Узы (СИ)

Их небольшой поход до склада прошёл в тишине, нарушаемой лишь шепотом природы и далёкими голосами таких же рабочих, как и он сам. Может, что-то спросить? Нет, не время, не сейчас, ведь если Менет хотел бы, то уже позволил ему что-то говорить. А потом Донкора повели снова к реке.

Жизнь делает каждый раз новый повороты, когда кажется, что ты идёшь по протоптанной тропе. Для кого-то эти повороты чересчур непредсказуемы, для кого-то приятные, а для кого-то ужасны. Донкор же находился между всеми этими тремя путями, пытаясь приткнуть себя куда-нибудь. С одном стороны слишком непредсказуемо, что всё такое происходит с ним, с обычным человеком, рабом, с другой же приятно, ведь его вера подтвердилась, ему уделяет внимание сам жрец Кинополя, а с третей страх никак не уходил. Донкор видит во всём подвох, не верит, что чудеса бывают прекрасными. Не в его жизни, не с таким, как он.

- Ты чересчур серьёзный, - прерывает мысли юноши Менетнашт, когда они останавливаются на берегу, и, не особо церемонясь, садится на песок. – Что тебя тревожит?

Донкор вздыхает, абсолютно теряясь в таком поведении жреца. Как-то он не слишком… соответствует этому титулу, по сравнению со жрецом их небтауи.

- Ничего, - юноша неуверенно садится рядом с Менетом, когда он похлопал рукой по песку в приглашающем жесте. – Просто… простите, вы не очень п-похожи на жреца.

- О, - мужчина не сдерживает смешка, который почти сразу же обрывается. – Значит, по-твоему, я должен быть лысым, жирным и не чтится с мнением даже просто обычных рабочих? В моём городе номах даже карает своих советников и других жрецов за такое.

- Но так же было испокон веков…

- Дитя, так было всегда, ведь миром правили хоть и боги, но богатство было куда важнее за веру и ценности. Каждый хочет хорошо поесть, хорошо одеться и жить в хорошем доме. Или ты станешь отрицать?

Нет, он не будет отрицать, ведь и сам такое желал. Ладно тот дом, ладно та одежда, а вот еда… Донкор был рад, если хоть один полноценный раз мог в день поесть.

- Видишь, что и требовалось доказать, - мягко говорит Менет. – Но это же не полноценный ответ на твой вопрос? – дождавшись утвердительного кивка от юноши, он продолжает. – В Кинополе до сих пор сохранились бывшие традиции, которые передаются от отца к сыну. Поэтому то, что здесь ваши жрецы называют магией, то, что они показывают – всего лишь представление, ничего более. Нет, конечно, есть те, которые действительно взывают к богам, а те отвечают и дают силы, но… их мало. А я в таком виде потому, что лысина мне не идёт, а становится жирным не очень хорошо, да и тяжело подыматься по ступеням во дворец.

Как-то… это не то. Донкор почувствовал, что ему откровенно врут, но не осмелился ничего сказать по этому поводу. Пускай, ему уж такая правда не нужна. Юноша стянул с головы косынку и положил её рядом с собой. Было как-то жарко, что непривычно для него, но сегодня солнце действительно было беспощадным. Даже Атсу на это жаловался.

- А как там… в Кинополе? – скромно спрашивает Донкор, не зная, как перейти к более важным вопросам.

- Город, как город. Не столь велик, как Гераклеополь, но куда красивей. О нём не нужно говорить – нужно увидеть, чтобы понять всё величие.

Да, тут он полностью согласен, ведь был наглядный пример, в храме. Интересно, а сегодня он появится? Донкор пресекает себя на этой мысли, чтобы опять не думать что попало.

- У меня есть предложение: один вопрос от тебя, один от меня. Честно? – на что юноша кивнул головой. – Вот и славно. Почему ты не защищал себя вчера?

- Я… - Донкор замолчал, не зная, что говорить. – Это слишком сложно.

- А ты объясни всё с самого начала. У нас много времени до захода солнца.

И Донкор рассказал, рассказал обо всём, что его тревожило. О том, что с самого детства ему мама рассказывала про богов, о том, как у него зародилась вера. Ведь не нужно выставлять это на показ, а просто в сердце, в душе верить во всё, что хочешь, не требуя доказательств. О том, как впервые познакомился с Одджи и его компанией. Нормальные разговоры, интересные игры, ведь дети, что ещё нужно? Но когда они решили залезть в какой-то дом, Донкор отказался, говоря, что это неправильно, что боги создавали их не для того, чтобы они занимались таким. Первый синяк на лице, боль, которая вызвала слёзы обиды, что его не понимают, презирают, издеваются. О том, как мама говорила, чтобы он не обращал внимания на таких людей, ведь они не познали всей красоты, окружающей их. О том, как в следующие разы пытался защищаться, даже давать сдачу, но получал только больше. После этого Донкор решил, что просто будет отмалчиваться, принимать все побои, может, так от него отстанут. Но, кажется, Одджи это действительно нравилось, он откровенно таким наслаждался, потому что была полная вседозволенность. А потом юноша замолчал, понимая, что наговорил чужому человеку, ещё и жрецу, ещё и с другого нома.

- Тебе стоило их поставить на место, а не позволять и дальше издеваться над собой.

- Я знаю, просто… я… я не могу, - тихо ответил Донкор. – Это же чересчур… чересчур.

- А не чересчур отвратительно они с тобой себя ведут? – Менетнашт в упор смотрит на юношу, стараясь что-то понять для себя. – У тебя нет отца?

- Я всегда жил с мамой, а она никогда не говорила про отца, - Донкор пожимает плечами. – Вы позволяете каждому человеку так с вами разговаривать?

- Только тем, кто не хочет узнать о том, как разбогатеть за счёт очередного подношения богам, - мужчина улыбается краешками губ, позволяя сменить тему. – Давно ты работаешь на плантации?

- Не больше года, - юноша поморщился, вспоминая свой первый рабочий день. – А вы… вы вчера смогли залечить мне рану. И… Не могли бы мне ещё раз помочь? – слишком нагло с его стороны, но он должен попытаться.

- Если ты о своих синяках, то они слишком долго уже у тебя. Другие заметят их исчезновение, - объясняет он Донкору, словно маленькому ребёнку.

- Нет, это не мне. Просто моя мама больна, и целители сказали, что нет шанса. Может, это у них нет шанса помочь, а вы бы смогли?

- Мне приятно, что, зная меня только второй день, ты так громко отзываешься о моих способностях. Но я вряд ли смогу помочь.

Да, глупо было надеется, если даже сам бог не мог помочь. Глупый, глупый, какой же он глупый. Просто нужно продолжать так жить, как живётся, и не пытаться выпрыгнуть за свою тропу. Но всё равно сердце сжимают железные тиски, заставляя неприятно глаза защипать. Святой Ра! Он же не девчонка, чтобы реветь. Сильный, сможет пережить это, побороть.

- Где ты живёшь? – слышит он вопрос Менетнашта.

- Здесь недалеко, - поспешно отвечает Донкор, чтобы скрыть своё разочарование.

- Вставай, покажешь мне, - мужчина подвёлся на ноги, отряхиваясь.

- Но… зачем?

- Как же? Мне же нужно разрушить правдивость своих слов, - и странная улыбка затрагивает губы мужчины, которая заставляет нахмурится.

***

Добрались они до дома без происшествий, что очень радовало Донкора, но редкие прохожие всё равно косились и тихо шушукались, разглядывая высокую фигуру в чёрном. Конечно, не каждый день столь знатная персона будет прохаживаться между их домами. Но что ещё было странным, так это то, что этот мужчина шёл рядом с местным сумасшедшим. Юноше было плевать на мысли других людей, плевать на то, что они думают о нём, ведь сейчас, как и всегда, главным было другое.

Но Донкор чувствовал себя слишком сильно неловко, ведь Менетнашт шёл чуть позади него, что совсем не вписывалось в современные правила. Но что-то как-то говорить он не осмеливался. Менет – жрец, Менет уже не первый год живёт, поэтому может просто посмеяться с его слов.