Байки Чёрного Майя (СИ)

- Прежде позволь уточнить: на какой именно из заданных вопросов ты желаешь получить ответ? – прищурился Вала. Лютиэн открыла было рот, но не успела издать ни звука:

- Я хочу знать, жив ли Финрод! – воскликнул Берен. – И за это знание, за правду, я…

- Молчи! – резко оборвал его Мелькор. – Тебе мало печального опыта клятв в лучах проклятых Камней?!

Парень осекся на полуслове. «Опыта» у него теперь было предостаточно. Глядя на это, даже неугомонная эльфийка так и не решилась задать свой вопрос. А Мелькор молчал и смотрел в столешницу, явно подбирая слова.

- Если я скажу тебе, что Финрод жив… – наконец вымолвил Вала, пристально глядя на Берена. – Это чем-либо поможет тебе?

Парень замер, не дыша, он весь обратился в слух. Сердце от волнения выпрыгивало из груди: неужели? Неужели правда?

- К сожалению, сообщить больше я не вправе. Он жив и здоров – полагаю, этого будет достаточно для того, чтобы печаль покинула твое сердце. Однако в этой жизни вам вряд ли суждено встретиться вновь.

- Но как же… – начала Лютиэн, однако Вала вовремя пресек очередную порцию вопросов:

- Государь Фелагунд, насколько это стало мне известно, имел самые веские причины на то, чтобы его сочли погибшим… Это был его выбор, а случай лишь помог ему в осуществлении замысла. Не вини ни в чем Фелагунда – это политика, мальчик. И к тому же… – взгляд радужных глаз сверкнул сталью – прости, но игры моего Ученика не касаются Детей Эру. А теперь…

Повинуясь его жесту, молодежь вылезла из-за стола и приблизилась к нему. Изначальный выпрямился во весь рост, и только сейчас стало заметно, насколько он высок: на голову выше даже Берена, а уж эльфийка едва доставала ему до груди. Руки в черных перчатках тяжко легли на плечи влюбленных, и было в этом жесте что-то умиротворяющее, точно Вала-Отступник собой пытался заслонить юношу и девушку от неведомой опасности. И тяжкими раскатами металла, звоном черной бронзы зазвучали его слова:

- Камень ваш. Не бойтесь, от его чар у вас есть надежное и верное средство – это ваша любовь. Она помогла вам преодолеть тысячи лиг пути и сотни опасностей, так пусть же и ныне она защитит вас от жестоких слов и ненавидящих взглядов, от коварства и лжи, от холода и равнодушия. Да хранят вас силы Арты и пламя ваших сердец! А теперь – главное: всего, что вы видели и слышали здесь – не было. Вы поняли меня? Все, что угодно, но правды не должен узнать никто. Вам предстоит нелегкая задача – сочинить более или менее правдоподобную историю о том, как вы вырвали Сильмарилл из Вражьего венца… – на губах Мелькора мелькнула озорная улыбка – Но вот как раз тут я совершенно спокоен: среди вас есть отличный менестрель!

И он подмигнул Тинувиэль из Дориата.

Стылое небо Тол-ин-Гаурхота сочилось осенним туманом, вот-вот готовым превратиться в дождь. Ковер багряно-золотых листьев устилал внутренний двор замка, превращая его в тлеющую жаровню. Листья хрустели под ногами, точно тонкие-претонкие осколки хрусталя, на ветвях и строениях оседала изморось.

В полутемном зале у камина вновь сидели двое. Хозяин и его гость. Среднего возраста Элда, запахнувшийся по самый подбородок в клетчатый плед, грел над чугунной решеткой узкие ладони. На подлокотнике его кресла кроваво-рубиновой каплей поблескивал бокал. На полу перед очагом, скрестив длинные ноги, сидел юноша, почти мальчик, с пронзительно-резкими чертами лица. Его длинные волосы цвета воронова крыла были стянуты на затылке в подобие конского хвоста, а расстегнутая до пояса черная рубашка с засученными рукавами вполне соответствовала занятию: заслоняясь рукой от жара, парень ворошил поленья в камине.

- Вот только что подумал, странная вещь… – эльф прищурился, сосредоточенно разглядывая содержимое бокала на просвет ясного соснового пламени. – Сколько времени Ородрет на престоле – всего и ничего! – а уже все проблемы государства решил. А что? Тинголу фигу скрутил, Феанорингов-стервятников из дворца вышвырнул… молодец. Забавно, ха! Выходит, лучший из него правитель получился, чем из меня…

- Да брось, Инголдо… – поморщился парень, на миг отвернувшись от огня и глядя на друга из-под руки. – Не лучше. Народу он нравится по одной-единственной причине: Ородрет – единственный кровный родственник «того самого Финрода Фелагунда». Ты же у нас личность легендарная, я бы даже сказал – культовая… Образ национального героя…через три поколения это уже не сработает, а пока что – очень даже. Нет-нет! – поспешно отмахнулся он, – я вовсе не хочу ничего оскорбительного сказать про Ородрета: он, действительно, неплох в роли правителя, и совершенно искренне скорбит о твоей трагической гибели в моих застенках. Но насчет примазывания к чужой славе: это ты, Инголдо, уж извини, но так оно и было… – парень широко ухмыльнулся – Это, брат, политика, чтоб ей пусто было. Тебе ли не знать?

Эльф улыбнулся в ответ, но улыбка вышла натянутой, «тронно-парадной», как называл сию гримасу Черный Майя.

- Политика само собой! – фыркнул Финрод. – Я бы вон, к примеру, придя в Сумрачные Земли, может тоже надрывался б на всех перекрестках, что я – внук «того самого Финвэ»…если б помогало…

- Угу… И племянник Феанаро… – немедленно развил тему черноволосый. Финрод скривился.

- А еще – двоюродный брат Келегорма, Куруфина и Карантира! – радостно продолжил Черный Майя, сияя глазами. – Настоящих, «тех самых Феанорингов», которые здесь всех так задолбали…

- Тху!!! – возмущению бывшего владыки Нарготронда не было предела.

- Все-все, уже заткнулся! – с готовностью согласился Гортхауэр. – Это я вообще-то все к тому говорю, чтоб ты, чудо заморское, наконец, вспомнил: тебе в свое время популярностью родственников пользоваться так и не пришлось, сам пришел, сам себе владения отвоевал, сам себе город отстроил. Все сам…

- Угу… Вспомнить бы еще, у кого я владения отвоевал… – возразил нахохлившийся как сова Финрод. – Про Нарготронд вообще молчу… ну да ладно, Ородрет как-нибудь за меня с кредиторами рассчитается. Так что и выходит: один с твоей помощью все метался, метался – и без толку, а другой, безо всяких там усилий р-раз! – и порядок навел. Вот он, талант-то где! А я так…погулять вышел…

Фелагунд грустно опустил губы в бокал с вином. Майя отложил кочергу, перебрался поближе к креслу, в котором страдал депрессией его лучший друг, и, хотя в комнате кроме них не было ни души, ехидно шепнул тому в самое ухо:

- Финарфиныч, а, Финарфиныч… А кто тебе сказал, что он сделал это один? Без помощи? А?

Бедный эльф вином поперхнулся. Запоздалое прозрение, молнией пронзившее его мозг, заставило Финрода во все глаза уставиться на загадочно ухмыляющегося Майя.

- Ты?! – пораженно выдохнул экс-государь Нарготронда. Но Гортхауэр был не так прост, чтобы расколоться сразу. Он сделал вид, что его ужасно интересует внешний вид собственных ногтей. Услышав вопрос, он повернул голову и озадаченно вскинул брови:

- Мэ….мэ… что? А-а… Конечно, нет!

Тон Черного Властелина был настолько деланно-правдив, что Финрод, не удержавшись, расхохотался счастливым детским смехом.

- Тху, ты – гений! Пока я тут винище в три горла дул, да в подушку хныкал, ты, выходит, уже за меня все мои проблемы решил… Ну, не все, конечно… – легкое облачко светлой грусти скользнуло по челу эльфа, но почти тотчас же исчезло. – Стало быть, и Феаноринги нас теперь обходят стороной, и Тингол со своими правами на престол обломался по полной программе…

Внезапно лицо короля побледнело, зрачки расширились от ужаса. Он нервно сглотнул и медленно перевел взор на друга:

- Тингол… О, Эру Всемогущий! Его же… его… Тху, это тоже – твоя работа? Только честно…

- Не, Инголдо, что ты! – отшатнулся Майя. – Нет, этот вариант, честно говоря, в планах даже не проходил. Я сам в шоке, ничуть не меньше твоего. Мы с Тано даже предположить не могли, что у этого Серебристого Плаща окажутся такие загребущие длани. Нагло присвоить чужую вещь, буквально с трупа снятую… О мертвых, конечно – или хорошо, или ничего, но… Я подозреваю, что Наугламир не был его единственным приобретением в славном Нарготронде. Боюсь, бедняга Ородрет недосчитался дюжины-другой серебряных ложек, парочки золоченых безделушек, ну… неважно. Нет, Инголдо. Это не я…