Merry dancers (СИ)

Том думал о том, что если всё удалось, то завтра Уилкис больше не будет проблемой. Более того, её возвращение в школу будет позором, поэтому вряд ли она останется до конца года, но мысли прервал внезапный удар по голове.

Том упал на траву и почувствовал сильную тупую боль, картинка перед глазами поплыла…

*

Коллаж…

http://s003.radikal.ru/i201/1009/3e/930cc910e3cc.jpg

====== Злюка, колючка и вредина. ======

Он чувствовал как что-то вытягивает его из темноты, где нет мыслей, потеряны ощущения. Медленно возвращалась чувствительность рук и ног, а затем он получил возможность контролировать дыхание. Сердце гулко стучало в груди, болела голова. Еще никогда раньше Том не терял сознания, и даже в детстве, в приюте, когда сильно заболел, изо всех сил старался не отключиться.

Сначала он не понял, что произошло, но по мере возвращения сознания стал анализировать: «там» нет ничего, абсолютная несуществующая бестелесная пустота, “там” находится гибель разума. Том не сразу осознал, как его охватывает панический страх. А что, если это все, что ожидает за порогом смерти? Что, если душа не бесконечна и зависит от жизни телесной оболочки? Уже не раз его охватывали подобные мысли, и он понимал, что смерть — это то, что ожидает каждого, а он стремился быть иным, особенным. Том жаждал бессмертия и искал пути к нему вот уже пару лет, но школьные издания не могли дать исчерпывающих ответов. Философский камень — панацея от смерти, но с непродолжительным эффектом. Он поддерживает жизнь и молодость, но эликсир, приготовленный на его основе, нужно принимать постоянно, а Том желал тотального бессмертия, да и потом, никто не знает, удалось ли Николасу Фламелю изобрести камень. В этом году Риддл наткнулся на куда более завораживающую информацию — крестражи. Это кусочки души, запечатанные в предмете, но цена — убийство. На руках Тома уже была человеческая кровь, и он создал один из них прошлой осенью. Найти человека, рассказавшего, что можно разорвать душу более чем на одну часть, оказалось несложно: им был Гораций Слагхорн — весьма знающий, но простоватый декан Слизерина. Гораций счел, что интерес мальчика основан на тяге к знаниям, но то была слишком Тёмная магия, и Дамблдор в последнее время косо на него поглядывал. Том ничем себя не выдал, но стал еще более осторожен…

— Том, очнись! — донесся издалека чей-то испуганный голос уже не в первый раз. — Давай же! Том! — следующие ноты были полны возмущения: — Мерлин, вставай!

Ему удалось различить движения собственного тела сквозь поволоку тьмы. Его трясли за воротничок, а голос становился все более настойчивым и нетерпеливым, но был все таким же испуганным. Том попытался что-то сказать, опротестовать такое нелепое обращение с ним — гордым, сильным и не терпящим чужих прикосновений волшебником, но мелодичный голосок продолжал звенеть назойливым комаром над ухом. Концентрируясь на собственных ощущениях, Риддл попробовал поднять веки, но они намертво слиплись. Едва хватило сил, чтобы открыть глаза, размытая картинка ввела его в ступор. Яркий свет закатного солнца золотым ореолом осенял белокурую голову. Уилкис? Нет, это просто не может быть она. Боль в голове не давала трезво мыслить, но постепенно картинка фокусировалась, и перед ним предстало совсем другое лицо: огромные серые глаза и бледные брови, волосы оказались не просто светлыми, как у Уилкис, они были пепельно-белыми.

— Ты… — он хотел было сказать: «кто ты?», но потом вспомнил нелепую девочку, нависшую над ним. — Слезь с меня! — резко приказал Том.

Испуг в серых глазах на миг сменило непонимание. Она осторожно отстранилась, повинуясь угрозе в его голосе и давая Тому возможность оглядеться и прийти в себя. Солнце еще опаляло берег Черного озера, за которым простирался высокий замок с множеством башенок.

— Кто это был? — спросил Том, поднимаясь в сидячее положение и кривясь от неприятной боли; он потер затылок и посмотрел на свою неожиданную спасительницу. — Зачем было так трясти? Можно было использовать Энервейт, — полным раздражительности голосом добавил он.

Девочка потупила взгляд, а затем, чуть осмелев, посмотрела в его темные глаза.

— Я несовершеннолетняя, и мне нельзя использовать магию, — сказала она, но фраза прозвучала неуверенно, хотя нельзя было сказать, что в ней были лживые интонации.

Он неожиданно понял, что всё это время она знала его имя, но откуда? Том с подозрением прищурился, отчего девушка отстранилась ещё дальше. Рядом с ней лежала перевернутая обложкой вверх книга, в которой Риддл узнал учебник по астрономии за шестой курс. Обучение на дому?

— Несовершеннолетняя? — теперь он не скрывал насмешки. — Ты хочешь сказать, что не используешь магию при ком-то? — двусмысленно сказал он.

— Я вообще не использую магию. Только теория, — отрапортовала она, но глаза бегали. Неумение врать было ей к лицу.

— А как же ты практикуешься? — странно было спрашивать такие вещи, когда его несколько минут назад стукнули по голове. — Мерлин! — он замотал головой из стороны в сторону, понимая абсурдность вопросов. — Кто это был, кто ударил меня?

— Хм… — Том вопросительно взглянул на девушку. — Извини, — лишь сказала она. — Я могу чем-то помочь? У меня дома есть некоторые зелья.

Он сохранил беспристрастное выражение лица, хотя желал вытаращить на нее глаза в удивлении, а затем проклясть за нападение.

— Ты?

— Это вышло случайно, — она стала размахивать руками, пытаясь оправдаться. — Я не хотела, это… Мой учебник упал тебе на голову, — прикусив губу, девушка отвела взгляд в сторону, туда, где лежала злосчастная книга.

Том еще раз потер ушибленное место. Наверное, стоит продиагностировать себя на сотрясение мозга — его сильно мутило.

— Интересно, как же тебе удалось уронить книгу мне на голову? — спросил он, пытаясь встать.

Девочка кинулась к нему и схватила под локоть, чтобы помочь, но он резко отдернул руку, и эта несуразная девица едва снова не очутилась на земле.

— Я читала.

— Ты что, читала на де… — но он запнулся, оглядывая раскидистый дуб над собой: на одной из высоких веток висела тряпичная желтая сумка. — Ты серьезно?

— А что? — выражение её лица являло искреннее удивление. — На деревьях удобно читать и никто не беспокоит.

Том еще раз недоверчиво взглянул наверх, оценивая расстояние от той ветки до земли.

— Что за глупости? Ты… Ты читаешь на деревьях? Да как ты вообще забралась на такую высоту? — Том отчетливо понимал, что без помощи магии здесь не обошлось, неважно какой, но на массивном стволе снизу не было ни одного выступа.

— Я... я подставила бревно и…

— Ненавижу ложь, — отрезал он. — Ты нарушаешь закон, и не в первый раз.

Сосредоточенная морщинка залегла меж бледных бровей девушки, но затем взгляд стал умоляющим.

— Не говори никому, пожалуйста…

— Не говорить что? — перебил Том. — Что ты несовершеннолетняя ведьма, использующая магию вне стен школы? Что ты пыталась меня убить?

— Я… я не хотела, просто волшебная палочка, она… Я не знаю, как получилось, но контакт прервался. Книга парила рядом со мной, а затем просто рухнула вниз прямо тебе на голову, — она стала тараторить и отступила еще на шаг, понимая, что её подловили.

Том мог бы поверить во всю околесицу с бревном, если бы не видел, как волшебным образом высушились её сапожки в Кабаньей голове. Следующие слова были про Олливандера и что-то об ирландском фениксе, давшем свое перо. Она говорила до тех пор, пока Том не остановил её.

— Так, стоп! Откуда ты знаешь мое имя?

Рот девушки открылся, но оттуда не вылетело ни единого звука. Парень усмехнулся, глядя, как розовеют её щеки.

— Я слышала, как тебя и твоего друга называет по имени профессор Меррисот, — сказала она, а краснота неожиданно исчезла с лица, словно это нелепое создание придумало лучшую отговорку в мире… или попросту сказало правду.

— Ты работаешь в Кабаньей голове?

— Д-да, — негромко ответила Джина.