Месть Ветра (СИ)

Дикон прикусил губу, врать не хотелось, да и не мог он сейчас ничего выдумать.

— Я просто… Рокэ, только не обижайтесь…

— Я?.. — Алва выгнул бровь. — Неужели я произвожу впечатление истерика? Со мной нужно быть откровенным, Ричард, и чем скорее вы осознаете это, тем будет проще нам обоим.

— Я просто подумал, что таким способом вы пытались не дать мне уехать.

Алва поморщился и, перекатившись на спину, скрестил руки за головой.

— Не сказал бы, будто это являлось первостепенной задачей, но я явно не прогадал.

— То есть…

— У меня много причин делать так или иначе, и целей, и задач. Иногда они совпадают, временами поступая определенным образом, я решаю часть проблем. Разве у вас иначе?

Дикон не сумел найти ответа.

— Все просто, — Алва легко поцеловал его в подбородок, — вы очень мне понравились во всех смыслах. Наверное, я просто падок на Окделлов, а, может, дело в чем-то другом, но кроме этого я прекрасно отдаю себе отчет в том, что без вас распутать это дело не смогу. Если вы готовы продолжить работать только при условии доступа в мою спальню, я готов принять и согласиться. И это вовсе не значит, будто я не получаю удовольствия от нашей близости.

— Я честно не знаю, как реагировать на ваши слова, — признался Дикон. — С одной стороны, вы практически открыто назвали меня мерзавцем, а себя шлюхой, с другой, вроде, все хорошо и по взаимному согласию.

— Значит, вам попросту не стоит забивать голову ерундой, — фыркнул Алва. — И, в конце концов, Ричард, это просто свинство! Я практически открыто признаюсь вам в любви, а вы называете меня… МЕНЯ! Шлюхой. Любой из Алва вызвал бы вас на дуэль и убил, не задумавшись.

— Но тогда вы не докопаетесь до правды.

— Вот именно, — рассмеялся Алва и потянулся за поцелуем, попробовал уложить Дикона на спину, но сам оказался на лопатках.

— Пытаетесь извиниться?

— Не только, — отозвался Дикон, склоняясь над его пахом и, проводя пальцами по снова наливающемуся силой члену. — У меня также, как и у вас, много причин.

— Это радует… — сказал Алва и выгнулся, прихватывая зубами собственное запястье, чтобы не стонать.

Дикон действительно желал извиниться, но гораздо больше ему было интересно. Хотелось исследовать, прикоснуться. Пусть Алва устроен так же, как и он, реакции разнились. В отличие от Дикона, не имеющего опыта и вообще простого, как серебряный тал, Рокэ казался кем-то неописуемым. Мало, что существо не из этого мира, еще и не терпящее выказывать собственных чувств и слабостей. Его член льнул к руке, подергивался, бедра инстинктивно вздрагивали, выдавая нетерпение, но Алва, старался дышать как можно тише и грыз собственное запястье, лишь бы не показывать, насколько происходящее приятно. Дикон никогда раньше не испытывал желания подчинить кого-либо своей воле или заставить, а вот сейчас очень хотел: чтобы Алва кричал, умолял не останавливаться и шептал нечто заполошное или ругался, но не строил из себя кошкину гальтарскую статую или сверхчеловека. Пусть просто будет рядом, любит, а иного и не нужно!

— Подожди, — прошептал Алва. Когда Дикон поцеловал подрагивающую головку. Ощущения оказались удивительными, и точно не неприятными. — Иди ко мне… перевернись и ляг сверху. Хочу тебя попробовать.

Даже в таком положении Алва умудрялся приказывать. Дикон сделал, как тот просил и вскрикнул, оказавшись в горячем и влажном рту. Алва вылизывал его и ласкал внутреннюю сторону бедер, чуть развел ягодицы, и дотронулся до ануса, пока не пытаясь проникнуть внутрь, но явно намекая на это. Дикон прогнулся в пояснице, сообразил, что в эту игру можно играть вдвоем и, отринув всякие сомнения, приник губами к члену Алвы.

Дуэль — лучше всего для обозначения происходящего подходила именно она. Дикон не понял, кто одержал верх, да это оказалось и не важно. Наслаждение накрыло его, напрочь лишив сил и уводя в сон без сновидений, Рокэ — тоже. Под конец он больше не сдерживался: говорил на незнакомом певучем языке и стонал в голос…

— Вставайте, Ричард, — услышал Дикон и открыл глаза. Рокэ, полностью одетый, сидел на краю постели и перебирал его волосы. В окно лился яркий солнечный свет. — Мы проспали завтрак, а если не поторопимся, то останемся без обеда. Кончита придет в ярость, к тому же обидится.

Дикон никогда не подумал бы, будто Алву вообще могут интересовать слуги, но, как оказалось, он даже знал их по именам.

— Телефоны внизу неистовствуют. Собственно, они меня и разбудили, — либо Алва преувеличивал, либо обладал кошачьим слухом.

— Я сейчас.

— Не спешите. Я спущусь и первым брошусь на амбразуру, — Алва наклонился и коротко поцеловал его в губы, — буду прикрывать вас, сколько смогу.

Дикон подумал, что давно не видел его в таком хорошем расположении духа.

— Я спущусь в кабинет, а вы приводите себя в порядок и смело выходите через дверь спальни. Не беспокойтесь ни о чем.

— Хорошо.

Алва встал, коснулся ничем не примечательной деревянной панели, и в стене образовался проход с лестницей.

— Кстати, всю нашу одежду я отдал в стирку, воспользовался ключом, которым вы вчера швырялись, и принес замену. Она на стуле, а ключ, — он демонстративно разжал пальцы и, продемонстрировав на ладони (изящный серебряный в виде головы ворона с сапфировыми глазами), кинул его на постель, — надеюсь, он понадобится вам еще очень долго. Не разбрасывайтесь больше.

Алва ушел, а Дикон рухнул обратно на подушку и зажмурился, больше не скрывая глупейшую счастливую улыбку.

========== Глава 12 ==========

Дорога стелилась под колеса, ровно рычала «Сона», не скользила по грязи, мокрой после вчерашнего дождя, не обращала внимания на лужи и мелкие камушки. С «Баловником» ее было не сравнить, но Дикон по-прежнему относился к своему первому мотоциклу с теплотой в сердце, пусть и все реже брал из гаража.

Путь преградила витая решетка, по прутьям в палец толщиной вился дикий виноград, скрывающий происходящее внутри. Дикон мог рассмотреть лишь высокий серый особняк, возвышающийся по ту сторону ограды — большой, прямоугольный, с декоративными круглыми колоннами по углам, высокими аркообразными окнами. Дом производил впечатление незыблемости, уверенности и тяжести. Он не выглядел громоздким или слишком высоким, но буквально давил, втаптывал в грязь, казался зловещим.

Дорога раздваивалась, обегая территорию. Дикон некоторое время раздумывал, как быстрее достигнет ворот, потом сказал «К Леворукому» и повернул налево. Ворота возникли за очередным поворотом, и на них стоило посмотреть. Они возвышались над остальной оградой на половину человеческого роста. Створки поддерживали пятиугольные стелы, венчаемые крылатыми астэрами с кошачьими головами, держащими в руках молнии.

«Больная, однако, фантазия была у скульптора», — подумал Дикон. Астэры принимали человеческий облик, являлись спутниками Анэма и, соответственно, к Астрапу, ведающему «небесным электричеством», никакого отношения не имели. Впрочем, намек оказался более чем прозрачен: «бойся всяк, сюда входящий» или «подумай минимум четырежды, прежде чем войти». Нечто подобное, наверняка, красовалось на воротах в виде надписи на старогальтарском, а может, и нет: этот язык Дикон изучал в самом раннем детстве, а потом в юности усиленно забывал — священные тексты эсператистов, их службы и проповеди не сдались ему ни за какими кошками. Венчал надпись герб Талига — конный рыцарь, повергающий дракона, а внизу нее, на уровне глаз располагался герб Дорака.

Дикон вздохнул. Проигнорировать приглашение «на чашечку шадди» от такого человека он не осмелился, хотя и очень хотел. У него имелась смутная надежда, будто Алва оставит его при себе, но тот лишь фыркнул и сказал:

«Будьте благоразумным и возьмите «Сону». Квентин живет за городом, дороги там весьма далеки от идеала».

«Зачем я Дораку?», — спросил тогда Дикон.

«Вы появились рядом с моей персоной, — Алва безупречно грациозно изобразил придворный поклон, упраздненный еще в начале круга. — Я ждал вызова на прошлой неделе, но думал, вы не расскажете о нем».