Игра на двоих (СИ)

Наконец, покончив с приветствиями, Эффи снова поворачивается к Хеймитчу:

- Надо поговорить.

- Прямо сейчас?

- А ты занят? - недовольно приподнимает бровь Бряк.

- Ну, - протягивает ментор, - я как бы слежу за тем, чтобы подопечные Цинны не превратили моего любимого трибута в таких же разодетых и раскрашенных шутов, как они сами.

Вся команда подготовки дружно оборачивается в его сторону, собираясь фыркнуть и высказать собственное мнение, но тут в комнату проскальзывает тот, кто одним появлением заставляет обе стороны замолчать и успокоиться.

- Не беспокойся, Хейм. Я не позволю им зайти слишком далеко.

- Ну наконец-то! Еще один нормальный человек в этом цирке! - ментор театрально закатывает глаза, поднимается с кровати и спешит навстречу вошедшему Цинне.

- Хеймитч!

- Что тебе надо, Бряк? - вскидывается мужчина, пожимая руку стилисту.

Та лишь беззвучно шевелит губами. Все, что мне удается разобрать - “новости из Капитолия” и “ты должен знать”. На мгновение я настораживаюсь и пытаюсь понять, что это значит, но, поймав приветливо-теплый взгляд Цинны, отгоняю прочь все волнения. Стилист не меняется: и одежда, и макияж идеально подходят под определение “скромно, но со вкусом”.

Пока команда подготовки продолжает колдовать над моими волосами и лицом, мы с Цинной обмениваемся приветствиями и последними новостями.

- Очень жаль твоего отца, - осторожно замечает парень.

- Ты знаешь?

- Да, Хеймитч рассказал мне еще осенью. Мы иногда звоним друг другу. Как ты?

- Скучаю, - грустно улыбаюсь я.

Ментор знает, что иногда я нахожу в себе силы прийти на кладбище. Он не только препятствует подобным прогулкам, но порой даже составляет мне компанию. Мы сидим на скамейке напротив могилы, разговариваем с сойками-пересмешницами, свившими гнездо на дереве, растущем возле надгробия. Я воскрешаю в памяти обрывки воспоминаний, связанные с отцом и иногда делюсь ими с Хеймитчем. В ответ он рассказывает о своей семье.

По глазам Цинны видно, что он хочет сказать что-то еще, но так и не решается. Я его понимаю: сейчас не самый лучший момент и не самое подходящее место для подобных разговоров. А потому мы переходим на посторонние темы. Тем временем команда подготовки заканчивает свою работу. Флавий слегка подровнял кончики волос и оставил их распущенными, Октавия нанесла легкий, почти незаметный макияж, а Вения покрыла ногти привычным черным лаком.

Приходит время выбрать наряд: стилист привез пару чемоданов с одеждой. Видя мой недоуменный и слегка испуганный взгляд и помня, что я терпеть не могу примерку, он смеется и отвечает:

- Это для всего Тура. Сейчас можешь выбрать, что понравится. Но я бы советовал что-нибудь неброское.

- Конечно, не будем нарушать традиции серого от пыли Дистрикта 12, - нервно посмеиваюсь я в ответ.

В итоге мы останавливаемся на плотных серых джинсах, белоснежном свитере крупной вязки и ботинках. В таком виде я и спускаюсь вниз, где меня ждет сюрприз. Не самый приятный сюрприз с белыми волосами, бровями и губами. Я бы назвала его неудачной подделкой под Сноу, да только обидится сильно, и Эффи не простит мне подобной грубости. Но в любом случае он отнюдь не из тех, кого я бы хотела видеть в первый день Тура. Цезарь. И что он здесь делает? Я останавливаюсь на середине лестницы и кидаю вопросительный взгляд по очереди на каждого из присутствующих в гостиной. Эффи готова зашипеть и уж точно не собирается отвечать на мои вопросы, Хеймитч пожимает плечами и посылает мне одобрительную улыбку. Смущенные родители робко стоят в дверном проеме, не решаясь помешать процессу съемок. Цинна легко подталкивает меня в спину. Мне не остается ничего, кроме как спуститься и попасть в объятия Фликермена.

Несмотря на отсутствие восторга с моей стороны по поводу его неожиданного появления в такой дыре, как Дистрикт 12, это белоснежное чудо моментально вскакивает с кресла и спешит мне навстречу с микрофоном наперевес. За ним неотступно следуют камеры.

- Вот и она, Победительница 73-х Голодных Игр! Я с нетерпением ждал нашей новой встречи, Генриетта!

- Взаимно, Цезарь! - я скрипя зубами отвечаю на его объятия, преодолеваю нижние ступеньки и устраиваюсь в кресле напротив ведущего. Тот моментально занимает свое место и заводит светскую беседу.

Элементарные вопросы - как дела, чем занималась после возвращения, готова ли к Туру, соскучилась ли по Капитолию. Не менее элементарные ответы - все отлично, наслаждаюсь жизнью, продолжаю учиться в школе и тренироваться, чтобы не потерять форму, ожидаю начала Тура, предвкушаю огромное количество новых впечатлений после путешествия по двенадцати Дистриктам и не откажусь провести некоторое время в столице Панема - и мир посмотреть, и себя показать. Свободная манера общения с долей черного юмора и иронии, а также оттенком дерзости и наглости. Все, как любят зрители. Как ни странно, на этот раз Фликермен ограничивается стандартным набором вопросов. Чувствую, во время нашего следующего интервью в Капитолии мне так просто от него не отделаться.

- Генриетта, тебе предстоит выступать с речью перед каждым Дистриктом, перед десятками тысяч людей. Не страшно? - с хитрой улыбкой интересуется мужчина.

- Нисколько, - усмехаюсь в ответ я. - Слегка взволнована, но не более. Это скорее предвкушение.

- Смелая девочка. Уже знаешь, что собираешься сказать своим соотечественникам сегодня вечером?

- Конечно. Но с тобой делиться не стану, даже не проси! - слегка натянуто смеюсь я, пытаясь скрыть волнение, охватившее меня при мысли о том, что первое выступление состоится так скоро.

- Не буду и пытаться: я же знаю твое умение хранить собственные секреты! Что же, на этом мне, пожалуй, стоит с тобой попрощаться, чтобы ты смогла спокойно подготовиться к выступлению и отъезду в Дистрикт 11.

- Спасибо, Цезарь. До встречи в Капитолии?

- О, мне не терпится узнать твои впечатления от Тура! И я безумно завидую: тебе предстоит поистине чудесное путешествие! До скорого свидания, мисс Роу!

Одним интервью дело не ограничивается: мне приходится выдержать съемки нашего дома, а также короткую фотосессию в обнимку с семьей. Все это занимает еще пару часов, после чего Цезарь и часть камер наконец-то исчезают, а меня снова переодевают и перекрашивают и провожают в Дистрикт. Волнение нарастает. Основная причина кроется даже не в выступлении, а в сильной тревоге, которую я вижу в глазах ментора каждый раз, когда пытаюсь поймать его взгляд, обычно придающий мне сил и уверенности. Сейчас Хеймитч все время держится рядом с Эффи, нахмурившись и тихо о чем-то переговариваясь. Что она сказала ему? Какие новости привезла из Капитолия? Я теряюсь в догадках, но у меня нет ни секунды, чтобы расспросить его. Даже по дороге в Дистрикт он предпочитает компанию Бряк и нам не удается поговорить.

Главная Площадь преобразилась: в самом центре - высокая сцена, по бокам от которой закреплены громадные экраны и не менее внушительные транспаранты с эмблемой и номером Голодных Игр. На сцене стоят несколько стульев для главных людей Дистрикта: мэра, нескольких приближенных лиц и главы миротворцев, а также для моих наставников. Все это я вижу из окна автомобиля, который объезжает вокруг Площади и останавливается за сценой, у Дома Правосудия. Мы входим внутрь здания, чтобы дождаться, пока рабочие закончат приготовления. Заметив, что я начинаю нервничать, ментор запрещает мне смотреть в окно на толпу или общаться с Эффи, которая суетится вокруг, заполняя собой все пространство. Цинна окидывает меня критическим взглядом, поправляя выбившуюся из аккуратной прически прядь и освежая макияж. Бряк протягивает мне карточки с речью, я отвечаю ей благодарной улыбкой.