Нетореными тропами. Часть 2 (СИ)

Микаш густо покраснел, видно, поняв, что перебрал с пафосом. Я поцеловала его просто на всякий случай, чтобы он перестал волноваться по пустякам.

— Ну когда же вы друг от друга отлепитесь? — негодовал один из сослуживцев Микаша, кажется, его звали Бастиан.

Армия уже собралась на площади у дворца Стражей и собиралась маршем выступала из Эскендерии под предводительством Вальехиза. А с маршалом Гэвином планировалось встретиться недалеко от западного порта, когда подойдет его корабль.

Мы никак не могли проститься, задерживая всех остальных.

— Будь осторожен, не лезь на рожон и знай, я молюсь и жду тебя. Каждый день, — я поцеловала его в последний раз и надела на шею обережный амулет из храма Умай — белую деревянную птичку с золотым знаком солнца и серебряным — луны. Осенила Микаша защитным знамением напоследок.

— Я вернусь. И все свои победы посвящу тебе одной, моя звездочка северной зимы! — Микаш коснулся моей щеки в последний раз и вскочил в седло.

Я наблюдала, как Беркут вез его прочь и думала, что Безликий все же оказался прав насчет него.

========== 9. ==========

Возвращаться я решила короткой дорогой, срезать путь через несколько темных, узких боковых улиц. Работа в лаборатории началась неделю назад, когда Джурия вернулась из своих странствий по лагерям беженцев Сальвани. Ее родственники благополучно отыскались, и Жерард устроил их в одной из приграничных деревень. Как-то выхлопотал место в обход других. Когда ты сирота, оставшийся без поддержки рода, приходится крутиться, иначе не выживешь, говаривал он. И умел это: устраивать все по своему желанию и добиваться того, о чем другие даже помыслить не могли.

Я уговорила его дать мне еще неделю до отъезда Микаша. Ведь не увидимся долго: полгода, год. Я буду скучать просто непереносимо! Потрогала его подарок за пазухой и улыбнулась. Как быстро все же привыкаешь к хорошему, не замечаешь его, а когда оно пропадает пускай даже на время, становится горько и пусто на душе. Но надеюсь, что он все же вернется и эта разлука выдержит наши чувства и как хорошее вино они станут только слаще и желаннее.

Я настолько погрузилась в своим мысли, что заметила показавшуюся из-за угла фигуру, только когда поравнялась с ней.

— Куда спешишь, ведьма? — окликнул меня до дрожи знакомый голос.

От неожиданности я попятилась. Эти острые скулы, будто перечеркивающие лицо косым крестом, ни с чем нельзя было спутать. Разбойник Лино! Как он выбрался из нижнего города?

— Не ждала, цыпа? Хахаль твой свалил и защищать тебя больше некому, — злобно ухмыляясь, издевался он.

Я вдруг вспомнила, что на своей территории, на территории Стражей и опасаться мне нечего. Ну кроме как их всех казнят, а я снова буду совестью мучиться. Выпрямилась и спокойно ответила:

— Я и сама могу себя защитить. Напомнить?

Ухмылка все больше походила на оскал.

— Да, со мной один ты справилась, а как насчет всех нас? — Лино указал мне за спину, и я поспешила обернуться.

Из прохода между двумя соседними домами вывалило с десяток парней, чумазых, тощих и в такой же неопрятной одежде, как и сам Лино. Пару из них на вид были старше главаря, но в основном совсем мальчишки, самый младший из них, попрошайка Бурро, тоже был здесь. Еще бледнее и болезненней, чем в прошлый раз. Они спешили заступить мне дорогу и отрезать пути к отступлению.

И как я их не заметила? Видно, чутье срабатывало только на демонические ауры, а людей как опасность не воспринимало. Тонкие и хрупкие прозрачные оболочки. Я засунула руку за пазуху и нащупала рукоять стилета. Нет, отбиваться бы я не стала, но подарок Микаша придал уверенности.

— Я за мгновение могу послать мысленный зов Стражам, — все также ровно предупредила я. — Они тут же сбегутся сюда, и вас всех через пару дней повесят.

— Да неужели? — Лино подошел ко мне вплотную и приблизил свое лицо, едва не протаранив меня лбом. Обдал вонючим дыханием.

— Хочешь попробовать? — спросила я и, выхватив стилет из-за пазухи, замахнулась. Лино отшатнулся, освободив дорогу, и я бросилась бежать. До людной улицы недалеко!

Пару прыжков. Я уже видела силуэты прохожих впереди. Бам! С крыши чуть ли не мне на плечи спрыгнула невысокая щуплая девчонка.

— Помнишь меня? — она улыбнулась, сверкнув темной щелью между передними зубами, и перегородила мне дорогу, широко расставив руки.

Я несколько раз моргнула, оглядывая ее с головы до ног. Ты же рваная одежда, украшенная пестрыми лоскутами, в темной засаленной косе старые облупленные заколки, на запястьях и лодыжках браслеты с висюльками, половина из которых оборваны или сломаны. Все эти детали пронеслись в моей голове за пару мгновений, прежде чем накрыло: «Да, неважно. Бежать!»

Я попыталась отодвинуть ее с дороги, но почувствовала, как в спину уперлось что-то острое.

— Добегалась, тварь! Сейчас я те шкурку-то как попорчу! — прохрипел, пыша злобой, Лино над самым ухом.

— Эй, она моя! — прикрикнула на него девчонка. — Сам виноват, что под ее коготочки подставился. В следующий раз умнее будешь.

— Ну это уже слишком! — не собирался делиться своей добычей Лино.

Я думала: позвать на помощь и потом мучиться видениями их лиц, искаженных предсмертной мукой, или не звать и снова попробовать выкрутиться самой. С двумя-то я с помощью телепатии справлюсь, лишь бы остальные не подступили. Но те наоборот не спешили становиться на чью-то сторону. Ждали.

— Брысь-брысь-брысь! — зашипела на Лино девочка и замахала руками, как на паршивого бродячего кота.

Медленно разбойник все же подчинился. Убрал нож от моей спины. Я повернула голову. Он, кривясь и сутулясь, Лино прошаркал к ждущим в стороне товарищам. Я заинтригованно обернулась к девчонке. В заостренных хищных чертах у них проступала какая-то схожесть. Похоже, что родственники.

— Ну так помнишь меня? От ответа зависит твоя жизнь, — девчонка улыбнулась своими теплыми глазами цвета темного янтаря. Такими большими и чистыми, что в них, казалось, отражался весь мир. И улыбка настолько обаятельная, что и не поверишь, что она с этими голодранцами из одной банды.

— Сорока-воровка, — без страха ответила я.

Улыбаться она тут же прекратила и угрожающе сощурилась. Податливый разум легко пропустил меня внутрь, показывая все, что мне надо было видеть и дальше больше. Все еще чистая и наивная. С глупой детской бравадой и святой уверенностью, что все мироздание обязано пасть ниц перед ней.

Кулак я перехватила у самого своего лица и опустила вниз, хотя очень хотелось заломать этой наглой девчонке руку за спину и проучить, а заодно и ее братцев. Впрочем, я внимательно прислушивалась к тому, что у них происходило. Лино яро отговаривал остальных помогать девчонке. «В следующий раз умнее будет!» И чисто из сестринских чувств не стала ее трогать.

— Я знаю тебя. Ты та девочка, которую я спасла от казни.

Она вырвала ладонь из моей руки, отступила на шаг и потерла, а потом снова просияла наглой улыбкой.

— А мы следили за тобой все это время. Здоровского ты себе Стражика отхватила. Они обычно все такие, от девчонок не отличишь, а он нормальный, ну в смысле мужик.

Я удивленно вскинула бровь:

— Я не буду его с тобой обсуждать.

Я вообще не собиралась про него никому рассказывать. Микаш, он только мой и ничей больше.

— Да тебя никто и не спрашивает, — она ненадолго задумалась. — Жалеешь, что спасла меня?

Я вытаращилась:

— Не-е-ет.

— А я все равно не собираюсь исправляться. Видишь эти серьги? — она показала мне безыскусные тяжелые бордовые стекляшки, которые сильно оттягивали ее короткие мочки. — А бусики? — нитка с крашеными синими камушками. Нет ну с виду ничего, но сразу ясно, что дешевка. — Я их украла и безо всякого зазрения совести. А потом мы с братьями еще и тиару украдем. И все падут ниц перед Хлоей Машкари, королевой воров Эскендерии! Парни, падайте!

Один малыш Бурро встал на колено, а остальные как стояли, так и продолжили стоять.