Плененный принц (ЛП)

Было ужасно встретиться лицом к лицу с собственным бессилием. За все время пленения он ни разу на самом деле не подумал о себе, как о рабе. В лучшем случае, лишь на словах признавал свою роль. Наказания считал не более чем мелкими помехами, потому что мысленно рассматривал эту ситуацию временной. Он верил, что побег в будущем. И верил до сих пор.

Деймен хотел быть свободным. Хотел отыскать дорогу домой. Хотел оказаться в столице, стоять в главной зале возвышавшегося на мраморных колоннах дворца, окидывая взглядом зелень и голубизну окрестных гор и океана. Хотел встретиться с Кастором, своим братом, и спросить его, как мужчина мужчину, почему тот сделал то, что сделал. Но жизнь в Акилосе продолжалась без Деймена. А этим рабам кроме него некому было помочь.

Разве он сможет и дальше считать себя принцем, не попытавшись защитить тех, кто слабее его?

Солнце, оседающее к горизонту, заглянуло в решетчатые окна.

Когда вошел Радель, Деймен стал умолять о встрече с принцем.

Радель с явным удовольствием отказал. Принц, по его словам, не собирался утруждаться акилосским рабом-перебежчиком. У него имелись более важные дела, заслуживающие внимания. Сегодня вечером устраивался пир в честь посла Патраса. Восемнадцать перемен блюд, и самые одаренные из петов станут развлекать танцами, и играми, и плотскими действами. Будучи осведомленным о патрасских обычаях, Деймен мог лишь представлять реакцию посольства на изощренные увеселения вирского двора, но промолчал, пока Радель расписывал великолепие стола, блюда в подробностях и вина: тутовое вино, фруктовое вино и сладкое со специями. Деймен для такого общества не подходил. Деймен не был достоин объедков со стола. Радель, удовлетворившись продолжительностью своей речи, ушел.

Деймен ждал, зная, что Радель все равно доложит о его просьбе.

Он не питал иллюзий по поводу своей относительной важности среди домочадцев Лорана, но, если на то пошло, его нечаянная роль в борьбе за власть между принцем и его дядей означала, что его просьба об аудиенции не останется без внимания. Возможно, не останется без внимания. Он устроился удобней, понимая, что Лоран заставит его ждать. Скорее, денек-другой.

Деймен так полагал. И поэтому, когда наступила ночь, он уснул.

Он проснулся среди мятых подушек и сбившихся шелковых простыней и понял, что находится под прицелом взгляда холодных голубых глаз.

Зажгли факелы, и слуги, которые ими занимались, уже удалялись. Деймен пошевелился. Нагретый телом шелк полностью стек в подушки, когда он поднялся. Лоран не обратил на это никакого внимания. Деймен вспомнил, что Лоран своим визитом уже будил его раньше.

Было ближе к рассвету, чем к закату. Лоран, облаченный в торжественные одежды, пришел, по-видимому, после восемнадцатой смены блюд, перемены всех вин и последующих ночных развлечений. На этот раз не пьяный.

Деймен настроился на долгое мучительное ожидание. Цепь, волочащаяся за ним между подушек, немного застопорилась. Он напомнил себе о том, что должен сделать и почему.

Медленно он опустился на колени и склонил голову. На мгновение стало так тихо, что отчетливо послышался треск горящих факелов.

– Это что-то новенькое, – заметил Лоран.

– Я кое-чего хочу, – пояснил Деймен.

– Кое-чего хочешь, – отчетливо повторил тот.

Деймен знал, что просто не будет. Даже с кем-то другим, не с этим холодным неприятным принцем, было бы непросто.

– Вы получите кое-что взамен.

Он сжал челюсть, когда Лоран медленно обошел вокруг него, будто ему просто интересно осмотреть его со всех сторон. Лоран чопорно переступил провисающую цепь, завершая обход.

– Ты настолько глуп, что пытаешься торговаться со мной? Что такое ты можешь предложить, что я бы захотел?

– Послушание.

Он ощутил, что Лоран отреагировал на эту идею. Едва заметный, но интерес явно присутствовал. Деймен постарался слишком не задумываться о том, чего ему будет стоить сдержать свою часть сделки. Он предстанет перед этим будущим, когда наступит время.

– Вы хотите, чтобы я покорился. Я это сделаю. Хотите, чтобы я публично получил наказание, которое ваш дядя не позволил вам назначить? Какого действа вы от меня бы ни пожелали, вы его получите. Я брошусь на меч. В обмен на одно.

– Дай мне угадать. Ты просишь, чтобы я снял с тебя цепи. Или уменьшил стражу. Или поселил в комнату, где окна и двери не закрыты на засовы. Не сотрясай впустую воздух.

Деймен усилием воли притушил гнев. Сейчас куда важнее объясниться.

– Я считаю, что с рабами на попечении вашего дяди плохо обращаются. Измените это, и тогда договор в силе.

– С рабами?.. – переспросил Лоран после паузы. И потом с еще большей насмешкой: – Я должен поверить, что тебе небезразлично их благополучие? Что, в Акилосе с ними обращались бы лучше? Это твое варварское общество на самом деле сделало их рабами, не мое. Я бы никогда не подумал, что человека можно абсолютно лишить воли, но вам это удалось. Мои поздравления. Твоя демонстрация сострадания отдает ложью.

– Один из надсмотрщиков раскаленным железом проверял, подчинится ли раб приказу молчать, пока он будет прижигать ему кожу. Не знаю, обычна ли такая практика в этом дворце, но в Акилосе хороший человек не мучает раба. Рабы обучены подчиняться во всем, но их покорность – это соглашение. Они отдают свободу воли в обмен на человечное обращение. Жестоко обращаться с тем, кто не может сопротивляться – не чудовищно ли?

Деймен продолжил:

– Прошу, они – не такие как я. Они – не воины. Они никого не убили. Они невиновны. И станут служить вам с готовностью. И я тоже, если вы сделаете что-то, чтобы им помочь.

Повисла долгая тишина. Лоран изменился в лице. Наконец, он бросил:

– Ты переоцениваешь мое влияние на дядю.

Деймен попытался заговорить, но Лоран его перебил: