To Stop (СИ)

Быть умницей и при этом неудачником — так странно.

Ребята весёлые. Немного странные, немного со своими заскоками даже без расчёта на то, что полулюди, кое-что действительно было сложно понять. Они весело болтали, смеялись и, в общем-то, были счастливы. Вот просто так. И Иккинг вполне вписывался в их компанию на равных. Чем больше Астрид улыбалась, чем больше разговаривала, чем больше отвечала на подколки, тем больше казалось, что все действительно обидные слова в сторону Иккинга — лишь потрёпанная занавеска, которую давно пора сдёрнуть, чтобы Соль пролила свет в темноту. Ох, эта атмосфера вокруг — действительно хорошая. Сочные запахи жаренного мяса вдарили в голову даже обычному человеку, а запах отличного сидра щекотал ноздри, так и прося попробовать. Шум, гам, рыки ласкали слух.

— Кстати, та девчонка просила нас передать тебе, — Забияка отхлебнула из кружки, — чтобы ты передала Иккингу, что она его ждёт.

— И чего только удумала! Человечишка, а такое себе позволяет, — Сморкала дельно возмутился, при чём настолько дельно, что даже эхо прокатилось по всему залу.

— Сморкала, ты рискуешь вообще никогда не встать, — Астрид даже рта не раскрыла, как за неё ответил Рыбьеног.

— Но ведь это так! Ни один человек не умеет права подзывать к себе чистокровного дракона! Это прописано в самом своде законов! — Ужасное чудовище со всего размаху стукнул кружкой по столу. Викинг про себя решила, что бедному мальчику подлили явно нечто крепче сидра.

Астрид откусила свою курицу — вот ирония-то; интересно, почему Задирака на такое спокойно реагирует — и обвела взглядом весь зал с потихоньку стекающимися на свежий воздух жителями.

— А что за свод законов?

— О-о-о, наша гордость! — Рыбьеног улыбнулся, повернувшись к стене за своей спиной. Среди всех портретов бывших вождей с их сыновьями на подставке красовалась запыленная книга.

— Сейчас тебе Рыбик всё расскажет, — Сморкала самодовольно ухмыльнулся, приготовившись слушать доказательства своей правоты.

— Уши заранее вянут, — одновременно упали на стол близнецы лицами в собственные тарелки.

— Свод законов — древнее писание, подписанное во время возникновения драконов всеми тогдашними ярлами архипелага и даже соседствующих. Законы подписанные смесью общей крови, что легко можно определить с помощью древнейшей магии. Только потомки древних могут открыть книгу; только потомки древних имеют право прочитывать законы вслух, но все обязаны повиноваться этим правилам…

— Правила? Да это скорее табу по всей жизни, — Задирака перевернулся в остатках салата на правую щёку и вынул лист из ноздри.

— … там прописаны непреложные истины, которые никто не смеет нарушать. К примеру, только чистокровный дракон может стать всадником, только с искрой древней магии в крови он может сесть на спину к такому великому существу.

Астрид про себя посмеялась. Что-то не очень эти истины работают на ней, раз какая-то “человечишка” смогла взобраться на спину дракона и летать на нём.

— Но я же викинг. При чём Боги только знают, в каком поколении.

— Хофферсон — драконья фамилия, — подметила Забияка, отчищая жаренный каштан. — Мы с ними в каком-то там родстве, поэтому я в этом уверена.

— Да кому какая разница? Оседлала, дала имя — значит наша, своя! Значит получеловек, полудракон. Кто вообще все эти понятия придумал? — Йоргенсон нахмурился, когда не смог с третьего раза произнести “полудракон”.

Все твари думают тварьими понятиями.

— О, или, ну, к примеру, за остановку чьего-либо превращения полагается казнь, при чём самая мучительная, на которую способны выдумать во время правления того или иного вождя. Вижу по взгляду, сейчас объясню…

— Тут и объяснять нечего, — уныло промямлила с набитым ртом Забияка.

— Нас слишком мало, — Сморкала отвернулся куда-то в сторону.

— Выживает, — Рыбьеног в который раз улыбнулся с извинениями во взгляде. — Просто представь, что вот, ребёнок прожил целых четырнадцать лет здесь! начал превращаться. Многие его возможные сверстники не пережили самой первой зимы, потому что после яйцевой магмы слишком сложно прижиться к морозам. Нападения викингов. Драконов без разума. Но он выжил. И начал превращение в один из самых сильных видов! В Змеевика, допустим. А Змеевикам нужно восхищение, нужно почитание, нужно хорошее внимание. Остров будет рассчитывать на следующее поколение, на своих детей. Но тут какой-то неразумный обижает, ранит Змеевика. И в таком случае получеловек застывает в той форме, в которой он сейчас находится. Жалкий обрубок хвоста, не прорвавшие плоть кости крыльев, постоянно бурлящая магия в крови, возможно кривое тело. Он ломает надежду острова, ломает дракона, ломает душу, останавливает священную магию.

— Такое не прощают, — подтвердил Сморкала серьёзным тоном, будто вмиг протрезвев. — Пусть нас мало, но этот страх и почитание магии не даёт нам вырождаться совсем.

Астрид смотрела на своё отражение в полупустой кружке сидра. Оно было неровное, размытое пузырьками и слишком перебиваемое огнём факелов. Родители никогда не разговаривали о своём прошлом, точнее, если быть точнее, не говорили с дочерью о своих воспоминаниях. Отец часто хвалился своими отцами, не трогая другие линии или свои подвиги, а о матери вообще ни капли не знала. Возможно ли, что её ещё яйцом выкрали с Олуха, а затем растили как дочь; что она какой-нибудь переломанный Змеевик, который не получил хорошего внимания в своё время?

Викинг усмехнулась своей глупости. Ах, если бы.

— Впрочем, за что-то убивают на месте, — с улыбкой подметил Задирака, словно прикасаясь к своей любимой теме.

— Например, если ты остановишь превращения Ночной Фурии или Скрилла, то могут уничтожить не только тебя, но и весь род. Ведь они становятся вождями.

— Поэтому Беззубик и стал вождём: обернулся он рано, при чём так, что даже никто не заподозрил.

— Дурак совсем? — Забияка ухмыльнулась, но потом с сожалением посмотрела в свою пустую кружку. Астрид отдала ей свою. — Если бы о его превращении хоть кто-то узнал, то он просто бы не обратился. Магия же, дурень, её не обманешь.

Астрид посмеялась вместе со всеми. Они уже не ели, просто разговаривали за столом, стараясь сохранить атмосферу.

— Впрочем, за соблюдением кое-каких законов уже никто не следит так строго. Мы же не совсем звери, как в прошлые времена.

— Припоминаю… — Тростон с гадкой улыбкой закатила глаза к потолку и с важным видом собралась процитировать свод: — “Если от кого-либо из сильных, начиная от Ужасного Чудовища и далее до ярла и родственников, будет пахнуть беленой и каштаном, то объект запаха не должен быть никем более тронут”. Да, Сморкала? — близнецы синхронно с невинными глазами и широкими улыбками положили локти на стол, а подбородок на руки, уставившись на Ужасное чудовище. Тот зарделся и обиженно отвернулся ото всех под дружные шепотки и смешки.

— В случае спорной иерархии всё решает первенство запаха, если правильно помню, — даже Рыбьеног позволил себе подленькую улыбочку.

— М-м-м, давайте просто пролетим эту тему, а? — Астрид уставилась в свою пустую тарелку; щёки горели пламенем как минимум Змеевика.

Ох, до неё дошло значение всех этих запахов, кажется. Вот почему Громгильда так над ней издевалась тогда! Стыд, о Один, стыд-то какой, как теперь вообще Иккингу в глаза смотреть…

— Если бы Икки был более уверен в себе или более боялся тебя, то вызвал бы на битву. На топорах, в рукопашную, неважно. Ты бы всё равно ему продул.

— Надеюсь, ещё не забыл, как он тебе со всей дури врезал тогда, а ты даже подняться не мог, ещё и два зуба потерял.

— Три зуба, — тихо поправил тот, над кем издевались.

— На вас бы Локи натравить, — Астрид покачала головой в разные стороны, как бы не принимая эту реальность и весь бедлам вокруг.

— Он будет вместе с нами издеваться над Сморчком!

Викинг даже не смогла это отрицать.

Холодные длинные пальцы с острыми ногтями, которые царапнули переносицу, на глазах перепугали до внутренней дрожи.