Камень сердолик (СИ)

- А если нет? – вырвалось у Палого Листа.

- Он будет служить Небесной Благодати в любом случае, - сухо отозвался целитель. – И я не вижу в сём ничего дурного. Ты же видел здешних братьев? Многие из них дети нераскаянных еретиков, но их воспитали правильно, и они довольны своим служением. И я был бы очень благодарен тебе, дитя, если бы ты впредь не задавал подобных вопросов.

Палый Лист тут же вспомнил своих новых тюремщиков и внутренне содрогнулся. Неужели и его сыну суждено подобное? Его лишат детства, сделают послушную куклу, не имеющую своей воли? Юноша усилием воли подавил в душе поднимающееся возмущение и принял подобающе скромный вид. Ему нужно было подумать.

А на следующее утро его вызвал к себе брат Иммаир.

Комментарий к Глава 37. Палый Лист. Часть третья

Мои дорогие читатели! Приношу вои извинения за то, что отклонилась от генеральной линии партии, то есть от приключений Клима и компании. Но такой персонаж, как Палый Лист оказался сложнее, чем задумывался изначально, именно поэтому я описываю его историю столь подробно. Надеюсь, что вы не в претензии. Ваш автор.

========== Глава 38. Палый Лист. Часть четвёртая ==========

Внимание, пока не бечено!

Палый Лист и не знал, какую бурю чувств вызвал в душе брата Иммаира. В безупречно логичном, холодном брате-расследователе было достаточно Фаэрской крови, чтобы почувствовать состояние Палого Листа, и он поступил строго по инструкции, вызвав одного из Высших братьев. Но потом, после того, как у него было время всё хорошенько обдумать, брат Иммаир пожалел о своём решении. Юноша ему понравился, более того, у него были все шансы на оправдание, если бы он дал показания против своих опекунов и гнусного соблазнителя-кузена. Но теперь… теперь у него не было никаких шансов. Возможно, капитул братьев и примет во внимание молодость и неопытность юного еретика, не приговорив его к позорной смерти, но и в этом случае самое мягкое, что его ждёт – Ловушка Заблудших. А это место вызывало у брата Иммаира самые неоднозначные чувства. Он даже считал, что повешение – вещь куда более милосердная. А уж судьба ребёнка…

Брат Иммаир слишком хорошо знал, через что придётся пройти малышу, его собственное безрадостное детство вспоминалось с отчётливой ясностью. В ереси была обвинена его вдовая бабушка-Фаэли, после чего его отец-Гортан немедленно расторг брак с её дочерью и отрёкся от рождённого ею сына, оставив будущего брата-расследователя с матерью без средств к существованию, фактически на улице. Предательство мужа, казавшегося верным и любящим супругом, подкосило женщину и прожила она после этого недолго, а его, растерянного мальчишку, оставшегося без единой родной души, подобрали жрецы Небесной Благодати. Так брат Иммаир оказался в Воспитательном доме при Храме… и это были очень нелёгкие годы. Но он выжил и смирил свою сущность Фаэра.

Будущему брату-расследователю пришлось научиться подчиняться строжайшей дисциплине, скрывать свои истинные чувства, терпеть наказания и подчиняться, подчиняться… Пока он не принял учение Небесной Благодати всей душой и всем сердцем. Как только он принял их, жизнь его стала куда более лёгкой, но глубинное стремление к справедливости и заставило его стать суровым расследователем, не позволявшим, тем не менее, никогда осуждать невиновных. О своей Фаэрской крови он даже не вспоминал, да и выглядел внешне как чистокровный Гортан, и, в целом, был доволен своей долей.

До тех пор, пока к нему не привели на допрос несчастного Фаэрского мальчишку, совершившего самый страшный грех, по вере Небесной Благодати. Мальчишка не только возлёг с мужчиной, но и богопротивным образом понёс от него дитя…

И тут тщательно сохраняемая вера брата Иммаира дала сбой, видимо, проснулось то, что он тщательно давил в себе – Фаэрская кровь. Не было ночи, чтобы брату Иммаиру не снились грустные глаза мальчишки на красивом, удивительно тонком исхудавшем лице.

Брат-расследователь не привык врать себе. Он понял, что и сам впадает в ересь, ибо мальчишка не просто вызывал у него жалость. Мальчишка нравился ему. Нравился до такой степени, что вера в Небесную Благодать стала казаться кандалами на ногах. Хотелось разбить эти кандалы, схватить мальчишку за руку, увести ото всех, скрыть, уберечь… Растить вместе с ним его дитя…

Брат Иммаир постился несколько дней, он проводил дни и ночи в молитвах, он надеялся получить ответ на свой вопрос – что с ним не так? За что он проклят? Почему вера его тает? Почему он сам готов впасть в ересь?

Надеясь хоть как-то облегчить участь мальчишки, он доложил Высшим братьям о его гнусной родне, надеясь, что в подвале Храма прибавится жильцов. По правде сказать, он надеялся увидеть этого Янгиля, надеялся увидеть, как братья бичуют его и вгоняют иглы под ногти, надеялся увидеть, как истекает кровавой слюной его лживый гнусный рот, как корчатся, пытаясь сорвать с горла удавку эти мерзкие пальцы, которые написали донос…

Увы… Когда он поинтересовался у брата Закеля, почему до сих пор не арестованы родственники Палого Листа, то получил ответ:

- Они раскаялись и пожертвовали три четверти имущества Храму. Мы позволили им покинуть город и начать новую жизнь. К тому же, их сын Янгиль заключил брак, и часть богатого приданого своей невесты тоже пожертвовал на Храм. К тому же, не доказано, что он – отец ребёнка этого юноши, виновен он лишь в ложном доносе… Естественно, если бы этот юный еретик был невиновен, мы дали бы делу ход… Но ведь виновен, не так ли, брат Иммаир? В этом нет сомнения. Значит, если даже он и выступит с обвинением против своей семьи, оно не будет иметь силы.

Брат Иммаир только поклонился, оставаясь внешне бесстрастным, хотя внутри его бушевала буря. Он примерно представлял себе размеры наследства Палого Листа и понимал, на какую астрономическую сумму обогатился Храм. На душе было тошно. Брат Иммаир всегда соблюдал жреческий устав, был постником и аскетом, ни единой крупицы чужого золота никогда не прилипало к его рукам . Если он убеждался в невинности обвиняемого – он освобождал его, не требуя мзды от семьи, а отпустить виновного его не могли заставить никакие горы золота. До него доходили слухи о роскоши, в которой живут многие Высшие братья, но он никогда не придавал им значения. И вот теперь – такое явное доказательство мздоимства и корыстолюбия.

В суровой душе брата Иммаира стали появляться мысли, не приличествующие жрецу Небесной Благодати, и он стал мало-помалу приходить к определённому решению… Тогда-то он и вызвал к себе Палого Листа.

***

Палый Лист вошёл в кабинет брата Иммаира, в котором абсолютно ничего не изменилось… кроме самого расследователя. Он выглядел измождённым и невыспавшимся, словно его грызло какое-то глубокое внутреннее переживание. Но когда он поднял голову и взглянул на юношу, его взгляд потеплел. Длилось это буквально мгновение, после чего брат-расследователь снова надел маску прежнего бесстрастия.

- Я вижу, что лучшие условия пошли тебе на пользу, дитя, - довольно мягко произнёс жрец. – Я справлялся о твоём здоровье у брата Никело. Он говорит, что с тобой будет всё в порядке. Но я призвал тебя не за этим.

- Вы хотите моих показаний? – тихо спросил Палый Лист. – Я…

- Нет! – отрезал брат Иммаир. – К тому же теперь, имея на руках столь несомненное доказательство твоей вины, я не нуждаюсь в твоих показаниях. Они не будут рассматриваться по закону. К тому же, твои опекуны покинули город, а твой кузен удачно женился.

- И вы им это позволили? – вырвалось у Палого Листа.

- Они пожертвовали большую часть твоего наследства Храму, - пояснил брат Иммаир. – А твои слова, даже если бы ты и дал показания против них не имеют силы, ибо ты еретик и нераскаянный грешник. А после… после того, как дитя появится на свет, ты будешь осуждён. Пока ты носишь дитя капитул не будет судить тебя, ибо дитя невинно, а устав наш не позволяет подвергать невинных суду. Но потом…