Месть Ветра (СИ)

— Простите, я не расслышал…

— Вызвать к вам лекаря, раз у вас такие проблемы со слухом? — осведомился Алва, усмехнувшись.

— Нет.

— Я, само собой, не ставлю вам в вину незнание Олларии, вы приезжий, в конце концов. Но мы обошли этот кошкин квартал! Неужели вы так и не удосужились разглядеть расположение улиц? — Алва всплеснул руками. — Ричард, это немыслимо. И ни в какие ворота не лезет, квальдэто цэра!

— Я был несколько занят.

— Мне показалось, вам вовсе не нужно вглядываться постоянно, чтобы различать знаки, я ошибся?

— Нет, вы правы, — вынужденно признал Дикон.

—Тварь никуда не делась бы, и кидаться за ней следом, бежать кросс, спринт или марафон явно не стоило. Следовало пройти всего несколько шагов до проспекта, а потом еще десяток до переулка. Однако дело не в том, что вы не додумались до этих кошкиных улиц. Просто мой помощник обязан прежде всего думать и не может быть бездарностью!

Дикон ахнул, ощущения оказались сродни тем, словно он получил в солнечное сплетение, причем бил Алва со всей силы.

— Вы позволите?

Алва кивнул и, пройдя к окну, принялся искать во внутреннем дворе что-нибудь интересное. Дикон вздохнул, сел за стол, взял чистый лист и обычную чариковую ручку.

— Спасаетесь бегством? — поинтересовался Алва, не оборачиваясь. — Подобное поведение характеризует вас не с лучшей стороны.

— Мне кажется, вы сказали уже достаточно! — огрызнулся Дикон, потом подумал, что в любом случае не имеет права на грубость, и проронил: — Прошу прощения, но не вижу смысла в моем дальнейшем присутствии. По поводу моей ненужности вы все доходчиво объяснили.

Алва коротко рассмеялся.

— И, тем не менее, именно вы привели меня в тот подвал, — напомнил он. — Именно вы нашли орудие убийства. И, карьяра, именно вы видите неподвластное другим!

— Вы тоже, — вырвалось у Дикона, хотя он и не собирался делиться своими наблюдениями. Слишком уж уверенно Алва обходил кровоточащие камни.

— Я? — удивленно проронил тот и качнул головой. — Нет. Я могу почувствовать, но не увидеть. И я точно не в состоянии пройти по следам, как вы сегодня, — он помолчал, но все же добавил: — Обладай я хотя бы толикой ваших возможностей, точно не гонялся бы за вами полгода и не ждал.

— Рокэ…

Чтобы не позволить себе пойти на попятный, Дикон поставил размашистую подпись и отложил ручку. Вот и все. На белоснежном листе толстой мелованной бумаги чернело всего несколько строк, в которых Ричард Окделл просил перевести его в любой другой отдел, куда угодно, хоть к кошкам.

— Как вы только умудрились выжить у Арамоны, если так реагируете на не слишком сильную выволочку… или просто дело во мне? — проговорил Алва. — Куда теперь? Обратно?

Дик помотал головой, потом сообразил, что Алва не увидит, но отвечать не стал. Вместо этого он сказал:

— Я оставлю ключ от апартаментов на столе, вещей у меня немного, на сборы не уйдет много времени. Уеду через час, максимум полтора.

— Нет! — Алва резко развернулся. — Вы так соскучились по своему курятнику? Не верю.

— Я в него не вернусь, но мне кажется, место моего пристанища более не ваша забота…

— Я сказал: нет! — он лишь немного повысил тон голоса, но по позвоночнику Дикона пробежал холодок. Алва мог казаться очень опасным, когда хотел. Наверняка, он таким и являлся на самом деле. — Вы можете отказаться работать со мной, но никуда не переедете из этого дома!

— Но… почему? — Дикон совершенно растерялся от такого заявления. В голове разом промелькнула пара историй не слишком радужного содержания про аристократов, привыкших относиться к своим подчиненным, слугам, членам семьи как к собственности. Алва не казался таким. Он был ненормальным, но иначе.

— Я так сказал!

Дикон открыл рот, не выдержав подобной наглости, но ничего произнести просто не смог. Бред! Не будет же Алва удерживать его силой? Что за глупость? В конце концов, в особняке целый этаж полицейских и… древний подземный ход. Дикон видел один, но таких могло оказаться и два, и четыре, и много больше: одному Леворукому известно сколько. Возможно, через подвалы особняка можно найти прямой туннель до Багерлее.

Страх, доселе лишь слегка напоминавший о себе, вгрызся с полной силой и… пропал. Дикон вдруг понял, что ему все равно. Совершенно безразлично. Алва слишком заинтриговал его, и даже если бы он раскрылся таким ужасным образом, Дикону стало бы легче. Возможно, он даже смог бы отпустить эту свою неестественную влюбленность, относиться к Алве как к извращенному, жестокому кошкиному сыну, не признающему правил игры и не считающемуся с чувствами других.

Алва смотрел на него с вызовом, на красивом породистом лице отпечаталась решимость действовать и добиться своего любой ценой. Он казался застывшей древнегальтарской статуей, которую некто шутки ради обрядил в современные тряпки. Когда-то «правоверно-свихнутые», как Айрис называла эсператистов, из ордена Истины, предлагали нечто подобное Эрнани Ракану, но тот отказался уродовать произведения искусства древних мастеров. Кто бы знал, насколько Дикону хотелось бы разоблачить Алву, причем во всех смыслах этого слова. С другой стороны, почему нет? Теперь он уж точно ничего не терял.

Дикону и самому до боли не хотелось уходить. Алва действовал на него как сакотта, с которой по иронии судьбы когда-то боролся. Всего за несколько дней он проник в сердце, отравил кровь и все внутренние органы вместе с головным мозгом. Дикон попросту не представлял больше своей жизни без него. Где бы Алва не появлялся, он заполнял собой все пространство, с ним дышалось и то по-особенному. И вовсе не из-за обидных слов бежал сейчас Дикон, а от пугающей зависимости, способной окончательно свести его с ума.

Он не знал мотивов, которыми руководствовался Алва, но не драться же с ним за возможность уйти? Зато имелся способ разом расставить над «Е» все точки. Если Алва примет, Дикон останется с ним… по крайней мере на этот раз, если нет, у него самого не останется желания держаться поблизости.

Дикон подошел, сгреб в кулак черные волосы и потянул, вынуждая Алву запрокинуть голову, тот зашипел, но не сделал попыток вырваться. Второй рукой Дикон сжал его плечо и подался вперед. Губы соприкоснулись, а потом Алва тоже сгреб его за волосы, но не отстранил, а толкнул ближе. Он попытался вырвать инициативу, Дикон отказался отдавать. Более страстного, возбуждающего, похожего на дуэль поцелуя у него еще никогда не было. Алва протиснул колено между его ног, и Дикон всхлипнул, не разрывая поцелуя. Он лишь сейчас сообразил, что возбужден, и более того, Алва знает об этом.

— Закатная тварь, — прошептал он, когда смог глотнуть воздуха.

Алва рассмеялся. Астэры таились в его взгляде — синем-синем, шальном и захватывающем.

— Так и есть, Ричард, не боитесь? — Алва взял его за запястье и поднес к своему паху, словно желал, чтобы Дикон убедился: его чувства полностью взаимны.

— Нет, — никогда еще он не был столь уверен в ответе. — Не боюсь.

— Вы когда-нибудь?.. — спросил Алва, еще немного отстранившись, но не выпуская из объятий.

— Никогда и ни с кем!

— Какой кошмар, и как вы только продержались столь долго? — хмыкнул Алва восхищенно. — А я имел связь со многими, более того, не придерживаюсь дурновкусия и ложной морали, побуждающей скрывать свои похождения. Если меня спросят прямо, не отвечу ни да, ни нет, но все решат, будто да. Не смущает?

Дикон вздрогнул и замотал головой: он не боялся огласки. В Надоре подобную связь и сейчас сочли бы позором, а полкруга назад от него отреклись бы все родные. Эсператисты считали мужеложство смертным грехом, от которого не отмыться. Тем не менее это не мешало им самим напропалую предаваться гайифским утехам, являясь примером того самого ханжества и морального блядства, о котором говорил Алва. Да и в Олларии нашлись бы многие, кто скривили бы носы и отвернулись, презрительно фыркнув, при этом завидуя самой черной из завистей. Только какое Дикону было до них всех дело, если Алва, лукаво прищурившись, произнес: