Колдовской отведай плод (СИ)

— А я не старалась никому понравиться, — сказала я. — Слушай, Данни, может, ты хоть немного ослабишь воздействие холодом, а? Ну, пожалуйста.

— Пожалуйста — это неправильно. Правильно — отдать ларец.

— Да я меня руки от мороза судорогой свело, — жалобно простонала я. — Пальцы не могу разжать.

Подруга подозрительно на меня посмотрела:

— Врешь, поди.

— Не хочешь — не верь.

Видимо, она поверила. Потому что холод отступил. Что, впрочем, не означало возвращение мне подвижности. Несмотря на то, что тело сотрясала дрожь, двигать ногами я не могла.

— Короче, я решила убить сразу двух зайцев, — продолжала Данни. — Вот и вытурила тебя, чтобы спокойно покопаться в недрах инструмента, а также выяснить, что известно остальным деткам Макер-тота. Жаль, ничего не вышло. Откуда мне было знать, что папашка придумает ключ-песенку. Да, да, рояль — это тоже артефакт. Ты что же, за все то время, пока жила с ним бок о бок, так ни разу и не удосужилась взглянуть на него своим чудесным маго-взором?

— Ну почему же. Глядела. Но никакой ауры у него нет. Кстати, если ты знала, что ларец спрятан внутри рояля, зачем устроила такой кавардак?

Я еще не закончила вопроса, как поняла, зачем: Данни давала выход своему гневу.

— Знаешь, мне просто было приятно. Еще в то время, когда я жила здесь, мне хотелось взять топор и порушить тут все. Все! Как я ненавидела и эту квартиру, и мамочку твою истеричную. Я бы и тебя с удовольствием покромсала. Но не могу. Пока не могу. Сперва отберу у тебя ларец. Что там с твоими пальцами, согрелись?

— Еще нет, — ответила я, лихорадочно соображая, что делать. — А… скажи, Данни… свое завещание ты тоже подделала?

— Конечно, — кивнула та. — Главное вовремя подсуетиться. До оглашения подлинного завещания.

Ничего себе! Что же она могла пообещать поверенному, если решилась на подобный обман? Да что там обман — на преступление!

— А… кто настоящий наследник? Или такого нет, и все имущество должно делиться между всем детьми?

Я представила яблочный дом, лежащий в руинах, и мне стало грустно.

— Да есть он, есть. Неужели ты еще не догадалась, кто этот наследник? Точнее, наследница?

Ага. Если это не он, а она, то либо Танти, либо Ариенна. Ну, и кто же из них двоих? Я бы поставила на Танти. Все-таки Ариенна и так богата…

— А я догадался.

Данни резко оглянулась. В дверях стоял Гвейнард. Одну руку он держал за спиной, а на его шее, как и раньше, красовалась тонкая, едва различимая цепочка.

— А, Гвейн, — обернувшись, небрежно бросила Данни. — Хорошо, что пришел. Спасибо, потрудился ты замечательно. Жаль, не раскрутил ее на признание по дороге от замка досюда. Если бы ты узнал, как открыть рояль, я бы примчалась раньше нее и была бы сейчас далеко-далеко… Вместе с ларцом, разумеется.

Я почувствовала, как пол уходит из-под ног. Услышанное никак не желало укладыватья в голове.

Значит, Гвейнард, так удачно прикидывавшийся моим другом, в одной связке с этой полусумасшедшей авантюристкой?

За одну ночь весь мой мир обратился в прах.

Те, кому я верила, на кого надеялась, оказались подлыми предателями и лжецами. А Гвейн… Он ведь выглядел таким честным, он мне даже почти понравился…

Впрочем, чему я удивляюсь? План добывания ларца и охмурения наивной меня они составляли вместе. А, может, у Данни и нет никакого жениха? То есть, он имеется, но только не далекий и важный, а очень даже близкий. И зовут его Гвейнард.

— Я, собственно, за этим и пришел, — спокойно сказал Гвейн. — Чтобы ты оказалась как можно дальше отсюда.

— Тогда чего стоишь, как дерево? — Данни начала раздражаться. — Повлияй как-нибудь на свою подружку. Пусть отдаст ларец, и я сразу же удалюсь. Если хочешь, уедем вместе, ты еще можешь пригодиться. Нет, ты наверняка пригодишься. У меня для тебя впереди много, очень много работы.

— И вся она такая же грязная? — Гвейн кивнул на пол, усеянный обрывками бумаги и такни.

— А хоть какая. Не для того я тебя подобрала на дороге, чтобы ты меня в мои дела носом тыкал, как котенка в дерьмо. Так что давай, делай с ней, что хочешь, но чтобы ларец был в моих руках. Ты понял?

— Я-то понял, конечно. Боюсь только, Мира его не отдаст.

— Ну так заставь.

— Не могу. Я ведь ей не хозяин.

— Слушай, ну почему ты такой идиот? — разозлилась Данни. — Ясно же было сказано — нужно влюбить в себя толстуху, расположить ее к себе, по возможности соблазнить! Соблазненными девицами очень легко управлять. А ты чем занимался? Флиртовал с другой? Я тебе за что деньги плачу, не подскажешь?

— Я не стану влюблять в себя Миру помимо ее воли, — ответил Гвейн.

На меня он вообще не смотрел. Ну и ладно. Если он хочет показать, что дела Данни его не касаются, и он сам по себе в этой игре, то я все равно не поверю. Ни за что. Наверняка его последняя фраза — это очередная уловка, чтобы показать лояльность по отношению ко мне.

И что же с таком случае происходит дальше? Я клюю на его удочку, отдаю ларец, а он тут же — опа — и вручает его хозяйке.

Не дождутся.

Если честно, я плохо представляла, чем может завершиться сегодняшняя ночь. Не знаю, как Гвейн, но я была вымотана до предела. Устала, очень хотелось есть. Еще немного, и я не выдержу.

— Не хочешь — не влюбляй! — Данни уже почти кричала. — Мне все равно, как ты заставишь ее отдать мне ларец!

— Боюсь, никак. Тебе она его не отдаст.

— Ты уверен? Я — что-то не очень. Видишь ли, моя подруга с самого детства жалеет всех бедных, несчастных и угнетенных. Она тебе рассказывала, как притащила сюда оборванца, оказавшегося магом?

— И тебя, — добавил Гвейнард.

— И меня, — кивнула Данни. — А потом еще несколько лет терпела мое присутствие. Не жаловалась, не плакала, ничем не показывала, как я их стесняю.

— Но ты совсем не стесняла нас! — не выдержала я.

Гвейн обернулся ко мне:

— Ей не понять, Мира.

Данни фыркнула:

— Если честно, мне плевать. На вас всех. С высокой колокольни. Ладно, хватит болтать. Сейчас ты будешь умолять меня взять у тебя драгоценную ношу.

Она сделала рукой быстрое движение. Гвейн упал на колени и схватился за горло одной рукой — вторую он так и держал за спиной.

— Он задохнется, — сказала Данни, обернувшись ко мне. — На твоих глазах. Я постараюсь, чтобы его мучения продлились как можно дольше. Ты это допустишь?

— Нет, — твердо сказала я, глядя на покрасневшее лицо Гвейна. — Конечно ж, нет. Отпусти его, Данни. Я отдам тебе ларец.

— Отдавай, — сказала она и шагнула ко мне, протянув руки.

— Сначала отпусти Гвейнарда.

— Ты намерена торговаться? Зря.

Гвейн замотал головой и захрипел. Я, не колеблясь, протянула ларец.

Руки моей бывшей подруги дрожали. Она уже не обращала внимания на готового потерять сознания парня. Конечно, я была идиоткой, так как прекрасно понимала — ни меня, ни его она не отпустит, скорее всего, убьет — не оставлять же свидетелей. Но казнить себя всю оставшуюся жизнь за смерть лучшего, хоть и бывшего друга я не могла.

Еще немного — и пальцы Данни коснутся ларца.

Но тут произошло нечто такое, чего я никак не ожидала. Гвейн, собрав последние силы, выбросил вперед правую руку, ту, что находилась за спиной. Яркий свет рванулся из его ладони в нашу сторону. Данни дико закричала и отскочила от меня.

Поздно. Шесть кинжалов — а летели именно они — будто послушные чьей-то посторонней воле заключили девушку в кольцо и воткнулись в пол, образовав вокруг нее треугольник.

Тут же я почувствовала долгожданное освобождение, мгновенное, будто с меня спали ледяные оковы, не дававшие двигаться. Гвейн сидел на полу и кашлял, вдыхая воздух с хрипом. Его больше не душила невидимая рука, чему я была несказанно рада.

Данни кричала. Однако, теперь крик ее слышался глухо, будто между нами и ней находилась плотная прозрачная стена. В принципе, так, наверное, и было на самом деле, потому что она металась между кинжалами, но постоянно на что-то наталкивалась, не в силах переступить некую черту, определенную для нее волшебным оружием Великих Подпор.