вот. Бэне утешит.

====== Часть 22 ======

— Май!

Май обернулся, скользнул по окликнувшему по имени темноволосому омеге равнодушным взглядом и потрясенно округлил рот, узнавая.

Мик изменился за последние четыре месяца просто волшебно! Исчез худосочный, сутулящийся очкарик-замухрышка, перед парнишкой трепетал длиннющими черными ресницами роскошный, гордый, ухоженный красавец, кутал хрупкие плечи в отороченную белым мехом теплую накидку. Идеально пригнаный по точеной фигуре дорожный, явно дорогой темно-серый костюм из тонкой шерсти, слегка растрепавшаяся, но до сих пор изысканная прическа, аккуратно нанесенный макияж, маникюр и никаких очков. Мотылек.

— О боги! — выдохнул Май, бросаясь парню на шею. — Да ты цветешь!

Омеги смачно поцеловались в губы, не стесняясь возможных зрителей, и некоторое время стояли в обнимку, радуясь — оба живы и наконец встретились. Потом Май отстранился и раздул ноздри.

 — Кольцо показывай давай! — всхлипнул.

Мик просиял мягким внутренним светом и протянул правую, меченую татушкой-бабочкой руку с поблескивающим на безымянном пальце нешироким витым ободком белого и красного золота.

— Вот, — сказал, и смутился. — Кольцо и кольцо, ничего выдающегося. Даже без камушков. А свое покажешь?

Май потупился и быстро спрятал обе руки за спину.

— Нечего пока показывать, — парнишка вздохнул. — Бэне меня еще не окольцевал, не успел, но замуж уже позвал.

Мик заинтересованно прищурил хитрый карий глаз:

— С этого места поподробней, пожалуйста. Надеюсь, ты взял время подумать?

Май ковырял носком ботинка стык двух плиток пола.

— Я промолчал, — ответил, чувствуя — к щекам неудержимым потоком приливает кровь. — Мы — истинные и обменялись метками. Смысл думать?

Мик подался вперед и переливчато, словно серебряный колокольчик, хихикнул.

— Верно, мой хороший, — прошептал парень, обжигая ухо Мая дыханием. — Верно. Но — не совсем. Иногда альфу стоит чуть-чуть помучить неизвестностью, чтобы впоследствии больше ценил. Ты на колесах или нужно такси ловить?

Май в ответ погремел ключом с брелоком сигнализации:

— На колесах. Ты сейчас куда?

— К вам, как и договаривались. Мне не терпится увидеть КолЯ и потискать Ники. А там поглядим, наверно, ночевать в гостиницу.

Имевший несколько иные планы на грядущий вечер Май многообещающе улыбнулся.

— Да ну ее, гостиницу эту, — небрежно отмахнулся блондин. — Мой дом — твой дом. Слуги тебе комнату приготовили, родители не возражают. Бери чемодан, поехали.

Уже садясь в машину, Мик вдруг спросил невинным тоном:

— Ты влюбился, да, малыш?

Май поразмыслил пару мгновений, взвешивая те чувства, которые испытывал к Бэне, и ответил утвердительно. Стриптизер смотрел изучающе.

— А как же я? — он прикусил пухлую губку. — Любовь прошла, завяли туматы?

— Дурак, — Май ласково похлопал танцовщика по коленке и завел мотор. — Ты в моем сердце — вне категорий, не сомневайся. Навсегда, как первый.

Мик послал блондину белозубую загадочную улыбку, и тронулись.

Едва зайдя домой, Май ухватил стриптизера за рукав и потащил на второй этаж, в детскую.

— Быстрее! — торопил парнишка. — Быстрее! Ники спать укладывать через полчаса!

Мик спешки не разделял.

— Куда летишь? — на ходу пытающийся стянуть с ног сапожки, парень добродушно посмеивался. — Успею я еще Ники потискать. Не сейчас, так позже. После сна даже предпочтительней, не перевозбудится.

Май отмахивался, не желал слушать.

— После его сна, — настаивал, — мы будем не в кондиции! Или ты выпить не хочешь?

Мик не знал, хочет или нет.

— Это зависит от того, что пить, — красавец наконец справился с сапожками, невесомо и изящно порхал со ступеньки на ступеньку в одних белых носочках — подлинный Мотылек. — И сколько. Я, вообще-то, алкоголя избегаю, меня пьяного на подвиги несет!

Напрочь позабываший сейчас о существовании Бэне Май споткнулся и чуть не кувыркнулся по лестнице. Стриптизер поймал парнишку под мышку, на миг привлек к себе и сразу отпустил.

— Ах вон оно в чем дело-то… — выцедил сквозь стиснувшиеся зубы, прижимаясь лопатками к стене и холодея тонко вылепленным лицом. — Э-э-э, нет, у тебя ничего не получится. Я люблю Лиса. Люблю так, что без него солнце не всходит. Мы обвенчаны и скоро поженимся. Не стыдно, меченый жених?!

Май отшатнулся к противоположной стене, замер, заламывая руки, чувствуя — отчаянно краснеет до корней волос. Раскусил, Мик его раскусил, увы и ах. Проклятый зун…

Мотылек не отвел взгляда, кривил в странной усмешке уголки соблазнительного пунцового рта.

— Балованное дитя богатых родителей, — медленно, с нескрываемым упреком заговорил парень, немного помолчав, — тебе меня, наверно, никогда не понять, но… Мотылек действительно умер, окончательно — два месяца назад, и не возродится. Лис — чудесный человек, уверен, твой Вабэн — не хуже. Храни подарки судьбы бережно, как хранишь сына, не разбазаривай, второго шанса может и не быть… Жениху звони, глупенький, не я тебе нужен!

Он стремительно подался вперед, чмокнул задохнувшегося от переизбытка эмоций блондина в алеющую щеку и в вихре развевающихся локонов метнулся по ступенькам вниз, в холл.

— Пока, я в гостиницу! — крикнул из дверей прежде, чем исчезнуть. — Созвонимся дней через пять!

Так и убежал, волоча за ручку чемодан — фактически босиком, носочки не в счет, в дождь по лужам, оставив шлейф сладковатого, будоражащего низменные инстинкты предтечного запаха и валяющиеся под лестницей сапожки.

Мимолетное видение, сказочный сон.

Май, тупо помаргивая, смотрел вслед подростковому наваждению. Белокурый омега рассеянно поглаживал через плотную ткань кофты метку, напряженно думал о случившемся и охреневал от самого себя.

Бэне, добрый, ласковый и заботливый, истинная пара, не заслужил, чтобы ему изменяли. Ни до свадьбы, ни после. Мик абсолютно прав, истинность с подобным парнем — штука редкостная, вряд ли в жизни повезет еще раз.

Поднявшись в спальню, Май ничком рухнул на постель и обессиленно прикрыл глаза. Все его тело горело, низ живота сводило тягучими спазмами, между ягодиц откровенно хлюпало, а член стоял колом.

Сложив симптомы, парнишка истерически расхохотался.

— Я идиот! — воскликнул, подскакивая. — Где мой телефон! Бэне!

Не понять, что потек, это же надо. Бэне, Бэне, Бэне! Сообщить домашним и пусть Бэне забирает в полное владение! Впереди — минимум четверо суток бешеного звериного траха с криками до срыва голосовых связок! Родители отпустят. Обязаны отпустить!

Бэне ответил практически сразу.

— Уже в пути, мое сердце! — с энтузиазмом прорычал альфа, выслушав жениха, и отключился.

Трахаться!!!

Май прижал ладонь к налитому кровью паху, тихонько постанывая от накатившего волной невыносимого желания, нашел в телефонной книжке номер папы и, когда тот, после нескольких длинных гудков, ответил, сдавленно мяукнул в динамик:

— Пап, я… Зайди ко мне, пожалуйста… Это срочно… Я у себя в спальне, о-о-о…

Далее парнишка утратил дар речи и мотнул головой по подушкам, выгибаясь в пояснице. Его тело жаждало немедленного соития, мозги отключились напрочь — теперь омегой повелевал только ответственный за размножение буйный гормон, не разум.

Новость о том, что Март ранним утром застрелен неизвестным снайпером выходящим из ночного клуба, ухнувший в гон Май пропустил, торжественные похороны бывшего мужа — тоже. Признаться, смерть мужчины почти не огорчила и, тем более, не удивила по уши влюбившегося в Бэне юного омегу. Убили и убили, меньше головной боли и никто теперь не отберет Ники.

Зато поразил Мик — парень надел траур сразу по Макару и Марту, — ведь при жизни альфы дружили с детства не разлей вода, — и повсюду разгуливал в развевающихся бордовых одеждах, прекрасный, яркий и воздушный. Впрочем, приближающейся свадьбы он не отсрочил.