Мгновения жизни (СИ)

― Теряла, теряю и продолжу, ― ответила она, ничуть не замешкавшись, ― и мне тоже больно от этого. У меня была семья, дети, муж, и все это осталось в далеком прошлом. Сейчас у меня есть правнуки и вы ― Снейпы, ― она усмехнулась, ―, но с вами хоть поговорить можно. Вы стали частью моей жизни, что очень странно для меня. Особенно ты, со своими проблемами и травмами. Я изредка слежу за вами, просто из интереса. А, может, потому, что тоже хотела бы иметь такую семью.

― Они могли бы и сами мне сообщить, ― слушая ее размышления о семейных ценностях, саркастично заметил Северус, начиная злиться, но стушевался под взглядом Ванессы.

― Могли бы ― сообщили. У тебя от них побольше тайн будет, ― фыркнула она, показывая, что разговор ей начинает надоедать, ― ты потерял много крови и должен спать. Сейчас же.

В ответ Северус хотел что-то возразить, но не успел, почувствовав непреодолимую усталость и сонливость, молча лег на подушку и через секунду заснул.

Жалея, что внушения действует лишь на волшебников, Ванесса нехотя вылезла из кровати и, собрав в доме побольше одеял, устроилась спать на столе в лаборатории, отложив остальное обустройство до завтрашней ночи. Даже на жестком столе в подвале старого жилого дома ей было удобнее, чем на пустой фабрике или в одном из любых домов в округе. Просто потому, что здесь и сейчас она была не одна.

***

― Боюсь, у меня для вас не слишком приятные новости, сэр, ― начал Малкольм Уоррен, тот самый знакомый Грегори Макномары, занимающийся частным сыском.

― Насколько? ― встревоженно посмотрел на детектива Тобиас, откладывая в сторону все бумаги, которыми занимался до его прихода.

Взмахнув палочкой и произнеся заклинание, чтобы никто их не смог услышать, Уоррен положил перед Тобиасом увесистую папку с фотографиями и какими-то бумагами и сел напротив, давая время ознакомиться с содержимым.

― Я не понимаю, ― пробормотал Тобиас, разглядывая снимки, где Северус прогуливается по Лютному переулку в компании незнакомого ему невысокого мужчины, ― правда не понимаю.

― Эти снимки, ― Малкольм кивнул на фото в руках у Тобиаса, ― я сделал в воспоминаниях одного из гоблинов, убирающих улицу. Другие тоже из воспоминаний случайных и не очень свидетелей и сделаны до исчезновения Того-Кого-Нельзя-Называть. Ваш сын, увы, состоял в рядах Пожирателей смерти и, на сколько я смог узнать, хоть и не являлся там ключевой фигурой, но метку имел.

― Метку? ― одними губами прошептал Тобиас, чувствуя, как волосы по всему телу встают дыбом от ужаса. ― У него была метка?

― Да, была, ― буднично ответил Уоррен, ― и чтобы получить ее, нужно очень хорошо постараться, ибо это знак высшего отличия, достойный только ближнего круга. Я не смог узнать, что для этого сделал ваш сын, а догадки уже не мое дело. Этот мужчина, ― обойдя вокруг стола и встав за спиной у Снейпа, Малкольм ткнул пальцем в снимок, ― Говард Принц, отец вашей жены — Эйлин. Не самый последний человек в магической Британии и в рядах Пожирателей смерти тоже. Правда, он исчез, и никто не может сказать, как, куда и когда именно.

― Сбежал? ― спросил Тобиас, потихоньку начиная понимать, как его сын мог попасть в ряды Пожирателей, и теперь, видя на фото отца Эйлин, он вдруг вспомнил, как внезапно, начиная с третьего курса, у Северуса необъяснимым образом образовалась куча друзей и внешкольных встреч.

― Мне удалось узнать, что их знакомство состоялось еще, когда ваш сын был студентом, ― в подтверждение его мыслей произнес Малкольм, ― воспоминания, увы, добыть не удалось, но есть очевидец, рассказывающий, что Северус еще школьником присутствовал на некоторых званых обедах в доме Принцев.

― Спасибо, мистер Уоррен, ― пробормотал Тобиас, чувствуя себя совершенно разбитым и не представляя, что теперь делать с этой информацией.

― Конечно, ― кивнул детектив, ― и еще. Увы, я не смог выяснить, что связывает вашего сына и Альбуса Дамблдора, но там явно что-то не чисто. Дамблдор не стал бы просто так защищать его на суде, да и брать на работу бывшего Пожирателя…

― На суде? ― удивился Тобиас, вконец раздавленный, представляя сына в Азкабане.

― Да, во время слушания Игорь Каркаров называл имена Пожирателей, и, услышав имя вашего сына, Альбус Дамблдор публично признался в том, что Северус все это время являлся тайным агентом, работающим исключительно на Орден феникса.

― Может, так и было? ― с надеждой спросил Тобиас, но детектив лишь покачал головой.

― Домыслы — не мой конек, мистер Снейп, ― мягко перебил он, ― все факты указывают на то, что до этого лета у Северуса и Дамблдора не было ровным счетом ничего общего, и к тому же я знаю практически все, что происходит в Ордене феникса и с Дамблдором в частности, даже то, что касается его ориентации. Я был бы в курсе, будь у него тайный агент.

― Но вы не знаете самого главного, а именно как мой сын связан с директором школы! ― возмутился Тобиас, и Малкольм лишь пожал плечами в ответ.

― Я же сказал ― практически. Некоторые встречи, происходящие без свидетелей, увы, остаются неузнанными. Тем не менее я согласен с вашим возмущением и в качестве компенсации возьму за свою работу лишь половину суммы. Оставшуюся часть я бы хотел получить, как только найду зацепки и…

― И не стоит, ― прервал его Тобиас. ― Все остальное я узнаю у сына лично. Благодарю.

Рассчитавшись с детективом, Тобиас весь остаток дня пересматривал содержимое папки, размышляя о том, как и почему Северус мог добровольно ввязаться во все это, как он, Тобиас, смог не заметить таких изменений в своем ребенке, что он пропустил и, в конце концов, что же теперь делать.

― Ты домой собираешься? ― спросила Эйлин, заходя в его кабинет и сбросив туфли, блаженно улыбаясь, босиком прошлась по полу, но, едва взглянув мужу в лицо забеспокоилась. ― Что-то случилось?

― Нет, просто Честеры в который раз прислали мне длинное письмо с предложением выкупить клинику, и мне это уже порядком надоело. Тяжело бороться с этими титанами, но я все еще не намерен становиться маленькой частью большой компании. Мне и так хорошо, ― устало улыбнулся он и, снимая очки с жены, поцеловал ее, незаметно накрывая папку другими бумагами.

― Пусть пишут, ― обняла его Эйлин, ― а мы со всем справимся. Что нас не убивает ― делает сильнее.

Тобиас только со вздохом ответил на ее объятия, подумав, что сперва допросит сына самостоятельно и только потом решит, стоит ли рассказывать обо всем Эйлин.

========== Глава 4. Начистоту ==========

Тобиас очень долго не мог решиться на разговор с сыном, боясь услышать самое худшее, что, по его мнению, могли делать Пожиратели. По ночам его мучили кошмарные сны, где Северус с его же, Тобиаса, одобрения и молчаливого согласия разорял дома беззащитных магглов и волшебников, убивал женщин и детей, заливаясь при этом дьявольским смехом. А утром, после этих снов, когда в очередной выходной все собирались за завтраком, он внимательно смотрел на Северуса, ища в нем признаки убийцы, и все еще никак не мог принять, что его сын выбрал для себя подобный путь.

К Рождеству напряжение Тобиаса стало очевидным для всех, и если Эйлин списывала странное поведение на предполагаемый кризис среднего возраста, то Северус, обычно не сильно интересовавшийся вопросами клиники, вдруг вызвался помочь, если это будет нужно. Тревога отца передавалась ему эмпатийно, ощущаясь едва ли не как собственная, и теперь, ловя странные взгляды, обращенные на свое левое предплечье, Северус вздрагивал и машинально закрывал рукой место, где несколько месяцев назад была метка.

Не одного Тобиаса мучили кошмары. Зелье снов без сновидений прочно поселилось в личных вещах Северуса, и если кошмары удалось убрать из жизни, пусть и химическим путем, то чувство вины продолжало жечь в груди огнем, едва он оставался в одиночестве.

В выходные, если не удавалось найти очередную девушку, он был рад, когда Шарлотта вопреки недовольству родителей тайком пробиралась в его комнату. Слушая ее детские истории или, на худой конец, страшилки, коими она едва ли не бредила, Северус мог позволить себе просто расслабиться и, изредка кивая или поддакивая, не думать ни о чем или, напротив, с досадой размышлять, что после устройства в школу выходных, проведенных дома, станет куда меньше.