Неживая, Немертвый (СИ)

— Кто же тогда на вас охотится? — спросила Нази.

— Как я уже говорил, либо ставленники церкви, либо отдельные фанатики-энтузиасты, — пояснил граф. — Должен признаться, как первые, так и вторые в этом веке попадаются все реже, поскольку прогресс лучше всяких внушений борется с тем, что ныне называют «предрассудками». Говоря иначе, сегодня все меньше людей верят в существование вампиров, что, без сомнения, крайне удобно для нас.

— Забавно, — Нази криво усмехнулась. — В вашем мире есть вампиры, но нет нормальных, обученных некромантов… Что ж, Ваше Сиятельство, вас и правда можно поздравить: по большому счету, вы находитесь на вершине пищевой цепи.

— В нашем мире? — фон Кролок, как всегда, сумел выхватить из реплики собеседницы самую важную часть. Должно быть, сказывался многолетний опыт, позволявший моментально отсеивать ненужные ему в данный момент детали. — Надо полагать, ваш мир чем-то существенно отличается от мира, в котором живут все остальные?

— Весьма существенно, хотя на первый взгляд ваш мир чертовски похож на тот, из которого я пришла. Насколько мне удалось узнать за тот месяц, что я торчу здесь, у нас примерно общая география, хронология и языковая система. А, раз уж вы знаете историю о Золушке, то, получается, мифы и фольклор также, если не совпадают, то, по меньшей мере, пересекаются. Однако дьявол, как обычно, кроется в мелочах, Ваше Сиятельство. В вашем мире почти нет… силы. Энергии, магии — называть это можно по-разному, суть не изменится. Там, откуда я родом, концентрация силы в пространстве такова, что обученные люди способны ей пользоваться. При должных способностях ее можно зачерпнуть буквально из воздуха. Ну, или аккумулировать при помощи артефактов, чтобы в нужный момент пустить в ход. А тут… Нет, разумеется, некое поле присутствует — что и объясняет существование вас, как нежити высшего порядка. Однако, кроме слухов о вампирах, мне за целый месяц не довелось услышать ничего о восставших мертвецах, активности упырей или хотя бы о блуждающих огнях, которых по зиме, тем более в лесу, обычно более чем достаточно. Ваше Сиятельство, а вы вообще сталкивались когда-нибудь с нежитью не вашего вида?

Если поначалу Нази с трудом подбирала слова, то к концу своей речи она успела так увлечься, что совершенно позабыла о своем собеседнике, расхаживая перед камином из стороны в сторону.

— Во-первых, нет, мне не доводилось встречать ни призраков, ни упырей, ни оборотней, ни прочих… существ, отличных от людей. И, поскольку я повидал довольно многое, я с большой долей вероятности делаю вывод, что, кроме вампиров, высших и обычных, никого иного не существует, — отозвался граф и, чуть поморщившись, добавил: — А во-вторых, я хотел бы попросить тебя оказать мне любезность и не называть «нежитью высшего порядка», хотя бы в лицо. В противном случае я стану обращаться к тебе «жалкая смертная».

Было во взгляде Кролока, обращенном к Нази, что-то такое, что заставило ее почувствовать себя крайне неловко. Мужчина перед ней, может статься, и не был живым, но он по-прежнему способен был удивляться, впадать в ярость, улыбаться, а, следовательно, ощущать обиду он тоже вполне мог.

— Простите, Ваше Сиятельство, — в отличие от прошлого раза, абсолютно искренне извинилась Дарэм. — Вчера вы сказали, что стараетесь не привязываться к смертным. А нас, в свою очередь, учат не думать о вас, как о людях, чтобы…

— … чтобы не так тяжело было убивать, — закончил за нее граф. — Не испытывать жалости, не вглядываться слишком внимательно, не позволять себе мыслей о том, что чувствует твой враг. Не думать о том, что у него, как и у тебя, наверняка есть возлюбленная или возлюбленный, дети, дом. О том, что он такой же, как ты. Так учат солдат на войне, Нази, и, в сущности, не имеет значения, о войске идет речь или о конкретном противнике. Но, если я не ошибаюсь, ты все равно уже с этим опоздала, не так ли?

На этот вопрос Дарэм предпочла не отвечать, да Кролоку, похоже, ее ответ и не требовался.

Ей не раз приходилось видеть, как погибали молодые, еще только начинающие свой путь некроманты: какой бы суровой ни была моральная подготовка, сколько бы ни прикладывали усилий наставники, на практике все оказывалось иначе: уничтожать то, что внешне едва ли напоминало человека, было относительно просто. А вот направить удар на прекрасную испуганную девушку-вампира, отчаянно молящую о пощаде, обратить во прах еще не тронутого тлением, поднятого из могилы восьмилетнего ребенка, вонзить ритуальный кинжал в грудь всхлипывающего в центре круга одержимого юноши…

Некоторые переступали через эту незримую черту и шли дальше, но многие, очень многие «ломались», как правило, тут же становясь добычей того, к кому проявили сострадание.

Скорее всего, та же глупая, позорная участь постигнет и саму Нази: сколько бы раз Дарэм ни напоминала себе, что имеет дело с хладнокровной, расчетливой нежитью, требующей соответственного отношения, глядя на графа фон Кролока, она отчетливо видела перед собой человека. Пускай весьма своеобразного, обладающего специфическим чувством юмора, циничного даже по меркам некромантов, цинизм которых за годы практики развивался до невиданных высот — но все же человека.

— В утешение тебе могу сказать, что мы находимся в равном положении, — очевидно, догадавшись, о чем думает его собеседница, усмехнулся граф. — В противном случае мы не вели бы с тобой столь занимательной беседы. Впрочем, я еще не решил, стоит ли мне поверить во все то, о чем ты говоришь. Все эти иные миры, магия, некромантия… — он усмехнулся. — Звучит слишком фантастически и, к тому же, бездоказательно.

— И это говорите мне вы? — рассмеявшись, Нази обвела фон Кролока красноречивым взглядом. — Дальше, следуя вашей логике, вы должны были бы заявить, что истории о вампирах — всего лишь страшные сказки. Ваше Сиятельство, вы ведь и сами являетесь воплощением «магии» того мира, в котором живете. И при этом ставите под сомнение саму возможность того, что я говорю правду? Впрочем, воля ваша, иной истины, которая понравится вам больше, у меня нет: я действительно родилась в другом измерении, в котором вполне реальны как призраки с упырями, так и некроманты. Скажите, у вас не возникло проблем с моими амулетами?

— Непреодолимых не возникло, однако определенные неудобства имели место, — вынужден был признать граф, размышляя, является ли Нази Дарэм умалишенной, всецело верящей в собственные иллюзии, или ему все же придется пересмотреть свой взгляд на мироздание. Почти трехсотлетний опыт графа подсказывал, что верить в эти россказни не стоит, однако какая-то его часть искренне желала, чтобы слова Дарэм были правдой. Это означало бы, что в его видении мира после стольких лет вынужденного застоя появилось нечто новое. Если и было в существовании графа фон Кролока что-то более мучительное, чем неутолимый, вечный голод, то это была смертельная, всепоглощающая скука.

— Ну, вот вам первое, пусть и косвенное, но подтверждение моих слов, — сказала Нази. — А что касается второго… Говоря откровенно, Ваше Сиятельство, много ли в вас желания меня укусить?

— Порой, фрау Дарэм, его даже слишком много, — признался фон Кролок. — Однако это желание никак не связано с чувством голода. Скорее я объяснил бы его стремлением избавить себя от лишних хлопот, но, поскольку решение пригласить тебя в гости было исключительно моей инициативой, я вынужден сдерживать себя. По крайней мере, пока.

— Как изящно вы именуете похищение «приглашением», — с изрядной долей иронии заметила Дарэм, боком присаживаясь на подлокотник собственного кресла.

— Как благодарно ты именуешь оказанную тебе услугу и спасение жизни «похищением», — не остался в долгу граф, насмешливо глядя на Нази поверх переплетенных пальцев. — Тебе не кажется, что в эту игру мы можем играть сколь угодно долго? Твоя кровь действительно обладает странными свойствами, и ее аромат мне печально знаком: обычно так пахнут сами вампиры.

— Нет, — поправила его женщина. — Так пахнет, прошу прощения, нежить, каждый из видов которой объединяет одно общее качество. Вся она, некоторым образом, мертва и, соответственно, пахнет она смертью.