Light (СИ)

— Эй, эй, подожди, — Юнги уперся ладонью в грудь Чонгука, останавливая его и вновь сажая на пол. — Мы сначала должны обговорить все.

— Время дорого пиздец как, Юнги!

Мин ударил младшего кулаком прямо по носу. Сильно больно. Больно сильно. Блять…

— Успокойся. Мне ли не знать, насколько оно дорого. Поэтому не трать его сейчас впустую, на ненужные слова и действия.

Чонгук замолчал. Но знал бы Юнги, какая буря внутри него сейчас бушевала, знал бы, как младшему даже дышать трудно от простого осознания того, что дело приобрело настолько крутой оборот, что если Намджун вернется прямо сейчас, то Тэхён будет уже мертв. От одной мысли об этом дрожали руки, а второе сердце снова начинало биться и отдавать пульсирующей болью по всему телу. Время. Он ни за что не упустит его сквозь пальцы, словно песок. Сначала думать, а потом — действовать… Да, точно…

— Вы с Тэхёном поедете к отцу Хосока, — Чонгук буквально вылупил глаза, готовясь заорать на Юнги, треснуть по наглой и безмозглой голове. — Так, нет, — он замахал перед носом Чона рукой, словно отгоняя дурные мысли. — Намджуна к этому времени там уже не будет. Чимин проводит вас до автобусной остановки, даст денег на ближайшую неделю и бумажку с адресом. Я же займусь камерами видеонаблюдения и сотру то, что было снято за последние два часа. Подменю видеоряд, вставлю в пленку. Вашего отсутствия на занятиях Намджун не должен заметить дня два. Может, три… Тут как повезет.

Чонгук впитывал все, проговаривал в своей голове по нескольку раз каждое предложение. Он был бы рад такому счастливейшему раскладу. Конечно. Все так просто! Так просто, блять, да…

— Тэхён отказался сбегать.

— Его никто не спрашивал, Чонгук, — Юнги мило улыбнулся. — Отдай мне свой телефон, — Чонгук послушно отдал, видимо, прощаясь с ним навсегда. Но тут в другом драма, не в телефоне, черт его побери. — Умница. А теперь бегом в кабинет. Если их там не будет, то можешь сигануть из окна. До остановки пробежаться, поплакать по дороге. Порассуждать там о том, какие вы все дебилы и помечтать, как ты под венец тащишь свою невестушку, ага.

— Так и сделаю! — Юнги увидел только спину младшего, который уже скрылся за поворотом в длинный коридор. Мин ни на секунду не сомневался, что будет все так, как он и описал.

Раз камеры запечатлели не так много, работы убавилось раз в десять, если не больше. Дело лишь за малым.

— Чимин, бога ради, — Юнги удивился собственному голосу, но не сделал даже секундной паузы между словами, — только попробуй вернуться сюда.

Юнги казалось, что иного выхода нет. Прямо сейчас у него в руке два телефона. Один Чонгука, а другой — Чимина. Он даже не думает ни о чем, когда замораживает их в одной глыбе льда, но все же надеясь, что кто-нибудь из младших все-таки додумается выбросить телефон Тэхёна в ближайшие кусты. Желательно, с раздробленным в щепки аккумулятором.

Комментарий к chapter 14

о, боже

========== chapter 15 ==========

*

Включите на повтор: Chad Lawson — Falling Together;

Снег крупными хлопьями падает с темного неба, окрашивая землю в белоснежный цвет. В воздухе чувствуется запах рождества. Люди, идущие навстречу бегущему Чонгуку, радостно улыбаются, кажется, даже не замечая того, с каким усердием он пытается бежать быстрее самого ветра. Ветер не принимает его. Он говорит ему бежать обратно, резкими порывами ударяя прямо в лицо, молит остановиться. Но Чонгук не останавливается, даже не переводит дыхание. Кажется, единственное, о чем он думает сейчас — это как не перестать дышать, и как быстрее добраться до Тэхёна. Ему, действительно, чертовски не хватало его все это время. Кстати, о времени…

Чонгук пожалел, что, все-таки, пустил время сквозь пальцы, словно песок.

Ходил вокруг да около, пытался понять свои чувства.

Но нет же.

Он понял их еще давно. Правда, пропустил этот момент. То ли это было влечение с самого начала, то ли Тэхён постепенно начал становиться для него кем-то важным, врываясь в личное пространство, кидая нежные и счастливые взгляды, и все так же радостно улыбаясь. Его улыбка в Чонгуке вызывала какие-то неопределенные чувства. Чон просто мог отличить правду от лжи, когда дело касается Тэхёна. Просто он для него как открытая книга. Просто Тэхён никудышный актер.

Грудную клетку разрывает словно изнутри, дышать становится больно.

Чонгук ненавидит декабрь.

Но плохое предчувствие и болезненное выражение лица заменяется блеском в глазах и поднятыми уголками губ, когда он видит на остановке Чимина, который машет Чонгуку рукой. А рядом с ним, хвала богам, все же стоит Тэхён.

Чимин держит Кима за запястье, словно останавливая его от побега. Чонгук не понимает, почему. Почему? Почему же… Тэхён не хочет сбегать. Он ясно дал понять это еще давно.

Но Чонгуку прямо сейчас плевать на это.

Каково это — держать бабочку в запертой клетке?

«Эту клетку можно не закрывать», — огрызается про себя Чонгук.

Он останавливается рядом с Чимином и Тэхёном, тяжело дыша. Вспоминает как-то внезапно про телефон, который у него отобрал Юнги.

Тэхён растерянно смотрит на Чонгука, который шарит по карманам его куртки. Младший достает телефон и выбрасывает его на проезжую часть, прямо на дорогу.

— Он дорого стоил, — единственное, что Тэхён в силах сейчас сказать. Он чувствует себя загнанно, подавленно, Ким все еще полностью растерян и не знает, что делать. Вот только…

— Ничего. Я куплю нам новые.

Клетку, и правда, можно не закрывать. Предоставить бабочке свободу выбора. Но бабочка глупая, найдет ли она сам выход, если клетка не заперта?

Видимо, нет.

Потому что Тэхён улыбается так расслабленно, словно все проблемы вмиг решились, а к нему осознание приходит еле-еле. Так, словно изнутри боль его не сжирает. Так, словно все в порядке.

Чимин его запястье отпускает.

«Ну и что же ты выберешь?», — Чонгук боится в следующую секунду увидеть, как Тэхён убегает, поэтому отводит взгляд. Стоило ли ему поступать так? Стоило ли идти против просьбы Тэхёна? Чонгук знает только одно — его сердце не выдержит, если старший уйдет. Не имеет значения, куда. Но Тэхён подходит к нему и берет его руку в свою, согревая, потому что Чонгук до ужаса ледяной.

— Ты весь холодный, Чон, — он проводит большим пальцем вдоль тыльной стороны его ладони.

Чонгук притягивает его к себе, вдыхая такой родной запах, трется носом в открытую шею. Греется.

— Чонгук…

— Все будет хорошо, — шепчет он.

Тэхён молчит, не отвечает ничего. Лишь запускает пальцы в потрепанное гнездо на голове младшего, прижимая к себе сильнее, к самому сердцу. У Чонгука, действительно, глаза на мокром месте, но эта тишина добивает его полностью. Он не хочет, чтобы Тэхён молчал, будто не верит. А верит ли?

— Там автобус, — Чимин неловко улыбается, — потом поговорите, — он крутит в руках кошелек, смотря в сторону академии.

Ему неспокойно. Словно ему не нужно туда возвращаться. Словно ему кто-то нашептывает туда не идти. До него не сразу доходит, что снег на его одежде не тает, а самые большие хлопья снега скапливаются вокруг него, словно создавая стену. «Придурок», — думает Чимин про себя.

«Какой же ты придурок, Юнги»

*

Сокджин сидит в кресле, смотря в потолок. Он думает. Он не может сейчас не думать. Кажется, ему намного тяжелее перенести смерть Хосока, чем самому Тэхёну. Но это лишь потому, что в его смерти виноват он. Сокджин. Сокджин виноват. Вина гложет изнутри, и единственное, на что Джин может сейчас надеяться — на то, что Намджун не приедет до завтрашнего утра, дав Сокджину просто сдохнуть. Вот так, просто от того, что таблеток нет. Вот, действительно, насколько должен быть жалким человек, жизнь которого зависит от каких-то белых пилюль, которые, в принципе-то, и незаконны вовсе? Насколько он жалок? Насколько жалок Тэхён? Сокджин теряется. То ли себя теряет, то ли какое-то желание вразумить Намджуна. Ну, потому что не может больше. Не может говорить слова ненависти, не может бросать в Намджуна злые взгляды, необдуманные слова, пропитанные желчью. Любит. Любит сильно и не понимая, почему.