Узы (СИ)

Анубис оскалился, недовольно отмечая, что страха от мальчишки исходит меньше, но почему-то было противно смотреть на то, как у него на лбу выступает кровь, как грязь на щеках развозится из-за слёз, ещё и колени, которые он счесал… Взмахнув рукой, божество с разливающимся удовольствием наблюдает за быстро меняющейся гаммой чувств на лице смертного: вот боль от усилившегося пощипывания, вот непонимания, что происходит, и возобновившийся страх, когда до юноши, наконец-то, дошло всё происходящее. Но Анубис не отпускал чужую руку, отмечая, что у мальчишки необычайно голубые глаза.

- Я видел твою надпись, - низко говорит бог и резко разжимает пальцы, довольно отмечая, что мальчишка не упал, - Донкор.

Он вздрагивает от рычащих ноток в своём имени и поспешно отступает назад на шаг, упираясь ногами в ступеньку. Низкий, лающий смех и божество нависает над Донкор, как будто желая что-то узнать для себя.

- Я… я не специально. Просто… вчера н-не было в-вас и я…

- Подумал, что эта надпись мне как-то пригодиться? – заканчивает он за юношу. – Неужели ты не столь умный, как показалось мне ранее?

Почему?.. Да нет, заслужил, ведь показал свои чувства, поддался им. Донкор начинает дрожать опускает взгляд вниз. Слишком близко и эта странная сила, которая заставляет сжиматься, убежать, сделать всё, что угодно, лишь бы показать свою слабость.

- Что тебя так расстроило, дитя, что ты пытаешься найти успокоение в этом месте с такой компанией?

Действительно, он ведь прибежал сюда, а не домой, как было раньше. Но именно здесь, среди песков и забытом всеми местом, Донкор находил покой и удовлетворял свой разыгравшийся интерес. И юноша совсем не будет против, если ему скажут, прикажут больше не взывать к божеству. Есть другие дела, есть более важные вещи.

- Просто в который раз у-убедился, что жизнь несправедлива, - тихо и не с первой попытки отвечает Донкор.

- И из-за этого лить слёзы? – в голосе слышна насмешка. – Жизнь никогда и ни к кому не лояльна. Понапрасну предполагать обратное может только глупец.

Его отчитывают? Видимо, что да. Но с чего? Донкор весь заметно сжимается, стараясь не обращать внимания на анх, который висел на поясе у Анубиса и не переставал светится тусклым светом. Бог прослеживает взгляд мальчишки и накрывает чёрной рукой ключ Нила.

- Зачем ты приходишь сюда уже в который раз? – он делает несколько шагов назад, скрываясь в темноте.

- Мне… больше некуда идти.

- Глупости. Мир не начинается и не заканчивается здесь, - отмахивается Анубис.

- М-мне интересно, почему в-вы появляетесь здесь на каждый мой зов, - набравшись мужества, говорит Донкор.

- Потому что мне больше не… - бог резко замолкает и через мгновение от стен эхом отбивается смех. – Ты забавный, смертный.

========== Глава 6. Война ==========

Tinashe - Days In The West

Донкор никогда не замечал за собой забывчивости, но вчера, когда пришёл домой, то отчётливо вспомнил, что его мама хотела поговорить с ним. Но разговор с богом, который под конец их беседы стал совсем нестрашным, оказался куда интересным и познавательным. Так он смог, хоть и в нескольких слова узнать, какие земли лежат далеко за царством небтауи, даже услышал истории о других богах, которые существуют там. А раньше Донкор думал, что их боги – единственные везде. Юноша хотел спросить ещё очень много чего, но Анубис оборвал всё одним словом и исчез. «Глупо надеется, что такой, как он, уделит мне много времени. Тем более, Дуат нуждается в нём», - как-то совершенно по-детски думается Донкору.

Когда он вчера вернулся домой, то постарался как можно убеждённо соврать, что провожал жреца, который хотел с ним поговорить. Но мама почему-то всё равно ему не поверила. И был бы почти скандал, если бы Донкор не заверил, что совсем случайно встретил Менетнашта, что у него нет никакого повода всё это делать, только то, чтобы лучше узнать обычный люд. И как же его мама была удивлена, что мужчина сделал это без оплаты, не как другие лекари.

- Ты же ему точно ничего не обещал? – с волнением в голосе спрашивала Амизи.

- Нет, мам, точно ничего.

И вроде бы на этом их беседа была окончена, но Донкор чувствовал, что у него ещё хотят что-то спросить. Может, надо было самому рассказать обо всём? Нет, его не поймут, даже она. Конечно, врать – плохо, слишком плохо, но по-другому юноша не мог, не в этом мире, не с этими людьми, ни с кем, только сам с собой. Вот Донкор и был постоянно сам с собой, из-за чего его и считают каким-то ненормальным. Но ведь все люди в своей особенности ненормальные, хотя и вешают ярлыки заранее всем, кому попало. Нет, не так, не всем, не кому попало, а тем, кто не похож на них самих.

Тихо вздохнув, Донкор поставил на землю корзинку и сел рядом, вытирая пот со лба. Синяк на щеке, конечно, давно не болит из-за магии, как и спина, но до сих пор сиял фиолетовым. Наверно, его лицо ужасно смотрится сейчас. Донкор вытянул ноги вперёд и откинулся назад на локти. Запачкается, но, благо, песок можно легко счистить.

Вдалеке, как и всегда в это время, были слышны голоса работяг, которые не имели другого шанса на пропитание и выживание. Сегодня во время перерыва Донкор услышал разговор двух мужчин, которых никогда до этого не видел здесь.

- За эти копейки я не могу даже купить себе новую одежду и хожу в этом, как неизвестно кто!

- Ой, тебе плевать на одежду. У тебя же главное – найти шлюху и присунуть ей, - один из мужчин, что стоял ближе к виноградным кустам, в которых спрятался Донкор, противно засмеялся.

- А ты не можешь свою жену прокормить. Что, ушла уже от тебя к Лузиджу?

- Заткнись! – гаркнул мужчина и сплюнул на землю. – Нам нужно решить, что делать дальше.

- А что делать? Вчера же на собрании всё слышал. И никто мирится не станет.

Что за собрание? С кем мирится? Донкор смог только пожать плечами и дождаться, пока мужчины уйдут, чтобы можно было не скрываться. Хоть ему и было уже восемнадцать, но он до сих пор не понимал, о чём говорят взрослые. Зачем столько таинства, зачем что-то скрывать, если можно говорить очень просто, простыми словами?

Жизнь усложняется не какими-то богами и более высшими существами, а самими людьми, которые думают, что именно боги всё это делают. Конечно, полное заблуждение, штора, которая настолько плотная, что невозможно её сдвинуть с места самостоятельно, но как-то можно продолжать бороться, не опускать руки и не течь за течением. Донкор именно этого не понимал, ведь сам, с пелёнок его учили, не сдавался ни при каких условиях. Да, трепыхался, да, слабо, но всё равно продолжал борьбу, когда казалось, что нет выхода. Так неужели людям так сложно делать тоже самое, чтобы иметь надежду для себя? Юноше казалось, что кто-то, кто выше таких обычных людей, как он, специально внушает им, что нет выхода, что всё ужасно и только самый сильный имеет шанс на выживание. Так и есть, да, и Донкор не раз ругал себя за такие мысли по отношению к небтауи, однако… он не будет падать на колени каждый раз, когда произойдёт какая-то неудача.

Неправильное поведение, которое презирается другими и карается, всегда удачно скрывалось. Даже когда его бил Одджи с дружками – это тоже было отчасти скрыванием, но он понимал, что это больше страх. Трус, самый настоящий трус, которым он всегда и был. А первые попытки отбиваться – ничто иное, как проявление этого качества. Так Донкор считал, так считает, так и будет считать.