Колдовской отведай плод (СИ)

По выражению его лица я поняла — не знал. Ну и ну. И под началом этого человека я работала три года?

— Подумаешь, — буркнул он. — Ну, получил ожог, что тут такого?

— Да, в общем-то, ничего, — сказала я. — Вот только сам по себе он не пройдет. Кожа с руки начнет облезать, обнажая плоть, затем отпадет и она. И в этом случае уже ничего не поможет. Вам как можно скорее надо обратиться к магу-целителю. Но тут тоже есть неприятное для вас обстоятельство. Целителям известно происхождение подобных увечий. Как вы думаете, станут ли они покрывать вас, рискуя остаться без практики? Очень сомневаюсь. Им придется доложить о произошедшем в службу контроля магов и безмагов. Что за этим последует, остается лишь догадываться. Но для вас ничего хорошего, будьте покойны.

— Пусть так, но до этого я успею раздавить тебя, как клопа, — пообещал он.

Потом изо всех сил дернулся:

— Прикройте меня, идиоты! Долго я буду лежать в таком виде?

— Столько, сколько понадобится, чтобы вы рассказали нам причину вашего здесь появления, — сказала я.

Похоже, мой начальник не собирался ничего рассказывать. Он ухмыльнулся, напрягся и лягнул ногами державшего его за лодыжки Сварта. Тот не выдержал удара и отлетел в угол. Ну, еще бы, по сравнению с Банкиным садовник выглядел как котенок рядом с волкодавом.

Сварт рванулся было, чтобы задержать преступника, но тот, упершись ногами в кровать, дернул руками и освободился от Крадифа и Гвейна. Потом резво вскочил, отпихнул меня в сторону и выскочил из комнаты.

Не ожидавшие от бывшей дамочки такой прыти, парни рванули было следом, но я остановила их жестом:

— Далеко не убежит.

— Ты так уверена? — спросил Гвейн.

— Ага.

Естественно, я не была уверена, зато готова к такому повороту дел, поэтому, когда Банкин выскочил в коридор, тут же глянула сквозь стену маго-взором.

Навстречу моему начальнику неспешно шествовала Аквинтия с зонтиком в руке — на улице начинался дождь, а она, судя по всему, намеревалась прогуляться по саду. Увидев перед собой возникшего буквально ниоткуда незнакомого мужика в разорванном дамском платье, Аквинтия завизжала. Уж не знаю, за кого она его приняла, за насильника или извращенца, но соответствующая и тому, и другому реакция последовала незамедлительно. Как я успела понять, мамочка была дамой решительной, в чем я в очередной раз убедилась. С душераздирающим криком «ах ты, поганец!» Аквинтия обрушила на голову Банкина ни в чем не повинный зонт. Раздался оглушительный треск — то ли голова не выдержала удара, то ли зонтик получил боевое ранение. Банкин попытался прикрыться руками, и даже, кажется, бормотал извинения — в обычной жизни он был довольно приличным человеком, а иногда и вежливым — но Тантина мамочка провела еще серию ударов. Досталось и плечам, и груди, и даже животу. Ручаюсь: она метила чуть ниже. Несомненно, Аквинтия решила: сей коварный субъект явился в замок, дабы покуситься на ее честь.

Мужики недоуменно смотрели на меня, покатывающуюся со смеху, и только Гвейн, кажется, понял — я применила маго-взор. Естественно, всем троим захотелось узнать причину моего веселья, и они двинулись к двери, но та распахнулась сама и внутрь влетел Банкн, красный, как помидор — то ли от смущения, то ли от побоев. Следом появилась Аквинтия, все еще пытающаяся огреть охальника зонтом, но увидела нас и остановилась. Оглядела всю компанию, как бы решая, по кому бы еще пройтись. Потом грозно сказала:

— Все понятно. Этот замок — натуральный вертеп. Сборище маньяков и идиотов. Ну, про некоторых, — она почему-то кивнула на меня, — все понятно с первого взгляда. Но ты, Крадиф! О тебе я была лучшего мнения.

Парень остолбенел, поморгал глазами. Наконец выдавил:

— В смысле?

— В смысле, думала, ты не принимаешь участие в коллективных развратных игрищах. Как я ошиблась! Не смей больше приближаться к моей дочери!

— Не принимаю я никакого участия! — воскликнул оскорбленный Крадиф. — И вообще, где вы видите развратные игры?

— Как — где? А кто напустил на меня извращенца?! — ее голос сорвался на визг.

— И правда, кто? — вмешалась я, строго оглядев компанию.

Банкин тем временем нырнул под кровать и лежал там тихо-тихо. Ну просто котик, скрывшийся от хозяйки, что застала любимца за поеданием мяса.

Аквинтия посмотрела на меня, и ее взгляд, казалось, прожигает насквозь:

— Разве не ты?

— А чего сразу я? — мне захотелось прикинуться дурочкой, и я быстро-быстро заморгала.

— А того! — прошипела дама. — Не делай вид, будто не знаешь, что я имею в виду. Если тебе удалось одурачить этих болванов и скрыться под чужим именем, то я сразу тебя узнала. Вся в мамашу, такая же невоспитанная и беспардонная!

Тут я не выдержала:

— Как вы смеете оскорблять маму! Вы ведь даже с ней не знакомы! И вообще, кто бы говорил! Сами вы беспардонная! Небось, по ночам тоже принимаете мужиков, как ваша дочурка!

Последнее вырвалось помимо моей воли, и я уже прикусила язык, но поздно. Аквинтия вмиг побелела и произнесла, будто через силу:

— Повтори, что ты сказала.

— Что слышали, — огрызнулась я.

— Ты врешь, — дама попыталась взять себя в руки. — Танти не такая. Она не может…

— Идите и спросите у нее сами, может или нет, — отпарировала я.

Несколько мгновений она все еще смотрела на меня, а потом произнесла:

— Уверена, ты ошибаешься. А вот я нет. С твоей мамашей мы действительно знакомы. Встретились здесь же, в замке, много-много лет назад. Оторва была еще та. Я очень, очень сильно сомневаюсь, что ты его дочь.

Вслед за этим она повернулась и медленно вышла.

— Моя мама сюда вообще не приезжала! — крикнула я ей вслед. — Не знаете, так и молчите!

И только тут заметила, как на меня смотрят мужчины.

— Что? — недоуменно спросила я, обведя их взглядом.

Гвейн пожал плечами, Крадиф отвернулся, и только Сварт тихо сказал:

— Знаете, миста Мира, я думал, что один уловил сходство. Решил, подсознание играет злую шутку, или же память никак не успокоится, но теперь, именно сейчас понял: Аквинтия наверняка права.

— Да в чем?! — заорала я.

Но тут краем глаза заметила движение и обернулась. Банкин, обрадовавшись, что внимание оппонентов переключилось на другой объект, выбрался из-под кровати и ползком подбирался к окну. Вот ведь жук!

— А ну хватай его! — крикнул Гвейн, тоже заметив маневр моего начальника.

На этот раз я поступила по-другому. Едва только мужики схватили и повалили Банкина на ковер, подскочила, обернула его шею цепочкой и провела по ее свободным концам кинжалом. Украшение вновь стало целым, а Банкин — Ариенной. Весьма потасканной Ариенной, надо сказать.

— Молодец, Мира, — похвалил Гвейн. — Правильно сделала. С девицей управляться намного проще.

Я хотела добавить — особенно тебе, но решила промолчать. Вертеп вертепом, но напоминать приятелю, что он ухаживал за толстым старым мужиком, не хотелось. По крайней мере, не сейчас.

— Немедленно отпустите меня, грубые мужланы! — заверещал Банкин тонким голосом Ариенны. — А ты, негодйка, сними цепочку!

— А вот хрен тебе, — зло сказал Крадиф. — Сиганешь в окошко, и поминай как звали. Кстати, как его зовут Мира? Я что-то не уловил.

— Банкин его зовут, — отозвалась я.

— Ну и сиганет, — сказал Гвейн. — Далеко все равно не убежит.

— А ему далеко и не надо, — отозвалась я. — В Тукумуке видели человека, похожего на моего начальника. Это и в самом деле был Банкин. Так?

Я ткнула девицу под ребра. Она оскалилась.

— Молчание — знак согласия, — перевела я ее гримасу. — Значит, Банкин приехал — кстати, уверена, следак к машине прицепил именно он — снял комнату в постоялом дворе, сменил личину и заявился сюда под видом наследницы.

— Так это он каждое утро сжирал по десять яиц у «Трех ослов»? — изумился Гвейн. — И нам ничего не оставлял? Ну, ты и эгоист, приятель!

— Никакой следак я не цеплял! — огрызнулся Банкин. — Нечего на меня всех собак вешать!