Подарок Тартини (СИ)

Гипнос испытующе посмотрел на него.

- Сорок лет?! – не то переспросил, не то изумился юноша. – Мой дорогой профессор, Вы уже не молоды, и не сегодня-завтра смерть настигнет Вас. Я вижу, Вы спокойно относитесь к мысли о ней. Всё же Вам бы не хотелось закончить свой жизненный путь на этом, не так ли?

- Вы проницательный молодой человек, - согласился Шмаль, - но пока я жив, я буду искать доказательства.

- Я подарю вам это доказательство, - вдруг сказал Гипнос, - Вы помогли Дарье – это первое. Второе: имея это доказательство, люди не смогут причинить зло Миру Сновидений. Границы Яви и Сна никогда не пересекутся для тех, кто состоит из материи. – Он повернулся к девушке. – Скажите, профессор, где Вы живёте, и Дарья придёт за Вами.

Профессор продиктовал адрес.

- А теперь просыпайтесь, - повелительно сказал Гипнос, и после его слов фигура Зигмунда Шмаля растворилась в воздухе.

- Ты решаешься на это после того, что было с Виталием Александровичем? – предостерегающе сказала Дарья.

- С Виталием Александровичем ничего не было, он сам стал причиной беспорядка, - резонно возразил Гипнос, - и, кроме того, я не влюблён в учёного. Нам нужно ехать, Даша, - позвал он её, - человеческие труды должны вознаграждаться. Хотя бы потусторонними силами.

2. «Подарок для профессора»

Зигмунд Шмаль проснулся и в первую очередь взглянул на часы. Была глубокая полночь.

- Надо же, приснится подобное! – пробормотал он, поворачиваясь на другой бок. – Сложно будет теперь заснуть после такого!

- А Вы и не пытайтесь, профессор! – бодрый молодой голос, раздавшийся неведомо откуда, заставил его вскочить с кровати.

- Кто здесь?

- Мы же договорились, Зигмунд! – развёл руками Гипнос, и спрыгнул с подоконника. Дарья осталась снаружи, с интересом наблюдая за сценой встречи двух представителей разных миров.

- Цюрих, - произнёс юноша, - Вам снилось лето, помните? Давайте вернёмся туда. Погуляйте по НАШЕМУ Цюриху, полечите больные ноги. Если найдёте что-то, что заинтересует Вас, берите – оно будет Вашим доказательством.

- А, я продолжаю спать! – воскликнул Шмаль, настороженно следя за странными гостями. – Снотворного на ночь больше – ни-ни.

- Профессор, - положил Гипнос на его плечо руку, - перестаньте реагировать подобным образом. Вы же готовы к этой встрече. Это Дарье и президенту требовалось время для осознания происходящего, но Вы-то ждали сорок лет! Вы едете с нами?

Профессор оторопело взглянул на них, потом кинулся к шкафу, на ходу расстёгивая пижаму, и через полторы минуты был готов, как он выразился, для встречи со всей мировой общественностью.

Гипнос посадил Шмаля на своего Морфея, и они отправились туда, куда профессор мечтал попасть всю свою сознательную жизнь.

Город Гипноса впечатлил его не меньше, чем остальных, но уже на пол дороге  к главному дворцу Зигмунд Шмаль перестал искать диковинки и обратил свой взгляд на доказательства.

- Увы! – скоро вскричал он. – Ваш Город прекрасен, но в нём нет ничего такого, чего не существовало бы Наяву!

- Погодите, профессор, Ваше разочарование преждевременно, - жестом остановил его Гипнос, - возможно, Вас впечатлит мой эшеровский зал.

- Знакомое имя, - пробормотал Шмаль и запасся терпением.

Когда они вошли, несколько нимф вспорхнули из-за журчащих струй, и скрылись в гирляндах пёстрых цветов, в изобилии украшавших зал.

- Насколько я помню, Морис Эшер преуспел в изображении объектов, противоречащих логике и геометрии реального мира. Достаточно вспомнить его «Бельведер», - не удержался Шмаль от критического взгляда, - Вы же, как я обратил внимание, сотворили подобное с природой: эти живописные каскады ручейков, прелестные цветочные композиции… Несомненно, Наяву вся эта феерия наделала бы шуму, но она слишком объёмна, слишком громоздка для того, чтобы быть представленной в качестве доказательства. Мне нужно что-то менее ёмкое, миниатюрное, удобное для перемещения.

Гипнос на мгновенье задумался.

- Что ж, возможно то, что Вам нужно, есть у жителей моего Царства, - наконец, сказал он, - тогда нам нужно в библиотеку.

Книги оказались именно тем, что больше всего потрясло Зигмунда Шмаля. Он с изумлением следил за причудливыми играми страницы, и Дарья, видя его замешательство, объяснила ему эти метаморфозы.

- Поразительно! – воскликнул Шмаль. – Это самая совершенная система учёта численности населения, которую я когда-либо видел!

- Уж не думаете ли Вы, профессор,  - шепнула ему Дарья, - что Гипнос позволит Вам забрать одну из этих книг?

Шмаль приуныл, подумав, что такое и впрямь невозможно.

- Но Вы не отчаивайтесь, - поспешила подбодрить его девушка, - сейчас мы отправимся в сны этих людей и, может быть, найдём не менее интересные вещи.

Стоило ей извлечь из кармана ручку с волшебными чернилами, как взгляд профессора изменился. Он попросил разрешения рассмотреть такую знакомую и привычную ручку, и долго вертел её в руках, морща лоб.

- Уникальная вещь, - вдруг совершенно спокойно произнёс он, - не сама ручка, но содержимое. Наяву полно таких вещей, но вот что-то я не припомню, чтобы такой продавался стержень. Чем он наполнен?

- Сонными чернилами, - ответил вместо Дарьи Гипнос, - у меня тоже полно таких ручек, так что можете забрать её, профессор.

- Гипнос? – посмотрела на него Дарья.

- Не волнуйся, люди не смогут использовать её по прямому назначению. Я думаю, ваших учёных заинтересует скорее состав чернил. Ни один самый мощный рентгеновский луч или лазер не смогут определить химических элементов состава. Перенесённая в Явь, ручка остаётся видимой для людских глаз, но никто никогда не сможет понять, почему при прикосновении к ней пальцы не встречают сопротивления.

- Я беру её! – решительно сказал профессор и бережно принял доказательство из рук Даши. – Теперь я могу отправиться домой.

- Но разве Вы не хотите совершить прогулку по владениям Гипноса? – спросила Дарья, не ожидавшая, что пытливый Шмаль остановится на этом.

Он  повернулся к ней. Взгляд его, как никогда, был серьёзен.

- Я могу сделать это во время сна, - сказал он, - я ведь умею планировать сновидения. Моё физическое присутствие в этом Мире было необходимо лишь для получения доказательства. Оно у меня есть! – он продемонстрировал Гипносу и Дарье ручку - в его исполнении она предстала сокровищем всей его жизни. – Кроме того, я не так ловок, как в молодости, и следующая цунами может неосмотрительно сгубить меня. Я бы не хотел умереть во сне. Такой переход хорош для Андерсена – он ведь сказочник, - а мне ещё нужно поговорить с коллегами.

- Что ж, - помолчав, сказал Гипнос, - в таком случае, мы возвращаемся.

Они доставили молчаливого и серьёзного профессора в его дом в Цюрихе. Весь путь назад Зигмунд осторожно прижимал ручку к своей груди, и его пальцы не чувствовали преграды, лишь слабое тепло и лёгкое покалывание.

- Что Вы намерены делать теперь? – поинтересовался Гипнос.

- Через неделю в Москве состоится международный съезд членов общества психических исследований, - охотно поделился Шмаль, - я хочу сделать доклад о Мире сновидений как реально существующем государстве. Я должен торопиться.

- Тогда успехов! – Гипнос вскочил на коня. – Мы не прощаемся, профессор. Вы всегда желанный гость в моём Городе. Навещайте нас в своих снах!

- Постойте, я не успел поблагодарить! – вдруг крикнул Зигмунд Шмаль и бросился к окну.

Он опоздал. Два великолепных скакуна с грациозными всадниками уже исчезли из поля зрения, и не могли его услышать. Расстроенный, профессор ещё долго продолжал всматриваться в неуютную мартовскую ночь, и губы его шептали непонятные слова, из которых можно было разобрать только два:

- Человечество отблагодарит.

3. «Сумасшествие в Воронеже»