Мотылёк (СИ)

Оценивший по достоинству порцию срачков в любимом остром, кисловатом соусе, изрядно подвыпивший Май ластился к только что качественно отымевшему его, лежащему на боку Вабэну мурчащим, во всех отношениях сытым котенком.

— Мне было так хорошо, зойка, — шептал. — Так хорошо… Отдохнем и повторим?

Альфа млел и, кажется, возбуждался снова. Наверно, он никогда не наестся Маем. Этим хрупким, сероглазым, пахнущим медовыми цветами омежкой с шелковыми светлыми волосами, прелестным лицом и бархатной, идеально гладкой сливочной кожей невозможно наесться. Слишком красив, слишком нежен, податлив и пылок. Его манеры — изысканны. Его жесты выверены. Его речь, — ну, не в постели, конечно, малыш в страсти не чурается пошлых словечек, — ровна и литературна.

— У тебя началась течка или нет? — балерун закопался носом в подставленную белокурую макушку. — Что-то я не пойму. Смазкой, вроде, не чпокаешь…

Май фыркнул и ловко развернулся в кольце обнимающих его рук, затерся о пах любовника мокрой попкой.

— Не началась, похоже, — парнишка провоцирующе всхлипнул. — Я сам не пойму, но подавитель на всякий случай взял, трахай на здоровье.

И Вабэн принял приглашение с энтузиазмом. А как отказать, если истинная пара просит с придыханием? Ухнул в гон, словно в омут, не позвонив в студию отменить назначенные уроки и не предупредив родных и друзей. Ну забыл, да. Так ведь и Май никому не позвонил, не сообщил.

Гон виноват, претензии к нему.

Комментарий к Срачки – креветки.

Так, по приколу... Погуглите имя и фамилию балеруна.

====== Часть 18 ======

Ресторанчик «Гребешок», расположеный буквально в двух минутах ходьбы от набережной, славился на весь город уютом, приемлемыми ценами и хорошей кухней. Его охотно посещали целыми семьями, здесь часто гуляли дни рождения и праздники компании студентов. Но именно сегодня он был почти пуст, из-за погоды — с ночи зарядил изрядный дождь, временами переходящий в ливень стеной. Лишь одна единственная парочка обедала за столиком в самом дальнем углу зала: красивый, как картинка, хрупкий светловолосый омега лет, примерно, двадцати и симпатичный, некрупный молодой альфа-шатен с пластикой танцора. Омега удобно устроился на коленях у альфы, оба трепетно ласкались, кормя друг друга, ворковали, хихикали и сияли счастьем и взаимным обожанием. Терпкий аромат страсти вокруг влюбленных сбивал с ног.

— Вот, — мурлыкал блондин, предлагая шатену на вилке немного рыбы или овощей. — Кушай…

Шатен, в свою очередь, тоже подавал ему что-нибудь вкусное, но — пальцами.

На то, как эротично омега питался, стоило посмотреть. Белокурая прелесть лучезарно улыбался альфе, демонстрируя белоснежные, ровные зубы и ямочку на левой, бархатной щечке, чуть наклонив изящную голову, обхватывал кусочек пунцовыми, зацелованными губами вместе с первыми фалангами альфячьих пальцев и всасывал в себя с едва слышным, пошлым причмокиванием, чтобы после неторопливо выпустить и облизать эти уже опустевшие пальцы кончиком алого, влажного язычка и только потом выпрямиться и прожевать подношение.

— Любишь рыбку, котенок? — спрашивал альфа омегу, и парочка застывала на несколько мгновений, глаза в глаза.

— Люблю, зойка, — шептал в ответ омега с жарким придыханием, — до остановки сердца люблю…

Полный чувства недлинный поцелуй, по-прежнему глаза в глаза, обмен кусочками.

— Май…

— Что, Бэне?

— А туматы* любишь?

— Люблю, только сырые… Тушеные и вареные — фу-у-у, гадость…

Поцелуй.

— Глоточек вина, котенок?

— М-м-м, спасибо, зойка…

Поцелуй.

— Тебе не дует? Не холодно?

— Нет, а тебе?

Поцелуй.

Еда из тарелок влюбленных убывала медленно. Такими темпами у парочки имелись шансы обедать до вечера.

— Не хочу расставаться, — вздыхал омега, обвивая шею альфы руками, — даже до утра…

— Так оставайся со мной, — альфа оглаживал ткнувшегося в его щеку носом блондина пониже спины ладонью. — В чем проблема? Хочешь, когда стемнеет, отвезу в интереснейшее место? Клянусь, тебе понравится?

Блондин отворачивал лицо, жмурился, расстраиваясь:

— Хочу, но не могу. Мне необходимо появиться домой, есть причины…

Поцелуй, и альфа отстранился.

— Я уже понял, что есть причины, Май, — парень более не улыбался, морщил, хмурясь, лоб. — Ты замужем, что ли? Или родители строгие? Так мы — истинные, нас разделять — грех. Давай я поеду с тобой, покажем наши метки?

Омега поник плечами.

— Не замужем я, Бэне, разведен, — он кусал костяшку среднего пальца. — И родители у меня не строгие, вполне нормальные, особенно папа. Дело в другом… — блондин замялся, не зная, говорить или не говорить. А, все равно, рано или поздно, придется сказать…

— У меня ребенок есть! — выпалил и побледнел, заткнув рот кулаком.

Признался и застыл испуганной статуэткой. Сейчас Бэне скинет его с колен, затребует у официанта счет, расплатится и исчезнет навсегда.

Секунды воцарившейся тишины тянулись, тянулись… Омега не двигался, придерживающий его за талию альфа тоже не двигался. Глаза в глаза, прерывисто дыша.

А потом альфа вдруг тепло, открыто улыбнулся.

— Альфочка, омежка? — спросил с явным облегчением. — Сколько лет?

Эм, Май ждал от Вабэна совсем иной реакции…

— Ты, кажется, не понял! — парнишка подпрыгнул и едва не свалился с коленей балеруна. — У меня! Есть! Ребенок!

Альфа аккуратно вернул омегу на место и чмокнул, растерянно отпихивающегося, в висок.

— Ну чего ты раскричался, глупый, — упрекнул, — из-за ребенка. Тоже мне, проблема. Родился же уже. С кем он сейчас, с твоими родителями, с нянем?

Окончательно сбитый с толку Май шмыгнул носом, готовый расплакаться, и Вабэн поцеловал парнишку в прижмуренные веки.

— Малыш — часть тебя, твоя плоть и кровь, — выдал, отправляя омегу в глубочайший благодарный ступор. — Вряд ли я полюблю его сразу, как увижу, подобного обещать не могу. Но со временем, понянчив… Фотки, показать, есть в телефоне?

Близкий к обмороку Май отрешенно покивал сквозь шум в ушах и потянулся к повешенному на спинку стула за лямку рюкзачку. По мнению парнишки, — безусловно, предвзятому и субъективному, — Вабэну среди всех альф мира не было равных в доброте и силе духа.

Пролистав фотографии ребенка истинной пары, в количестве примерно пятидесяти штук, Вабэн, бормоча «Ники, значит… Ничо такой карапуз, забавный…» вернул мобилку Маю и взялся за вилку.

— Давай-ка по-быстрому доедаем, котенок, — подрагивающим, неуверенным голосом велел он омеге, потирая метку на шее, — и поехали. Отвезу тебя к сыну, заодно с родителями твоими познакомлюсь. Пусть знают, за кого ты вскорости выйдешь замуж.

Без подготовки получивший предложение руки и сердца Май подавился слюной и промолчал. А что парнишка должен был ответить, если буквально растворялся в этом альфе? «Я подумаю»? Ага, щаз. Не о чем тут думать. Замуж. Но не прямо немедленно, через полгодика примерно.

Проводив уехавшего в студию, улаживать дела, отгостевавшего с час жениха, Май вернулся в дом и сразу прошел в детскую.

— Пап, — робко позвал с порога. — Ну скажи хоть что-нибудь! Ты на меня сердишься, да?

Сидящий на кровати мужчина оторвался от выцеловывания голенького пузика звонко смеющегося от удовольствия Ники, разогнул спину и, повернув к переминающемуся с ноги на ногу среднему сыну раскрасневшееся лицо, широко улыбнулся.

— Я, по-твоему, спятил — сердиться? — он поскреб ногтями посеребренный возрастом висок. — Мое дитя наконец светится от счастья и почти танцует, а не лежит сутками при задвинутых шторах в темноте, отказываясь от еды, да и альфу привел приличного. Любитесь, молодежь, на здоровье.

Нежданчиком получивший искреннейшее одобрение на продолжение связи с Бэне Май тоненько пискнул и бросился целовать мужчине руки.

— Спасибо, папочка, спасибо! — лепетал парнишка, плача и смеясь одновременно. — Ты у меня самый лучший! Самый понимающий папа на свете! Я тебя так люблю, папочка!