To Stop (СИ)

Она рассчитывала на выволочку. Рассчитывала на разбирательства. На ор, крики о только начавшимся строиться, но уже разрушившимся, доверии, на беготню с остатками лодки, женские вещи и провизия, в которой явно указывали, что её обладатель хотел сбежать. С гербом Остолопов.

Иккинг поздно ночью, когда Астрид ворвалась в дом с криками, лишь невразумительно послал девушку куда подальше спать. С утра — разберёмся потом. Ведь:

— Пусть вся одежда тебе по размеру и прочее, но на этих вещах ровно столько запаха, сколько бы ты успела оставить после разрушения близнецами.

А то, что на вещах герб Остолопов, а на Олухе, возможно, может быть шпион, его не сильно волновало. Ладно, что ж, бывает и такое. Викинг бы обратилась за помощью к вождю, который сегодня не ночевал дома, вот только не была уверена, что к ней не отнесутся как к главной подозреваемой.

— Эм… сколько пар на всё племя? — Астрид прервала недолгую затянувшуюся тишину.

— Не больше десяти. Старейшина тоже раньше была наездницей, но сейчас отошла от дел, так что даже с ней получается девять, — Иккинг задумался, проглотив кусок вкусного мяса и выпив половину стакана воды залпом. — Она, конечно, ещё может помочь в случае чего. В драконьих гонках, к примеру, до сего момента участвовало только пять пар. С тобой выходит теперь шесть.

— В драконьих гонках? — переспросила Хофферсон и молча, из-под носа юноши, забрала пустую тарелку, чтобы чуть позже помыть водой из колодца.

Иккинг должен был признаться не только самому себе, что такое времяпрепровождение с ней ему нравилось; такая забота-уступка, живой интерес к жизни вокруг ему нравились.

— Почему я не могу сказать, что ты скоро сама всё узнаешь, и отправится вновь спать? — источник информации зевнул. Спать хотелось по-драконьему.

— Потому что я выбью из тебя ответ силой.

— Гонки даже на твоих землях являются гонками. Смысл в том, что все пытаются перегнать друг друга, — парень потянулся так, что некоторые косточки в позвоночнике и руках затрещали, а затем стал выламывать себе пальцы, делая предельно честный вид, что не замечал напористого взгляда. — Просто на наших ты летаешь на своём драконе, пытаясь ловить овец. Одна овца — одно очко. Чёрная стоит десять. Овец запускают катапультами в воздух, затем за них борются. В воздухе прямо. Или устраивают балаган. Зависит от обстоятельств, — парень скривился, выражая недовольство таким поведением.

— Звучит довольно… интересно? — Астрид отпила из чашки травяной настой, который, как выразился Иккинг, должен был помочь связи укрепиться более прочно и безболезненно (что бывает болезненно, всадница до этих слов не знала). — У нас из таких больших развлечений только гонка фрегатов. Скука смертная.

— Смотреть, как эти корабли еле-еле плывут по течению? У нас тоже есть такое, раньше устраивалось, однако, после последних проверок катапульт, про фрегаты все забыли, — Иккинг ухмыльнулся, словно в этом была его личная заслуга.

Возможно, так и было; девушка не хотела углубляться в подробности достижений своего жениха, как последний точно так же не хотел о них особо распространяться.

— Кстати, пока не забыл, — Иккинг встал из-за стола, вновь разминая тело. В последнее время у него было ощущение, что все его мышцы затекали за считанные секунды, будто он перекрывал кровоток, сидя в одном положении часами одновременно всем телом. — Обед и ужин у нас, вообще-то, всегда в большом зале проводятся. Дома едят те, кто не успевает в зал. Так, для общей информации, чтобы знала, куда идти, когда меня рядом нет.

— А не боишься, что сбегу? У меня теперь и отличный транспорт есть, — подколка была дружеская, сказана со смехом в голосе, но на неё отреагировали довольно строго.

Глаза Иккинга могли сверкать даже при свете дня.

— Хотела бы, давно сбежала, — слова, которые Астрид не хотела слышать, прозвучали как гром среди ясного неба под скрип деревянных ступеней.

Сердце пропустило удар.

— Я обратно спать, — голова кружилась настолько, что получеловек не мог разобрать положение низа и верха, полагаясь лишь на силу тяжести. — На тренировке скажешь, что мне нездоровится, ладно? Или что-нибудь другое, — по правде говоря, хотелось вытошнить весь завтрак прямо на лестницу. Резкая перемена состояния здоровья его уже не тревожила, как в первый раз.

Иккинг не выглядел смертельно больным или просто настолько, чтобы пропускать тренировку, которая обязательна к посещению. Скорее немного уставшим и бледноватым, но это было дело отдыха, который вернул бы его в прежнее состояние. Но вот жар, исходящий от него, при этом бледность — пугали своим сочетанием.

— Не боишься, что потеряешь лицо перед остальными? Свалился в постель из-за какой-то усталости, — Астрид надела накидку поудобнее, уже собираясь выходить, но последнюю подколку не могла не сказать.

— Я потерял его, когда не стал обращаться вовремя! — донеслось приглушённое сопение сверху.

Девушка прицокнула, закрывая за собой дверь в дом вождя и на пару секунд задумываясь: почему тот не ночевал дома. Мысль ускользнула, когда она встретила Беззубика практически у порога, который уже позавтракал вместе с остальными драконами общей рыбой.

Опять же, драконья милота — это что-то, что природа не должна была развивать наряду с когтями, клыками, огнём и прочими орудиями убийства.

— Иккингу немного нездоровится, так что он вновь завалился спать. Лучше как-то сбить жар, пока он не заснул, но я не уверена. Позаботься о нём, — наездница почесала за слуховыми отростками Ночную фурию и направилась к арене.

Настроение было странным.

“Бывает же такое”, — Беззубик оглянулся на уходящую к арене девушку, приподнявшись и даже как-то подтянувшись от удивления, но затем спокойной зашёл в дом с целью уберечь своего всадника от него самого.

Уже подходя к арене — казалось, оставалась лишь пара шагов, — Астрид остановилась из-за знакомого звука под ногами.

Курица.

Что может быть хуже животного, которое выбилось из своей стаи? Девушка невольно прокряхтела нечто похожее на рык, подняла спокойную курицу на руки и пошла к местным стойлам.

Олух — остров не то чтобы маленький, а племя Лохматых Хулиганов не то чтобы совсем малочисленное, но Астрид прекрасно знала, насколько важна каждая единица животины в условиях, где они живут. И даже потеря самой задохлой, маленькой, вредной курицы, могла быть настоящим бедствием. Меньше яиц — меньше потомства; меньше яиц — меньше хлеба — меньше еды.

Птица (на удивление) не брыкалась, не сопротивлялась, вообще, словно была приучена к ношению на руках, только нахохлилась и устроилась поудобнее. Астрид вздохнула ещё раз, уверенно шагая в совершенно противоположную сторону от арены. Воздух был слегка морозный — пережиток времени дубовой зимы, — а кончик носа холодило, хотя на небе ни облачка, да снег не собирался выпадать.

Скотиной заведовал местный юродивый. Ведрон был весьма славным малым, который своей улыбкой и непониманием простых вещей, мог лишь вызвать добрый смех. До десяти считать он хорошо умел.

— Прости, но все курицы на месте, — Ведрон почесал голову возле своего ведра на голове, на что викинг могла лишь немного поморщиться. Жестянка, которая скрепляет кости… У драконов странные методы лечения. — Возможно, это чья-то личная? У Задираки как раз есть курица, он может тебе подсказать!

Девушка ещё раз внимательно осмотрела получеловека перед собой, никак не находя никаких признаков драконьей сущности, вроде чешуи и даже узких зрачков, а потом бросила взгляд на прислонённую к изгороди самодельную удочку и заготовки для рыбалки.

— Вам бы леску сменить, скоро совсем порвётся, — Астрид пригладила трепыхающуюся в руках курицу.

— Так где же её достать? У берега мало кто рыбачит…

— Ладно, спасибо, Ведрон. Может быть, я принесу тебе леску, если найду.

Боги-боги, только не хватало проблем с потерянной животиной.

— Почаще улыбайся, девочка!

Девочка засмеялась, даже не стараясь приглушить смех, и помахала рукой в ответ, взбираясь на небольшой холм.