Плененный принц (ЛП)

Деймен нахмурился. Бессмыслица какая-то.

– Если Торвельд будет настаивать достаточно сильно, то, думаю, мой дядя согласится на своего рода заем или, точнее, на сделку, которая будет выставлена как заем, чтобы не оскорбить наших союзников в Акилосе. Насколько я понимаю, патрасцы носятся с рабами так же, как и вы, акилцы.

– Да.

– Я целый день вкладывал эту идею Торвельду в голову. Сделку завершат сегодня вечером. Ты будешь сопровождать меня на увеселениях. Дядя предпочитает вести дела в расслабляющей обстановке.

– Но… – начал Деймен.

– Но? – холодно.

Деймен пересмотрел свой подход.

Он обдумал только что услышанное. Вновь изучил. И опять прокрутил в голове.

– Что заставило вас передумать? – спросил он осторожно.

Лоран не ответил, а просто недовольно посмотрел на него.

– Молчи, если только тебя не спросят. Не возражай, что бы я ни сказал. Такие правила. Нарушь их, и я с радостью оставлю твоих соотечественников гнить здесь. – И потом добавил: – Принеси повод.

Жезл, к которому повод крепился, имел тяжелый вес изделия из чистого золота. Тонкая цепь была цела – ее либо починили, либо заменили. Деймен не особо расторопно поднял ее.

– Вряд ли я могу поверить всему, что вы только что мне сказали.

– У тебя есть выбор?

– Нет.

Лоран зашнуровал сорочку и теперь являл собой картину безукоризненности.

– Так что? Надевай, – произнес он с каплей нетерпения.

Он имел в виду повод.

Торвельд Патрасский прибыл во дворец, чтобы заключить торговый договор. Эта часть была правдой. Деймен слышал новость от нескольких людей. Он вспомнил, как Ванн обсуждала патрасское посольство несколько ночей назад в саду. Патрас имел культуру схожую с акилосской – тоже правда. Возможно, остальное вытекало из этого. Если партия рабов продавалась, то Торвельд предположительно поторгуется за нее, зная их цену. Это могло бы быть правдой.

Возможно. Предположительно. Могло бы быть.

Лоран не делал вид, что его чувства претерпели переворот или оттаяло сердце. Его стена презрения стояла непоколебимо – даже еще более явная, чем обычно, щедрый поступок поднимал всю неприязнь на поверхность. Деймен понял, что затмевавшая все необходимость перетянуть Лорана на свою сторону сейчас померкла перед осознанием: он вложил судьбы других в руки переменчивого злого человека, которому он не верил и поступки которого не мог ни предсказать, ни понять.

Никакого прилива теплых чувств он к Лорану не ощутил. Деймен не склонялся к мнению, что жестокость, нанесенная одной рукой, искупалась лаской от другой, если это вообще было так. И наивность его осталась далеко позади, чтобы думать, что Лоран поступает так в порыве какого-то альтруизма. Лоран это делал по своей непонятной причине.

Если это вообще правда.

Когда повод пристегнули, Лоран взял жезл за рукоять и предупредил:

– Ты – мой пет и стоишь выше других. Тебе нет нужды подчиняться любым приказам, кроме моих и моего дяди. Если ты выболтаешь ему сегодняшние планы, то он будет очень, очень мной недоволен, что, возможно, тебя порадует, но обещаю, тебе не понравится мой ответный удар. Конечно, решать тебе.

Конечно.

Лоран замер на пороге.

– Еще кое-что.

Они стояли под высокой аркой, скрывающей в тени лицо Лорана, отчего читать его было трудно. После паузы он заговорил:

– Остерегайся Никеза, пета, которого ты видел с советником Одином. Ты отказал ему на ринге, и такого пренебрежения он, скорее всего, не забудет.

– Пет советника Одина? Тот ребенок? – недоверчиво уточнил Деймен.

– Не советую недооценивать его из-за возраста. Он пережил такое, что и не снилось многим взрослым, и мыслит он уже давно не как ребенок. Хотя даже дитя может научиться манипулировать взрослым. Ты ошибаешься, советник Один ему не господин. Никез опасен.

– Ему тринадцать, – сказал Деймен, и Лоран одарил его долгим взглядом из-под полуприкрытых век. – При дворе есть хоть кто-то, кто не враг мне?

– Я этого не допущу, – ответил Лоран.

– Значит, он укрощен, – произнес Этьенн и осторожно потянулся рукой, словно хотел погладить дикого зверя.

Вопрос состоял в том, какую часть зверя он собирался гладить. Деймен хлопнул его по руке. Этьенн со вскриком отдернул руку, прижимая ее к груди.

– Не настолько, – сообщил Лоран.

Он не сделал Деймену замечания. Он даже не казался особо недовольным варварским поведением, пока оно направлялось не на него. Как человек, которому нравится владеть зверем, готовым других порвать когтями, но спокойно принимающим пищу с хозяйской руки, Лоран давал своему пету полную свободу действий.

В результате придворные наблюдали за Дейменом, держась на значительном расстоянии. Лоран обратил это себе во благо, используя склонность придворных отступать в ответ на присутствие Деймена как возможность без проблем уходить от разговора.

После третьего такого раза Деймен предложил:

– Может, мне оскалиться на тех, кто вам не нравится, или достаточно просто варварского вида?

– Заткнись, – спокойно парировал Лоран.

Поговаривали, что императрица Ваская держала двух леопардов, привязанных к ее трону. Деймен постарался не чувствовать себя одним из них.

Перед переговорами предполагались увеселения, перед увеселениями – пир, перед пиром – этот прием. Сейчас присутствовало не так много петов, как при ринге, но Деймен заметил одно-два знакомых лица. Через зал он увидел вспышку рыжих волос и встретился взглядом с изумрудными глазами – Анкель высвободился из-под руки своего господина, прижал пальцы к губам и послал Деймену воздушный поцелуй.