To Stop (СИ)

— Раф, извини, я не знаю.

— Я тоже. И хватит меня гладить! Я тебе не Беззубик, который закатывает глаза от удовольствия только от одной порции почесушек!

— О, если бы Беззубик так просто поддавался!

Раф удивлённо развернула голову практически на сто восемьдесят градусов, чуть не сломав себе шею, и прошептала мрачным голосом, которым рассказывала страшилки у костра:

— Нежели Беззуб не пускает тебя к Иккингу? Что ты должна была такого сделать? Неужели ты… убиваешь ночью моих соплеменников, пока все спят!

Астрид не выдержала, скатилась со стула и засмеялась во весь голос, пачкая лицо рыбьим жиром при попытках прикрыть рот.

— Да, это именно так, ты великий детектив!

— Я разговариваю с убийцей! Спасите!

Когда шуточная перепалка затронула Задираку, рука которого мёртвой плетью тут же полетела с кровати, вслед таща туловище, девушки сразу же остановились.

Дождь за окном был уже не такой сильный.

— Тебе уже все говорили, что от нашего Икки воняет беленой, а до тебя никак не может дойти. Какие вы все нерешительные, прямо бе. Лови момент! — уже гораздо спокойнее сказала Забияка, слегка толкнув в плечо подругу. Астрид могла лишь закатить глаза:

— Тайна для меня все эти ваши запахи. Вообще без понятия, что значит всё это: белена, эти каштаны дурацкие.

Забияка с отвратительной улыбкой покивала, устроилась поудобней и, приподняв одну бровь, спросила:

— Хочешь, расскажу?

— Хочу.

Полудракон осмотрелась по сторонам, потрогала брата за руку, словно он мог вмиг ожить, наклонилась к уху подруги и прошептала:

— Любовь.

***

— Папа! Да послушай же меня!

— Сынок, сейчас не время для твоего “поговорить”!

Иккинга тошнило от того, насколько типична была подобная картина для их недосемьи: он, пытающийся вразумить отца и послушать его, и Стоик, который рвался решить военные проблемы насильственным путём.

— Сейчас прошёл сильнейший ливень, на воде была буря, да половина их кораблей потоплена! Тебе незачем туда идти!

— Ты просто не понимаешь! — Стоик сверкнул глазами, резко разворачиваясь и чуть ли не сбивая сына с ног. — Это наш шанс уничтожить их до конца! Раз и навсегда разобраться на корню с этой проблемой!

Иккинг выровнялся, встал прямо, чтобы посмотреть отцу прямо в глаза, и произнёс:

— Просто объясни, что ты собираешься делать. Не рычи, не отращивай клыки и когти, прошу тебя.

Стоик, словно враз потеряв какую-то свою боевую мощь, военный настрой и решимость, опустил плечи (отпустил стержень, что заставлял его идти напролом) и сказал:

— Я понимаю твоё беспокойство и я безмерно горжусь тобой, но у тебя нет внутреннего дракона. Тебе нельзя с нами, ты можешь пострадать, в тебе есть слабости, — вождь ткнул своего сына в грудь, а потом обвёл взглядом, тепло говоря, что не стоит подвергать себя опасности. — Не денется никуда твоя невеста, девчонка хороша, главное удержи.

Иккинг рыкнул, зарываясь рукой в волосы, не смея смотреть вождю в глаза.

— Ты обвёл взглядом всего меня, — прошептал он недовольно, вновь пытаясь направить разговор в нужное русло. — И не в Астрид дело! Сколько ещё драконов на самом деле осталось на их острове? Скольких они пленили из других гнёзд и заставили всегда оставаться в человеческом обличье? Мы не знаем, какое у них оружие, кроме этих ядов. Посмотри, что стало с Задиракой! А его даже не пытались специально убить! Послушай меня, папа, нам надо сначала разведать ситуацию, у нас есть на это время. Почему мы не можем просто послать разведгруппу? Зачем надо сразу нападать?

Стоик устало выдохнул, наконец надел шлем и уничтожающе посмотрел на сына, твёрдой рукой отстраняя от входа.

— Уничтожим их — и нет проблемы. А ты опять захочешь договориться, что совершенно невозможно с людьми. Ты переживаешь за друга и не можешь принять адекватное решение. Со временем ты всему научишься. Благодаря твоей разведке мы можем понять, где они теперь примерно находятся, так что проблем не должно возникнуть. Жди дня через три, — достаточно прохладно (особенно для того, кто по любой мелочи выпускал пламя из пасти) попрощался Стоик и вышел из дома, сразу же натыкаясь на Плеваку.

Тот смотрел укоризненно на вождя, попрекая тем, как тот обошёлся с сыном.

— Сомнительный план… — Плевака закрутил щётку и стал чесать ею свои усы, хотя всё же на всякий пожарный случай взял с собой шлем. Ну так, для убедительности.

— Это всё для его блага.

— Он живёт с тобой всю свою жизнь, друг. Навряд ли не было ситуаций, когда ты разозлил бы его больше, чем сейчас, — Плевака посильнее дёрнул за щётку, которая застряла в его правом усе. — Да и наверняка поймёт, что ты не такой дурак, каким сейчас пытался себя показать.

— Это мой последний шанс вывести его на чистую воду, — вождь покачал головой, смиряясь с клеймом плохого отца, — а потом будет поздно и ему, и мне. К тому же, в действительно наш план гораздо хуже.

— Держится на соплях, я бы сказал.

— Сопли Громмеля вполне способны пригвоздить человека к земле, так что не всё так плохо, — Стоик усмехнулся в бороду. — И всегда можно идти напролом, особенно тогда, когда соблаговолит удача.

Иккинг сидел под окном с раскрытыми ставнями, пытаясь вслушаться в этот ненормальный разговор, но единственное, что понимал — ему надо срочно отсюда убегать. Кровь стучала в висках набатом, отдавалась болью в носу и глазах, а пальцы дрожали; к горлу подступало какое-то удушье, как от магии, как от огня.

Потому что это и был огонь — при каждом выдохе из ноздрей вырывался серый дым.

“Ну, брат, просто не повезло. Твой папа довольно твердолобый, но не будет отправлять воинов на верную смерть. Иди прогуляйся и подумай,” — Беззубик поднял с помощью хвоста и крыла Иккинга на ноги, подталкивая своего нерадивого всадника к запасному выходу с другой стороны.

“Спасибо,” — более или менее уверенно и твёрдо ответил Иккинг, замечая, как под его ладонью ручка раскаляется до красного металла.

“Иди уже, посиди на озере”.

“Да, так и сделаю,” — Иккинг вдохнул полной грудью и зашагал прочь, подальше от дома, от глаз, и ближе к деревьям, которые его точно укроют от чужого вмешательства. Беззубик, стоя в доме, смотрел грустными глазами на дверь, прижав разом все слуховые отростки к голове; он не мог отдать приказ драконам оставить Иккинга в покое и не приближаться к лесу, не тогда, когда было практически военное положение. Это скорее вызвало бы подозрение и резкое намерение Стоика пойти именно в лес, общему вождю дракон указом не будет.

Беззубик всмотрелся в пейзаж за окном — грязь, слякоть, — и поймал глазами молодняк.

— У вас важное задание специально от меня, — с важной позой подошёл он к ним, выпятив грудь. Недавно обращённые драконы посмотрели на практически их сверстника, но уже вождя, понимая, что их шансы обрести всадника при следующем выборе резко возрастут, потому что у них будет подобная поддержка. Мелкотня диких разумных драконов, которые годились лишь в домашние питомцы и составляли основу компании, также замерли. — Вам нужно проследить, чтобы ни один житель не подобрался к оврагу в лесу пример-р-рно часов двенадцать. И сами не приближайтесь. Сделаете, как надо, получите награду.

Они закивали, поняв, какие перспективы их ждут, и вмиг полетели к назначенному месту. Как же легко с такими наивными детьми.

Душа внутри дракона могла лишь надеяться, что всё обойдётся, ведь ни один знакомый Иккинга не знал о том месте. Это дикие знали, приходили. Они могли охранять. Драконы знали, куда примерно нельзя ходить.

Лишь бы всё обошлось.

Впрочем, Стоик был прав. В таком нестабильном состоянии Иккингу не хватало лишь гнева, чтобы пробудить своего внутреннего дракона до конца.

Между пальцев просвечивали тёмные чешуйки, а шея не переставала чесаться. Копчик ужасно болел, голова раскалывалась, а магия внутри клокотала.

Пришёл его час.

Час, чтобы стать драконом.

Превращение окончательно доконало его в овраге, куда он иногда сбегал, чтобы побыть одному, ещё в детстве. Где когда-то обратился Беззубик. Где теперь, похоже, будет оборачиваться Иккинг.