Подарок Тартини (СИ)

Они замолчали, ещё крепче прижались друг к другу. Тень от Грёзы скрывала их, но предательское утро наступало, не испрашивая разрешения, и торопилось разлучить их. Они ни о чём больше не договаривались: и без слов поняли, как жить дальше. Когда в окне президентского дома зашевелились тени, Дарья вскочила на коня и растворилась на дорогах параллельного мира. Её ждал Гипнос.

Глава 19. «ЯВЬ. Туманные дороги»

1. «Невидимые изменения»

Вернулась она поздно.

- Когда ты вошла? Мы не слышали! – кинулись к ней обеспокоенные родители, едва она открыла дверь в кухню. – Даша, где ты провела ночь?

Застигнутая врасплох, она было начала искать, что придумать, и с удивлением обнаружила, что не сможет солгать. Говорить неправду умела только Дарья, несколько дней назад сожжённая на костре.

- У меня… была встреча, - запинаясь, произнесла девушка и приготовилась к следующим вопросам.

- С кем?

- С мужчиной.

- Я так и знала! – облегчённо вздохнула мама. – Но в другой раз предупреждай, пожалуйста, чтобы мы не волновались.

- Что он из себя представляет? – помолчав, уже миролюбиво поинтересовался отец.

- Который из них?

Родители переглянулись между собой.

- Дашуня, - решился первым заговорить папа, - ты встречаешься сразу с двумя мужчинами?

- Да, их двое, - отвечать становилось всё труднее.

- Двое?! – вскричал потрясённый отец, а мама только покачала головой. – Даша, дочка, ты же педагог, у тебя всегда были высокие нравственные идеалы, моральные принципы – как ты можешь встречаться сразу с двумя! Кто они?

- Один бог,  другой президент, - снова не смогла соврать Дарья.

- Бог и президент? – схватился за голову отец. – Вот у вас, женщин, всегда так – вы прыгаете из постели в постель, не в состоянии разобраться, кто из них лучше – бог или президент! Даша, остановись! Одумайся!

Дарья перевела взгляд на маму, заметив в её лице сочувствие.

- Дочка, - мягко сказала она, - выбирай того, благодаря которому ты так расцвела. Если мужчина способен вдохновить на это женщину, значит, это её мужчина.

- Спасибо, мама! – обняла её растроганная Даша. – Не волнуйся, папа, я ведь большая девочка и знаю, что делаю.

Она поцеловала и его, и вышла из кухни.

- Мы теряем её, - вдруг сказал отец, - прежней Дарьи больше нет. Я с трудом узнаю нашу дочь.

Мама вздохнула, и он понял, что жена думает о том же самом.

Сквозь приоткрытую дверь Дарья слышала, о чём шептались родители. Когда в кухне наступила тишина, она достала из ящика стола лист и ручку, чтобы написать письмо. Она впервые писала родителям, и ей хотелось, чтобы это письмо было самым тёплым, самым нежным. Она написала несколько строк и младшему братишке, сожалея, что в последнее время почти не уделяла ему внимания. «Мы не расстаёмся, - уверенной рукой вывела она последние слова, - в мире, где зло и добро мирно соседствуют друг с другом, мы не одиноки. Помните ваши сны. Любящая вас во всех мирах ваша Дарья».  Она запечатала письмо и убрала его далеко в ящик. Потом взглянула на часы. У ребят сейчас шёл второй урок. Четвёртый по расписанию у них литература, и у Дарьи как раз оставалось время, чтобы собраться и дойти до школы. У неё ещё есть Стас. Им обоим нужен был разговор.

После уроков она оставила его.

- Я вижу, отношение ребят к тебе изменилось, - поделилась она своими наблюдениями.

- Кто-то завидует, кто-то восхищается, но я не пользуюсь своим положением, - с гордостью признался Стас и вовремя спохватился.

- Теперь всё будет зависеть от тебя, - улыбнулась Дарья, - но я знаю – ты справишься.

- Разве так бывает в жизни, Дарья Алексеевна? – преданно заглянул ей в глаза мальчишка. – Разве мечты сбываются?

- Ты убедился в этом на собственном опыте. Что же тебя тревожит? – внимательно посмотрела на него девушка.

- Я понимаю, что происходит, но то, что я испытал, я не могу рассказать никому, кроме Вас, Дарья Алексеевна, президента и профессора Шмаля. Вы меня понимаете? Я помню все наши сны.

Наши сны. Дарья вспомнила, что после ввержения Города в океанскую бездну она ни разу не навестила профессора, не узнала, что с ним.

Поэтому в наступившую ночь она отправилась в его сон.

Профессору снился Цюрих. Он гулял по его согретым солнечными лучами улицам, тоскуя по лету, а весна в Европе задерживалась. Город отдыхал после обеда, Зигмунд наслаждался одиночеством. Лишь на седьмом перекрёстке попалась ему такая же одинокая девушка.

- Здравствуйте, профессор, - улыбнулась она, встретив его взгляд.

Он остановился, удивлённый и обрадованный.

- Дарья! – в его голосе звучала искренняя радость. – Как чудесно нынче в Цюрихе!

- Да, - откликнулась она, - и мой Город тоже процветает. Не хотите навестить его?

- На дне океана? – боязливо переспросил Зигмунд Шмаль. – Я не могу без содрогания вспомнить ту цунами, взявшуюся невесть откуда. Опасно жить на берегу океана!

- Вы можете быть совершенно уверены в своей безопасности, - принялась убеждать его Даша, - я приглашаю Вас, не отказывайтесь, профессор!

- Вы непредсказуемый человек, - настороженно посмотрел на неё Шмаль, - и очень смелый.

- Простите, что не предупредила Вас о цунами! – с раскаянием воскликнула Дарья.

- Я не о цунами. Казнь на главной площади изумила и напугала меня. В тот момент, когда подсудимая была предана огню, я понял, что Вы не просто путешественница по снам или член ассоциации мастеров сновидений. В этом мире Вам доступно куда больше вещей. Кто Вы, Дарья?

- Я человек. Я девушка Яви, предназначенная богу Царства Сна в вечные спутницы после своей смерти. Вы мне верите? – испытующе посмотрела  она на него.

- Да, - твёрдо сказал Зигмунд Шмаль, - после того, свидетелем чего я был, я верю. Надо сказать, Вы гораздо удачливее доктора Джекила и мистера Хайда. Значит, Вы часто его видите?

- Гипноса?

- А, так он носит имя, данное ему древними греками! – сам себе сказал профессор. – Любопытно, люди были не так уж далеки от истины.

- Только Зевс не прогонял его с Олимпа, - с улыбкой добавила Даша, - променяете ли Вы экскурсию по моему городу  на встречу с богом Царства Сна?

Профессор застыл от изумления.

- Вы в самом деле можете это устроить? – чуть заикаясь, произнёс он.

- Почему нет? Вы помогли мне, я помогу Вам. Многолетние человеческие труды должны вознаграждаться, - убеждённо сказала Дарья и позвала Грёзу.

Через несколько минут они входили во дворец Гипноса. Как обычно, он был в эшеровском зале. Увидев посетителей, он оторвался от листов, исписанных аккуратным почерком, и шагнул навстречу.

- Добро пожаловать, профессор! – пожал он ему руку. – На этот раз я не улизну от Вас.

- Я был бабочкой, когда мы впервые встретились! – вспомнил Шмаль. – Кто бы мог подумать!

- Так Вы не сердитесь на меня? – весело поинтересовался Гипнос.

- Если я буду сердиться на бога, то, пожалуй, лишь спровоцирую его гнев, - разумно заметил Зигмунд Шмаль.

- Вы правы, невозможно сердиться на бога, так же, как и спровоцировать его гнев. Боги, знаете ли, миролюбивый народ. Чего, к сожалению, нельзя сказать о людях. Почему человек вечно вмешивается в процессы мироздания? Вот Вы, профессор, почему Вы стали последователем теории планирования сновидений, разработанной Рональдом Рипертом?

- Уже свыше сорока лет я бьюсь над собственной  теорией содержания сновидений, - неохотно откликнулся Зигмунд Шмаль, - и в отличие от Риперта, мной движет научный интерес.

Гипнос и Дарья внимательно слушали его.

- Где кончается конкретный мир и начинается абстракция? Мы ищем далёкие галактики, а совсем рядом с нами живёт своей жизнью другой, не менее хрупкий мир. – Всё больше воодушевляясь, говорил профессор Зигмунд Шмаль. – Великий физик Кекуле говорил своим коллегам: «Давайте изучать сны, джентльмены, и тогда мы, возможно, придём к истине». Я поддерживаю этого человека, но у меня нет ничего такого, что бы я мог предоставить мировому научному сообществу в качестве доказательства. Бедняга Леви целых семнадцать лет искал подтверждения своей теории химической трансмиссии нервного импульса. Кто верил ему, пока он не предоставил доказательства? – горько закончил профессор.