To Stop (СИ)

— Судя по всему, они ещё довольно плохо летают, — Рыбьеног указал ладонью на только что приземлившуюся новую пару.

— Я не знаю, сколько она в седле, но мне кажется, это довольно неплохой результат, разве нет? — Иккинг в задумчивости посмотрел на Астрид, которая слезла с седла и приземлилась на ноги. Она предпочитала всё ещё свои собственные ноги спине своего дракона. — Не все же могут ровно летать с первых секунд.

— Эй, я всё ещё помню то чувство унижения, когда у нас не получалось взлететь с первого раза, в отличие от вас. Да и мы с Сарделькой отлично летаем с первого полёта, Кривоклыка со Сморкалой никуда не сносит.

“О, этот наш первый полёт… Я до сих пор помню, мы летали с тобой весь день, не переставая, брат. Я словно ощущал благословение Богов в своих крыльях. Один, как же было хорошо чувствовать все эти потоки воздуха под своими крыльями, видеть новые острова, вдыхать воздух, не дыша”… — Ночная фурия прикрыл глаза, погружаясь в самые счастливые воспоминания.

“Да, а потом не мог двигаться целые сутки. От тебя несёт лимон-цветом, если ты не прекратишь, меня тоже захлестнёт. Сейчас не время для ностальгии”, — Иккинг почесал Беззубика сбоку под подбородком, из-за чего тот только сильнее, кажется, заурчал и захотел распластаться по земле.

— Сейчас даже меня захлестнёт, прекрати, вождь! — Громгильда взъерошилась, пытаясь противостоять аромату свободы, который постепенно разъедал её концентрацию и оставлял только одно желание, желание летать.

“Что-то случилось?” — настала очередь Астрид беспокоится о Громгильде.

“Ничего серьёзного, просто наш вождь решил поностальгировать”, — ответила Змеевик, приводя своё дыхания в норму и не обращая внимание на запахи. В такие моменты она завидовала Беззубику, его связи с его всадником. Эйфория от установления связи, полёт целый день под действием магии — великолепно.

— Всё в порядке? — вновь обеспокоенно спросил Рыбьеног, трепля по голове свою сестру.

— Всё хорошо, — Иккинг легонько дал подзатыльник Беззубу, на что дракон показал язык. — Возвращаясь к нашей женской половине, ты правда думаешь, что их результат слишком плох? Астрид, в конце концов, не воспитывалась среди нас. Я считаю, что удивителен настолько короткий срок, за который они установили связь, — Хэддок повернулся к собеседнику.

— Я сказал бы, что результат посредственен, а не плох. Думаю, что для начала им нужно просто как можно больше летать.

— Потом можно исправить некоторые ошибки, как баланс и угол наклона, с помощью воздушной гимнастики, — глаза Иккинга словно загорелись, зрачок слегка сузился. От радости?

— Да, уже после полётов можно тренировать атаки, дальность, удары хвостом…

— На арене есть отличные мишени как раз для Змеевиков, правда…

Один шип пролетел рядом с щекой Иккинга, практически оцарапав, и воткнулся в дальнюю стену, пробив лист металла.

— Я категорически отказываюсь учить её атаковать! — неожиданно заявил Рыбьеног, исподлобья рассматривая опасную девушку.

— Мы всё ещё здесь, между прочим, — Астрид недвусмысленно напомнила о себе и Громгильде, проговорив фразу без интонации.

Иккинг попытался не улыбнутся, но вышло, похоже, плохо. Эта девчонка, только оседлав дракона, говорит уже “мы”.

— Ладно, я слетаю за более подробной картой, а вы пока тут постойте, пообщайтесь, — Иккинг улетел на Беззубике до своего дома, оставив свою невесту и самого умного из обращающихся одних.

Астрид посмотрела на Рыбьенога изучающе. Рыбьеног посмотрел на Астрид с опаской.

Девушка заметила, несмотря на темноту вокруг, что у получеловека не было ни чешуи, ни той мощной челюсти (если она правильно запомнила), ни хвоста. Он вообще выглядел… вполне обычным человеком, с руками, ногами, обычным цветом кожи и просто немного драконьими глазами. Бывает, что сказать.

Астрид прокашлялась, пытаясь начать беседу, но возможный собеседник только сильнее зажался.

“Он меня что, боится?” — всадница обратилась к Громгильде, поглаживая шею Змеевика для лучшего контакта.

“Он же всадник. У всадников практически нет никаких способностей, обычно они редко используют свои драконьи, так что он тебя боится. А его сестра смеётся над ним”, — Змеевик фыркнула, поддавшись ласке навстречу.

— Так… как тебе у нас на острове? — получеловек заговорил первым, запнувшись всего лишь один раз, что для себя посчитал уже достижением. Астрид опешила. Она не знала, как надо отвечать на такой вопрос, ведь планировала сама взять инициативу диалога в свои руки, так что теперь просто хлопала глазами, придумывая такую формулировку, чтобы не обидеть.

— Возможно… не так плохо, как могло бы быть? — Астрид неловко улыбнулась, но, заметив слегка дёрганную реакцию на свой ответ, постаралась его расширить: — То есть, меня не посадили в клетку, надо мной не издеваются, кормят, пытаются подружится. Никто не шипит, не плюётся ядом в мою сторону, все ходят такие… обычные, понимаешь? Я бы даже не сказала, что этот быт, традиции сильно отличаются от викинговских, — Астрид попыталась улыбнуться теплее, судя по расслабленной спине Рыбьенога и его ответной улыбке, у неё это получилось не натянуто.

— А что у вас говорят… ну, про наше племя? — в глазах получеловека зажёгся сильный огонь интереса. У девушки немного потеплело на сердце из-за таких эмоций собеседника; Рыбьеног был неопасной, любопытной, возможно, занимательной личностью.

— Что вы неразумны. Что, после долгих лет в шкурах гадов, вы утратили способность быть людьми. Немногие знают, что вы можете думать. Я даже без понятия по поводу ваших трёх ипостась. Может быть, отец знал, но я не уверена. Все считают вас чем-то вроде вредителей и опасных животных? — викинг задумалась, как обозвать термином ненависть людей к факту, что их убивают драконы, что драконы утаскивают их еду, портят им жизнь. Без лишних эмоций, лишь для точности смысла. — У нас тоже есть школа, только в ней учат убивать таких, как вас. Иккинг говорил, что среди тренировочных драконов видел соседа. То есть… наши забавы, наши нравы, наши стереотипы весьма похожи.

Астрид пыталась скрыть все те вопросы, которые легко было прочесть по её взгляду:

Почему их не отпустили, если я здесь?

Астрид отчаянно хотела не замечать витавшего в воздухе вопроса:

Почему мы ещё воюем, если я здесь?

Она не хотела спрашивать:

Почему мы не можем жить мирно?

Хотела просто знать:

Почему не можем жить так, как хотим?

Глаза Рыбьенога сверкнули в полумраке зелёным, а глаза Сардельки жёлтым.

Вот весь ответ.

На мгновенье лицо Ингермана слегка перекосило от обиды — возможно, он не так сильно ощущал себя частью этого большого племени, но он был получеловеком, его друзья были полулюдьми, поэтому такие чужие мысли о всём его народе вызывали неприязнь, — но потом к нему вернулся профессиональный интерес.

— Твой отец знал лишь о нашей разумности, но послал тебя сюда в качестве невесты Иккингу?

Девушка поморщилась от отвращения из-за вставшей перед глазами возможной картины. Фу!

— Мне не сказали, что это было договор о браке. Мне сказали, что это договор на подписание мира, — Хофферсон похлопала по шее Громгильду, когда та хотела успокоить подругу своим мирным урчанием.

— Ты не убежала, даже когда узнала о своей истинной цели пребывания здесь? У тебя ведь было множество возможностей. Прости, я ни в коем случае не давлю, просто хочу понять, — немного потупился юноша, когда увидел явно раздражённый взгляд.

Это было похоже на допрос.

— Меня охраняет Иккинг, чтобы я не сбежала. Сомневаюсь, что смогу обогнать Ночную фурию. Меня сдерживает магия, я не могу уйти с острова без Громгильды. У меня есть разум, я понимаю, что может начаться война, если я вернусь назад на остров.

Рыбьеног немного нахмурился. Он не стал отвечать на эти утверждения, что Иккинг не так уж сильно о ней печётся, что у неё было много времени в его отсутствие на острове, что на самой Громгильде она могла улететь, никакая Фурия не догнала бы её через день. Не стал отвечать, что военные операции уже разрабатываются, что они в предвоенном состоянии, в затишье перед бурей.