История Нового Каллена — Недосягаемая (СИ)

За дверью раздались чьи-то голоса. Тело ломило от неудобной позы. Где-то в стороне надрывался назойливым жужжанием мой телефон — еще немного, и звонящий отправится на мои поиски наперевес с миллионом вопросов, на которые он никогда не получит от меня вразумительного и правдивого ответа.

Когда я наконец взглянула на запотевший экранчик, то обнаружила несколько пропущенных и пару сообщений, сообщающих о том, что доктор вот уже с полчаса стоически коптится на парковке. Интересно, сколько времени человек может молить провидение о смерти в мерзкой уборной провинциальной школы?

Утирая сопли, я принялась рыться в сумке. Бесполезные учебники полетели на пол — надо было найти хотя бы салфетки и привести себя в порядок. Но вместо этого я наткнулась на оранжевую банку с таблетками. Для того самого крайнего случая, когда земля уходит из-под ног.

От возбуждения едва не рассыпала заветное седативное на пол, но наконец заветные таблетки — четыре, для ровного счета — оказались у меня во рту. Я уставилась на свое отражение в мутном зеркале, оттерла с губ болотистую слюну. Почему под глазами залегли багровые круги, почему с лица сошла вся краска, оставляя лишь яркие пятна на щеках и шее, похожие на засосы, сделанные мертвецом? Почему от попытки улыбнуться лицо сводит судорогой, а взгляд становится мутным и водянистым, прячущимся, как у бродячего зверя?

Пространство завибрировало. Я крепко вцепилась в края раковины, и с губ неожиданно сорвался короткий вздох облегчения. Отчаяние растворялось в влажной сахарной вате, и мне внезапно показалось, что кафельная плитка на полу выглядит уютнее скандинавской мебели. Если я сейчас же не выйду из школы, то до Мерседеса Карлайла доползти уже не смогу, забудусь блаженным сном прямо здесь.

К моему счастью, Карлайл припарковался близко ко входу. Я шла как сквозь воду. С неба беспощадно лил ледяной дождь, который успел моментально пропитать мое пальто. Тишина меня заворожила, я расслабленно дышала парами мокрого асфальта. Я сжимала в кулаке промокшую ткань пальто, словно надеясь таким образом удержать себя в сравнительном сознании, пока спасительная дверь комнаты не захлопнется за мной. Доктор как будто и не заметил моего приближения, полностью погрузившись в чтение чьей-то медицинской карты. Оледенелыми пальцами я нащупала ручку пассажирской двери и, протискиваясь внутрь, внезапно поняла, что успела сломать несколько ногтей. Карлайл наконец отвлекся от бумаг и обернулся ко мне на заднее сиденье. Я молча пристегнулась и отвернулась к окну, безуспешно надеясь согреться.

— Лиззи, где же твой зонтик? — осторожно поинтересовался доктор.

Я не ответила ему даже взглядом, безуспешно стараясь спрятать заплаканные глаза за мокрыми волосами и противно-холодным колючим шарфом.

— Я достаточно долго пытался до тебя дозвониться. Все в порядке?

Печка не грела сквозь промокшие джинсы. Мутный пейзаж за окном то очаровывал меня, то приводил в необъяснимое бешенство, и я наконец закрыла глаза.

— Элизабет? Почему ты молчишь? — Ах ты, ирод с янтарными глазами, только и мечтаешь, как бы из меня душу вынуть. Доктор, милый доктор, какие у вас мягкие руки, и как вы восхитительно умеете носить спорно элегантный розовый галстук, я вас так люблю…

— Оставьте меня в покое. — Сознание окончательно вымотало меня, и я потерялась вне времени и пространства.

Арчи снова со мной. Сегодня он учится кататься на велосипеде. Он синий и хромированный, как дорогая машина. Во вместительную корзинку он деловито сложил фигурки своих любимых супергероев. Я скольжу рядом на роликовых коньках, подбадриваю его, раззадориваю, чтобы он наконец разогнался. Папа только-только снял ему дополнительные колеса. Мой Арчи научился держать равновесие на настоящем, взрослом, двухколесном велосипеде! Ликующие родители держат наготове фотоаппарат и видеокамеру. Дует свежий, немного влажный летний ветер. Вокруг гуляют люди, обычные люди, которых я встречаю на званых обедах и ужинах по случаю каждого праздника, которые обсуждают десятки колледжей для своих отпрысков, которые вырезают купоны в журналах, чтобы сэкономить на еде в супермаркете, которые устраивают гаражные распродажи, помогают детям строить лавки по продаже лимонада. Обычные люди, в мир которых я сейчас верю с бóльшим трудом, чем Арчи когда-то верил в комиксы о супергероях.

========== Глава Одиннадцать ==========

Комментарий к Глава Одиннадцать

Доброго времени суток, дорогие читатели.

Лето, сами понимаете, поэтому планомерное появление глав было несколько нарушено.

Спасибо всем, кто нашел теплые слова для комментариев. В какой-то момент они действительно помогли мне сдвинуться с мертвой точки и дописать-таки главу.

Как и всегда, желаю вам приятного прочтения и буду ждать ваших комментариев.

– Leigh.

Холодно. Сухой, разреженный воздух. Оглушительный гул, от которого уши сверлит тупая боль. Работающие на пределе двигатели извергают истошный, отвратительно свистящий звук, похожий на сиплое дыхание умирающего зверя.

— Бет? Бет, ты спишь? Мне страшно… — В мысли врезается голос моего маленького принца. Его теплая, липкая ладошка стискивает мою руку до боли.

Конечно, страшно. Мне самой жутко до того, что дыхание перехватывает. Но Арчи не должен этого знать, ведь он еще совсем ребенок…

— Не бойся, малыш. Наверное, это Тони Старк помогает нашему самолету взлететь. — Я не узнаю себя. Неужели у меня в самом деле такой беспомощный, дрожащий, детский голос?

Нельзя думать о плохом. Опытные пилоты обязательно справятся и посадят лайнер. Это всего лишь турбулентность, обычное дело. Некоторым людям она даже нравится; они подсаживаются на ощущение ходящих ходуном стен, как на героин. Боже мой, где Супермен, когда он так нужен?

***

Из горла вырвался сдавленный хрип, и я очнулась, задыхаясь под влажной простыней. Ноги запутались в одеяле, я чувствовала себя связанной. В висках вспышками бился пульс, к телу противно прилипла одежда от удушающей жары.

Все, что занимало мои сокровенные мысли в эту минуту, в конце концов выливалось в высокий, наполненный до краев стакан с холодной водой. Нужно лишь заставить себя подняться и добраться до ванной. Легче сказать, чем сделать.

Яркий свет ночника болезненно полоснул по глазам. С трудом сев на кровати, я едва сдержала накатившую тошноту; голова беспомощно повисла между коленей, потяжелев, словно пушечное ядро. Не так, не так я себе представляла собственную смерть, сидя на чужой кровати в мокрой от пота хлопковой рубашке.

Зашумела вода. Затекшие ноги грозились подогнуться в любой момент; я мертвой хваткой вцепилась в края раковины и принялась хлебать прямо из-под крана. Ледяная вода стекала по жаркой щеке, струилась по волосам, проникала в уши. Я засунула влажные ладони под ткань в надежде чуть-чуть остудить грудь и плечи. В постели было жарко, как в преисподней. Казалось, я и не заметила, как проспала полсуток. Вчерашний день в школе медленно проступал в голове, как бы сильно я не старалась его позабыть.

Хотелось сжечь одежду дотла в одном из пышущих каминов, жесткой мочалкой стереть с лица чужие прикосновения, растворить в химикатах вспыхивающие в сознании воспоминания о вчерашнем дне. Кое-как я заставила себя встать под душ. Вода то казалась мне льющимся с потолка кипятком, то заставляла зубы стучать, хотя ручка не двигалась на регуляторе.

Мое баловство с Ксанаксом могло закончиться очень плачевно — как минимум расторопная госпитализация, а то и клиническая смерть. И все же, как бы не ломило мышцы в теле, не расплывалась перед глазами реальность, не бросало то в жар, то в холод, тяжелее всего мне было морально.

Вчерашний день показал мою настоящую уязвимость — и перед лицом какой опасности? Обычного смертного парня, который, судя по всему, буднично тронулся. И вампиры оказались бессильны остановить нелепую угрозу, хотя и находились на расстоянии телефонного звонка. Их всемогущество — не более, чем красивая сказка.