Слияние (СИ)

— Я понял ваш потенциал, вижу, вы не просто высиживаете здесь время, но два истребителя на целый город… — Трипетов покачал головой. — Я вовсе не сомневаюсь в вашей компетенции, но риск необоснован.

— У нас сильная группа поддержки, — пробормотал Ник. Чем больше Трипетов говорил, тем меньше напоминал незваного спасителя и хозяина приливного леса, но Нику все еще было не по себе.

— Верю! Я уже у них был. — Трипетов неожиданно обаятельно улыбнулся, на этот раз искренне, даже темные глаза заблестели, и шагнул к столу, протянув руку. — И у переговорщиков ваших был. Я успел познакомиться со всеми. Подозреваю, Кирилл Кириллович специально оставил вас на десерт.

Ник поднялся вслед за Сашкой. Рукопожатие у нового начальника оказалось в меру сильным.

— Увидимся в актовом зале, — сказал Трипетов.— Александр, Никита… Маргарита, приятного дня.

Он вышел за дверь, а Рита — из-за шкафа.

— Ой, как неудобно, — произнесла она, хватаясь за щеки. Как и все люди, обладающие натуральным рыжим цветом волос, Рита краснела мгновенно, но это ей шло.

— Неудобно нырять в противогазе — рыбы пугаются, а ты зашла за материалами по последнему делу в пятиэтажке и решила не мешать знакомству нового начальства с нами, — фыркнул Сашка. — Делов-то.

— Материалы, кстати, в синей папке на второй полке, и они тебе действительно нужны, — поддакнул Ник. — Все переговорщики вне зависимости от специализации обязаны их изучать, так что пользуйся моментом, пока другие не набежали.

— Возьму-возьму. — Рита вернулась за шкаф и вскоре появилась с папкой. — Но какой же шикарный мужчина!

— С ужасным именем и отчеством, — Сашка скривился. — У меня трезвого язык заплетается!

— А ты не пей на работе, — заметила Рита. — И, кстати, Кирилл Кириллович — тоже не сахар.

— Зато сокращается легко. А этот кто? Конст Констыч, что ли? Брр.

— Лишь бы человек оказался хороший, — наставительно сказала Рита. — Вы как? Обедать идете, надеюсь?

— А то! — воскликнул Сашка.

День прошел спокойно, а вечером к ним заглянул велет Эрлин, поиграл мускулами и утащил Риту любоваться закатом с высоты птичьего полета.

— Тебе не кажется, что выступать сводником с нечистью несколько… — Сашка прищурился.

— Аморально? — подсказал Ник и рассмеялся. — Не завидуй. Лучше взгляни.

Компьютер выдал данные за последние несколько дней. Статистика неплохо показывала основные тенденции в мире нечисти, их реакцию на приливы. Например, если в районе Университета начинали замечать колдовские огни, с вероятностью в девяносто процентов в Битцевском парке пройдет сходка оборотней, а значит, пора отправлять переговорщика к их альфе и заключать договор о недопущении людских жертв. В ночь на Ивана Купалу всегда разыгрывались русалки, но агрессивными они становились, только если усиливалась активность вампиров. При частых появлениях призраков на кладбищах стоило ожидать явления упырей. За почти десять лет работы в конторе Ник привык определять возможную опасность по косвенным признакам, твердо уверовал в зависимость нечисти друг от друга, невзирая на разность стихий подчинения и видовую неприязнь, и пытался понять законы, которых придерживались потусторонние. Данные порадовали его впервые за этот год.

— И что я здесь должен обнаружить? — Сашка склонился к монитору.

— Раньше мы фиксировали массовый исход домовых и увеличение случаев появления полтергейстов, — сказал Ник, — а теперь…

— Я же говорил тебе, что откат будет. Мы сильно поприжали домовых, вот они и эмигрировали. Вместо них полезли лярвы с полтергейстами. Мы принялись уничтожать эту мерзость, и снова пришли домовые. Цикличность…

— Нет! Все из-за последнего прилива.

— Это еще почему?

— К нам пришел… — начал было Ник, но лишь махнул рукой и, подхватив ветровку, направился к двери.

— И куда намылил лыжи?

— Хочу кое-что проверить, прикрой.

Он опаздывал. Домовой, с которым Ник делил квартиру, появлялся ровно в шесть вечера, исчезал в пять минут седьмого и говорил очень нечасто. Согласно инструкциям домовые считались спонтанной нечистью, привязанной к дому и агрессивно реагирующей на людей, однако Ник намеревался все же попробовать его разговорить: кому, как не потустороннему, знать, что происходит.

Из магазина (домовой любил молоко, маринованные огурцы, иваси, и без всего этого богатства разговаривать отказался бы наотрез) Ник вышел в половине шестого. Посмотрел на пробку, образовавшуюся возле светофора, на метро, от которого пришлось бы бежать минут двадцать по дворам и скверам, и застыл в нерешительности.

— Срочное задание?

Ник поежился. Черный «БМВ», притормозивший у обочины совсем рядом с ним, волновал мало, а вот пассажир на заднем сидении оказался Трипетовым.

— Не совсем, — чертыхнувшись про себя, ответил Ник и подумал: «Принесла нелегкая».

— И что же тогда? Ловля форели-мутанта или кота-обжоры? — разглядев, что именно находилось в пакете, спросил Трипетов (и почему в супермаркетах прозрачные пакеты, рекламируют ассортимент, что ли?). — Вы в курсе, что мужской половине кошачьей братии строго противопоказано молоко? У них от этого случается… — видимо, он прочел что-то у Ника во взгляде, потому резко оборвал себя и приказал: — Присаживайтесь, Никита. Я еще только вхожу в должность, и распекать вас за уход во время рабочего дня не входит в круг моих обязанностей. Более того, я готов побыть вашим соучастником.

Преодолеть такую пробку и успеть до шести «БМВ» не сумел бы даже с мигалкой. Водители, костеря тех, кто ездит со спецсигналами, может, и попытались бы уступить дорогу, да только свернуть было некуда. Мысленно махнув рукой — опоздал так опоздал, — Ник сел на заднее сидение рядом с новым начальником и продиктовал адрес.

Трипетов кивнул.

— Не ближний свет, но успеем, — сказал он, — но уговор: раз уж я вам помогаю, то должен быть в курсе придуманной вами авантюры.

— Если мне удастся задуманное, я так и так приду к вам, — сказал Ник, затем поймал взгляд серых глаз и неожиданно для себя рассказал и про домового, и про статистические данные, и про свою теорию.

— А вы знаете, что по выкладкам профессора РАН Марянко домовые не считаются разумными потусторонними?

— А у меня создается впечатление, что этот деятель вообще терпеть не может местную нечисть! — воскликнул Ник, мгновенно выходя из себя. — Он и русалок не признал бы, если б те сами не стремились контактировать с людьми. А в своих так называемых трудах называет их ундинами — на германский манер. К разумным отнес только тех потусторонних, с которыми давно наладили контакт его коллеги, и не больше!

— Ну-ну, — рассмеялся Трипетов. — Я согласен с вами и не питаю к Марянко нежных чувств. Не сердитесь, Никита.

— Да как не сердиться, когда это просто вредитель какой-то! А вышестоящие к нему прислушиваются и будто глаза закрывают на все наши отчеты! — слова вырывались сами, Ник же тонул в серебряном взгляде, в котором временами рождались синие искорки.

— Мне приятно, что я не ошибся в вас, — проронил Трипетов и моргнул, разрывая зрительный контакт.

— Может, поедем наконец? — Ника словно ледяной водой окатило. И с чего это он вдруг разоткровенничался?

— Уже.

Ник заозирался и с удивлением обнаружил, что автомобиль остановился напротив его подъезда.

— Но… Что вы сделали?!

— Подвез, — Трипетов улыбнулся и снова попытался зацепить его взглядом.

Ник ощетинился — практически в буквальном смысле. Воздух вокруг него слегка уплотнился, и в кабине заметно похолодало. Он снова попытался «прощупать» потенциал нового начальника и тотчас пожалел об этом. Ответный удар не был таким же неприятным, как днем, но весьма чувствительным.

— Не стоит, — предупредил Трипетов, нахмурившись, — к тому же мы на одной стороне.

В последнем Ник уже сильно сомневался.

— Ох, прыткий какой! — заметил водитель, обернувшись. — Он мне нравится, Кош.

Ник вздрогнул, увидев человека, как две капли воды похожего на лешего из потустороннего леса, и то ли от потрясения, то ли из-за потери концентрации (а возможно, Трипетов еще что-то сотворил) снял все щиты. Его теперь при желании удалось бы в бараний рог скрутить, почти не напрягаясь. Впрочем, против двоих потусторонних Ник все равно не выстоял бы.