Найденка (СИ)

Грызущий хлебную горбушку Бэл нехорошо оскалился и, вскочив с лавки, наградил распустившего язычок дарунчика подзатыльником.

— Цыть, дырка, разболтался, — пришикнул грозно. — Выпорю!

А Мил не шарахнулся и не испугался, наоборот, придвинулся вплотную и обвил торс кипятящегося альфы руками.

— И выпори, любимый, — мурлыкнул бархатно, запрокидывая лицо под поцелуй. — Выпори. Но попозже, лады? Лучше…

Рыся, закусив до крови губу, с поллучины мрачно полюбовался на тонущую в очередном витке гона, напрочь позабывшую про него пару, положил недоеденный хлеб на скатерть и тихонько выскользнул из кухни.

Лишний. Отя был прав. Зачем мешаться?

Мешочек с травками для Яра не замечающий покатившихся по щекам слез, опустошенный душой шаманчик оставил на крыльце.

Комментарий к Часть 19 *Оми – домашнее “омега”.

*Камак – кормилец, “молочный” омега.

*Красное тряпье – красивые, праздничные наряды

====== Часть 20 ======

Разогнавший Верного до галопа, полуослепший от слез Рыся вихрем влетел на свое подворье через распахнутые ворота, скатился со спины коня, бросил того недоумевать у крыльца необихоженным и метнулся в избу. Парнишку колотило крупным горячечным ознобом.

Разбирающий в общажной ворох срезанного утром иван-чая на небольшие, пригодные для сушки пучки Мир едва успел обернуться на звук шагов — ученик буквально напал, оплетая руками и ногами.

— Только ты… — залепетал со всхлипами, пытаясь поймать губами удивленно приоткрывшиеся губы беты: — Ты один… Никого больше…

Целовать как любовника вдруг сбрендившего с разума приемыша шаман не собирался и после короткой борьбы сумел стряхнуть его на лавку, но Рыся тут же рванулся обратно и опять впился в плечи мужчины скрюченными пальцами, с такой силой, что наверняка сломал несколько ногтей.

— Только ты… — продолжал бормотать невнятно, сближая лица. — Не нужен… Ты… Умоляю… Докажи…

Мир стряхнул Рысю повторно и наградил, с размаху севшего на пол, звонкой, отрезвляющей пощечиной.

— Ты пьяный? — охнул, крайне встревоженный, наклоняясь к схватившемуся за скулу, влажно заморгавшему снизу беточке. — Течка началась? Грибов обрядовых обожрался? Собака бешеная укусила? Сыночек, что стряслось?!

И вот это простое «сыночек», почти выкрикнутое мужчиной, привело беточку в чувство, а вовсе не боль, причиненная оплеухой.

— Отя, — в ужасе от едва не содеянного им непотребства прошептал шаманчик и прикрыл рот ладонью. — П-прости, я вовсе не то хотел…

Бедняжка был готов со стыда провалиться сквозь половицы в погреб. По-прежнему ничего не понимающий Мир опустился рядом с учеником на корточки.

— Рыся, мальчик мой хороший, — голос мужчины дрогнул туго натянутой, готовой в любой миг лопнуть струной: — Пожалуйста, объясни внятно, что случилось. Может я смогу помочь. В деревне беда? Мор? Из леса дикие кто напали?

Ответить Рыся не успел — от оставленной Рысей открытой двери общажной раздалось сдержанное покашливание, и шаманы дружно обернулись на звук.

Они полагали увидеть кого угодно, только не Плюща — тот топтался у порога скромником, уронив расслабленные руки вдоль тела. Дышал вдовый Таура ровно и запыханным не выглядел — видимо, примчал следом за Рысей верхом.

— Почему ты уехал, глупый? — дарун смотрел на беточку в упор. — Бэл прогнал? Это важно!

Прекрасно памятующий о недавней выходке омеги шаманчик пренебрежительно фыркнул на полу, повозился и сел более устойчиво, задирая колени.

— Зачем тебе, прохол*? — осведомился он, холодея зрачками: — Небось, козню какую новую задумал, да? Меня не впутаешь, не надейся!

Плющ кисло скривил на незаслуженное оскорбление уголок рта, но сдержал всколыхнувшийся в груди гнев и ответил с достоинством:

— Ох, зря ты злишься, ведунок. И меня, гостя, принесшего совет, прогоняешь напрасно. За подаренное судьбой счастье нужно бороться.

— Слухай старшего, малек ты бестолковый, — омега переступил с ноги и назидательно наставил на Рысю выпрямленный указательный палец, — бери своего Верного и скачи к нам обратно. Немедленно. И не жди возле Бэла с Милом пнем вокруг да около, пока пригласят. Не пригласят, хоть и любят тебя, я точно знаю — они ж сейчас слепые и глухие. Сам их сгреби в охапку, покрепче и вали, куда завалятся. Или так и останешься здесь, при лесе, один куковать безродным. Ну!

Чувствовалось, что дарун высказался от сердца, не лжет. Радел о потерявшимся от незнания ситуации и напридумывавшем себе ерунды юнце искренне.

Хмыкнувший Мир молча кивнул напрягшемуся Рысе — мол, давай, Плющ дело говорит, и уже в спину подскочившему бельчонком, убегающему приемышу лихо, пронзительно свистнул, сунув в рот два пальца.

Одобрял шаман — и решение ученика, и благородный поступок вдовца Таура. Теперь можно спокойно выдохнуть и продолжить собирать добро для предстоящего переезда — помирятся ребятишки.

Комментарий к Часть 20 *Прохол – старый вдовец. Тот, у кого нет больше и не будет личного будущего в браке. Считается оскорблением

====== Часть 21 ======

/Чуть более четырех седьмиц спустя/

Обоз из восьми запряженных мощными конями-тяжеловозами крытых, скрипучих телег-фургонов и нескольких нахохленных всадников двигался по каменистой, довольно ухабистой дороге под мелким, противным дождем. Верховые, спасаясь от непогоды, кутались в якобы водонепроницаемые плащи и ругались сквозь выбивающие дробь зубы. Они промокли и продрогли, казалось, до костей.

За последней подводой трусили на длинной, хитрой веревочной сцепке трясущие налитыми молоком сосцами козы, серые и бело-пятнистые, десятка полтора, и обремененная изрядным выменем рыжая корова с рыжим же, в мать, теленком. Козы монотонно помекивали, жалуясь на судьбу, корова с дочерью флегматично помалкивали.

Животных периодически подгонял покусыванием за ляжки здоровенный мокрый пес, похожий статью и мастью на волка и такой же, как его дикая лесная родня, остроухий и зубастый. Бок о бок с кобелиной припрыгивала собачка помельче, повиливала свернутым колечком хвостом. С ее слипшейся сосульками под пузиком желтой шерстки капала вода.

Козлят видно не было — сердобольные переселенцы определили их, слишком пока маленьких и не способных долго бегать, по повозкам, на радость детям.

В возглавляющем обоз фургоне вдруг громко заплакал альфенок Яра и Бэл встрепенулся. Молодой альфа не слезал с коня с самого рассвета, мерное покачивание в седле его усыпляло. Вздохнув, он зябко передернул под плащом плечами.

— Рыся, — окликнул едущего рядом спутника. — Может, привал, а? Жрать хочу и вымерз к шурам.

Шаманчик уныло шмыгнул из-под низко надвинутого капюшона текущим носом. Какой смысл останавливать обоз, если справа река, а слева тянется голое, мокрое пожарище? Костра толком не разведешь, горячей каши не наваришь, даже чаю не вскипятишь. Лучше обождать с привалом — впереди, где-то в семи лучинах пути, темнел стеной лес.

— До опушки доберемся, — осипло ответил беточка мужу. — Там и осядем уже, с ночевой. Дотерпишь, не оми.

Третий всадник, отставший от супругов на полкорпуса и до этого мирно дремавший на спине своей серенькой, спокойной кобылки, перехватил почти выпущенные вожжи и гордо вскинулся.

— А чо сразу оми? — вопросил он нежным омежьим голоском, разбуженный: — Оми, между прочим, молчат и не ноют!

Чистую правду сказал. На редкость стойкий оми, ни голод его не брал, ни холод. Простуда тоже не брала, в отличие от Рыся с Бэлом не чихал и не кашлял.

Юный дарун сглотнул подступившую тошноту, нервным движением пальцев убрал за ухо выбившуюся прядку напитанных дождем волос и вернул съехавший было назад капюшон обратно.

— Кончай охорашиваться, краше тебя все равно на свете нема, — резко одернул омежку злящийся Бэл. — И проверь котелки, полные небось давно, расплещутся.

Дарунчик натянул удила и отстал совсем. Похоже, обиделся. Верный всхрапнул, оборачиваясь на кобылку, и Бэл виновато похлопал коня по шее.

— Да знаю, знаю, — пробормотал он. — Зря я на Мила нагавкал. Теперь прощения просить придется…