Любить нельзя ненавидеть (СИ)

Не выпив за вечер ни бокала вина, лучник с некой опаской взял один с подноса. Словно если его оставит здравомыслие, обрушится весь мир. На нее.

Все же осушив один, Робин решил отвлечься от всей этой пагубной веселости и отправился к выходу, где в последний раз нашел ее взглядом. В компании очередного богача она учтиво улыбалась и даже смеялась. Решив, что этот вечер не сулит неприятностей, Локсли все же вышел в коридор.

— Черт… — выругался разбойник, когда какой-то тип влетел в него.

— Простите!

Незнакомец обогнул лучника и сразу же скрылся в толпе, более не обернувшись. Робин некоторое время смотрел ему вслед, пытаясь вспомнить лицо, которое мелькнуло лишь на миг, и которое он просто не успел разглядеть. Этот недотепа показался ему отдаленно знакомым. Словно он уже видел его лицо, но не имел возможности как следует изучить, оттого сейчас не может в точности воспроизвести черты. Возможно, Гуд когда-то грабил его карету или же вместе с бравыми ребятами встречал в трактирах. Махнув на это рукой, Робин предпочел думать о чем-то более значимом. Но размышления на более возвышенные и размытые темы давались непросто, вынуждая его в скупой задумчивости бродить по коридорам неосвещенного замка.

Утро подкрадывалось незаметно, опыляя еще неясными белесым светом поля и верхушки деревьев. Будучи первым с Востока крупным королевством, владения Мидаса первые встречали предстоящий день, провожая солнце отблеском света от золотых крыш замка дальше, на Запад.

В Зачарованном Лесу еще темно. Не должно быть и намека на предстоящий восход светила, но отчего-то алые полосы света бегали по стенам замка, яркими заревом отражаясь в окнах. Озаряя успокоившееся под мирное сопенье спальни и вычищенные до блеска коридоры. Играя несвойственными солнцу живыми тенями.

Бодрствующий без сна Генри первый заметил эту аномалию и с ужасом обнаружил причину.

— Стража!

Весь замок за пару минут был поднят на ноги. Не осталось сонливости, усталость отступила, остался лишь страх и непонимание. В спешке одеваясь, стража успела лишь услышать громкое «На замок напали», а после, уже никто не предавал значения словам.

В каком-то забытье разбойник возвращается в зал, сразу же спеша скрыться у стены, где удавалось быть незамеченным практически весь праздник. И, следуя уже заложенному правилу, Робин первым же делом начал искать Реджину. То ли от пестрых пятен мелькавших платьев и блеска украшений, то ли по собственной невнимательности, он не мог отыскать в толпе тот самый завораживающий силуэт в черном, который непременно бы выделялся из всей этой суеты цветов. Сохраняя терпение, разбойник обошел зал, чтобы удостовериться в том, что было очевидно с самого начала — ее здесь нет. Спокойно прикидывая возможные варианты исчезновения королевы, лучник решил, что она отправилась на его поиски. Возможно, этого бы он и придерживался, ожидая ее появления в дверях, но появившийся рядом и уже немного загулявший Георг, как называла его Реджина, спросил:

— А вы, что же, пожелали остаться на празднике?

— О чем вы говорите? — в этот самый момент его сердце неприятно сжалось в ожидании ответа. Робин уже знал, что добром это не кончится.

— Королева уехала с час назад, возможно, я не силен в цифрах, когда в руки попадает бокал с вином… Куда? Так вы не знали? Это сопровождение ни на что не годно.

Продолжая пыхтеть о негодности охраны, король присоединился к ближайшей компании, где его мнение подвергли критике, отчего и разгорелся присущий каждому празднику Мидаса «чинный» спор.

Еще до начала жарких обсуждений, Робин оказался на улице. Холодный воздух колючим комом прокатился по лицу, затихая в волосах морозными иголками. Разбойник осмотрелся, подвергая сомнению слова короля, возможно, он и прям соврал. Может быть, Реджина покинула праздник пять минут назад и просто физически не успела исчезнуть из королевства. Карета!

С последней надеждой Робин побежал к ней, не успевшей скрыться за изгородью, медленно рассекающей снег. Успеть-то успел, но разочарование ожидало его и здесь.

— Королева взяла лошадь.

Немного опешив от слов кучера, разбойник с толикой страха спросил:

— Куда она отправилась?

— Во дворец.

Ответ был ясен. Единственное, что не смог объяснить кучер, это причину, по которой Королева так резко вернулась домой. Но в чем не стоило сомневаться, так это в безусловной важности и, скорее всего, опасности этого решения. Что-то определенно случилось. Вопрос лишь в том, почему она не сказала ему об этом?

Ах, да! Во всем разобралась сама. Как же! Неужели она настолько самолюбива, что готова подставить свою жизнь на кон, дабы выиграть негласный спор с лучником? Она то ли бесстрашна, то ли невероятно глупа. Пока что, Робин остановился на последнем.

И пришпоривая лошадь, ему оставалось лишь надеется, что он успеет вовремя.

Днем.

Уже несколько часов подряд крупные хлопья стараются укрыть поля и приглушить изумрудный цвет сосен. Казалось бы, этому снегу кто-то приказал сверху скрыть следы битвы, заметая тысячи следов воинов, вошедших в этот замок. Белое полотно бесшумно ложилось сверху, пряча не только отпечатки сапог, но и страх. Чистый человеческий страх, исконно приписанный тем, кто любит. И, замораживая это чувство, природа дает им надежду. На что-то лучшее. Достойное их.

Является ли таким разбойник? Возможно.

Но сейчас его надежда почти иссякла.

Ее и вовсе нет.

Генри обеспокоено бродил по коридорам, оборачиваясь на каждый шум, доносившийся буквально отовсюду. Замок был наполнен звуками, негромкими, но отчетливо слышимыми. В каждой комнате и большом зале все еще звучали отголоски сражения, подпитываемые реальными стонами раненых в комнате для них отведенной, где лекари пытались унять боль и излечить увечья. Но мало кто догадывался, что помощь нужна не только здесь.

В очередной раз подходя к ее спальне, Робин уже и не надеялся получить разрешение войти. Он упрямо сокрушал дверь, надеясь услышать голос хозяйки по другую сторону.

— Реджина, сейчас же впусти меня!

Молчание, и так уже в который раз. Она никак не связывалась с ним, не позволяла приблизиться, просто-напросто не выходила из комнаты, заперевшись изнутри. Напрасной надеждой было караулить лекаря, надеясь, что вместе с ним сможет проникнуть в покои. Он либо не приходил вовсе, либо просто шел неизвестным разбойнику путем. Хотя, казалось бы, все пути были изучены вдоль и поперек, особенно к ее сердцу. Черт возьми, он не понимал, что происходит с женщиной, что еще два дня назад обнимала его во сне и касалась губами шеи, бормоча что-то о холоде или предстоящем завтраке. Почему сейчас она не желает видеть его и приказывает охране сторожить вход у дверей. Да, это случилось сегодня, на второй день ее добровольного заточения у спальни появились два увальня. С одним из них Робин уже встречался.

Потратив достаточно времени на разборки с этими болванами, разбойник наконец-то сдался, признав победу королевы. Эта женщина до сих способна удивлять его, показывая невиданные ухищрения для достижения своей цели. Что же, а Робин Гуд предпочитает проверенные методы, чтобы добиваться того, что он хочет.

Солнце все так же клонилось к закату, почти исчезнув за кронами деревьев, прячась за горизонт, а он начинал свирепеть от непонимания и беспокойства. И следуя изученному маршруту разбойник, ненароком слышит разговор стражи.

«Да»

Не верит в это и, отгоняя напускные страхи, начинается подниматься. Прямо в ее спальню, как привык это делать. Выступающие кирпичи обжигали кожу холодом, но это не сравнится с ознобом, что рождает само сердце.

Робин корил себя за то, что случилось, просто не верил, что в этот раз не успел, не сберег. Это было смешно, чувствуя опасность за мили от нее, он не смог уберечь, когда она находилась в метре от него. Не смог даже представить такой сюжет. Кажется, это и есть ирония, пустить все силы на защиту королевы в чужом замке, оставив свой практически безоружным. Проклиная себя за эту оплошность, разбойник в тихом бешенстве выслушивал сбивчивый рассказ о Генри, о нападении Белоснежки и возращении Реджины. О жестокой атаке говорил тронный зал, который был почти полностью разрушен. И, видя эти последствия, разбойник просто сходил с ума от мысли, что она пострадала.