Good Again (СИ)

— Спасибо.

— А теперь я хочу, чтобы вы оба знали, чего следует ожидать. Я тщательно изучу состояние Пита, чтобы определить наиболее подходящие методы лечения. Здесь у меня есть множество специалистов и ассистентов, которые помогут во всем этом разобраться. Китнисс, мне понадобится и твое максимальное в этом участие. Однако оно не должно мешать осуществлению и твоей персональной терапии. Мы, как и прежде, будем с тобой разговаривать еженедельно. Давай следующий наш сеанс назначим на завтрашний вечер. Ты завтра сможешь?

Завтра вечером Пит уже будет в Капитолии.

- Да. И как долго он будет отсутствовать?

Доктор Аврелий опять пошуршал бумагами, прежде чем ответить.

— Не смогу сказать, пока не проведу исследования. Тогда сразу дам тебе знать. Прости.

Пит и Доктор Аврелий продолжали что-то обсуждать, а я лишь бродила по квартире. В спальне наткнулась на дорожный чемодан — он как черное предчувствие взгромоздился на краешке нашей кровати. Там же был и маленький дорожный кейс с самым необходимым. Наверно, он упаковал вещи, пока я сидела, запершись в ванной, ведь здесь, в квартире, было только все самое необходимое. Я думала о пекарне, обо всем, что мы сделали здесь — абсолютно с нуля. Сейчас было пора уже думать и о нашем огороде — весеннее тепло было не за горами. Скоро на озере растает лед — можно будет удить рыбу, забираться на таявшие горные вершины. Так много всего было у нас впереди, но моя половинка скоро окажется от меня далеко. Я уперлась лбом в оконную раму и попыталась прогнать чувство, которое поднималось откуда-то снизу. И подумала — еще только несколько часов, и я смогу себе позволить разлететься на осколки.

Погруженная в свои мысли, я заметила, что разговор в кабинете закончился, только когда поняла, что он стоит рядом меня.

— В Капитолии прохладно, наверное. Ты взял что-нибудь теплое? — спросила я, мельком взглянув на него. Его голова была опущена на грудь, глаза закрыты.

- Ага, и свитер, и пиджак, — он помолчал, прежде чем продолжить. — А насчет пекарни — думаю, Эффи присмотрит тут за всем, если тебе будет нужно… — его голос оборвался. — Китнисс, я… — запнулся он. — Поезд скоро уходит и…можешь ты на меня посмотреть? — сказал он в конце концов.

Я подняла на него глаза, и тогда он продолжил:

— Не знаю, что я тебе наговорил прошлой ночью. Я помню, что мы были вместе, что я ужасно разозлился, а потом… и твое лицо… — он глубоко вздохнул, но заставил себя на меня смотреть. — Я никогда себе этого не прощу.

— Ты болен, Пит. Это не твоя вина. Но я не знаю, переживу ли я еще одну такую ночь, как эта, — я повернулась к нему, ощущая физическую боль оттого, что он был рядом, что мне хотелось быть с ним – так, как мы были прошлой ночью — и понимая, что глубоко в душе я теперь просто безумно этого боюсь. — Ты должен сделать все возможное, чтобы тебе стало лучше. Ради нас обоих, хорошо? — я неуверенно протянула руку, проверяя свои внутренние барьеры. Он схватил ее и поднес к губам, я кожей чувствовала его слезы. Хотела бы я прижать его к себе, может быть, даже спеть ему и успокоить, но я пока не была готова этого сделать.

***

Чуть позже объявился Хеймитч, явно только из душа и одетый вполне прилично: в зауженные штаны, свитер с высоким горлом*** и даже отчего-то не изгаженный ещё пиджак. Открывший ему дверь Пит явно был изумлен, увидав нашего ментора в таком невероятно для него цивильном виде.

— Куда собрался? — спросил он настороженно.

— Да в Капитолий вот намылился, — протяжно ответил Хеймитч.

— Что? — Питу явно оказался не в своей тарелке. — И зачем это тебе в Капитолий…? — и тут до него дошло, и он перевел взгляд с Хеймитча на меня. — Это ведь твоя идея, не так ли, Китнисс? Вы снова за старое: сговариваетесь у меня за спиной? — глаза Пита гневно засверкали. - Нет, ты со мной не едешь. Не хочу, чтобы Китнисс оставалась тут одна.

— Я не одна, Пит. У меня есть Сэй и Эффи, и я вполне могу сама о себе позаботиться, — парировала я, тоже закипая от гнева при мысли, что он считает меня до такой степени беспомощной.

- Нет! — он резко повысил голос. — Не делай этого. Китнисс, да у меня ум за разум зайдет, если я все время буду о тебе тревожиться!

— А мне что прикажешь — сидеть и думать как ты там один в Капитолии? — я тоже уже орала и была готова съехать в катушек.

Хеймитч посмотрел на нас и отстраненно произнес куда-то вверх, как будто обращаясь к невидимому мудрому слушателю:

— И как я умудрился влипнуть в эту вечную драму? Слушай, малыш, я в кои то веки принял ванну и отказался от дневного сна, так что никуда ты теперь от меня не денешься. Захлопни варежку и бери давай уже свои манатки, а то на поезд опоздаем.

Пит снова принялся протестовать, но на сей раз я была уже более настойчива. Впервые с прошлой ночи я сама приблизилась к нему и обняла. Все его тело было твердым как сталь, так он был напряжен, но от моего прикосновения он смягчился, вся скованность прошла.

— Китнисс, — простонал он мне в волосы, и его тело сотряслось от сдерживаемых эмоций.

Я упивалась ощущением его близости, мощным стуком его сердца, который эхом отдавался в моем теле. Что бы между нами ни произошло, но я была не в силах не отреагировать всем своим существом на этот мерный звук, который означал для меня все хорошее и дорогое, что было у меня в этом мире.

— Пожалуйста, не спорь со мной об этом, — умоляла я.

И я почувствовала, как он глубоко вздохнул, уступая.

— Ладно, — он отстранился и взглянул на меня. — Я никогда не хотел ничего этого****…

— Хватит. Я знаю. Просто поправляйся. Я никуда отсюда не собираюсь, — и я грустно ему улыбнулась.

— Не знаю, смогу ли я когда-либо заснуть без тебя, — он пробежался пальцами по моей косе, поглаживая каждый ее выступ, пока не добрался до спутанного хвостика на конце.

— Думаю, мы отоспимся, когда ты вернешься, — пошутила я.

— Ты так уверена, что я поправлюсь, — произнес он недоверчиво.

— У меня нет выбора. Не хочу рассматривать другие варианты, — прошептала я и положила голову ему на грудь. Мы так и стояли прижавшись друг к другу, пока Хеймитч не объявил, что пора на станцию

***

Я полагала, что буду не в силах вынести эти проводы на станции, но я как-то справилась. Он попрощался с совершенно безутешной Эффи, которая, разглядев мое прикрытое кепкой лицо, разразилась бурным потоком слез, который она пыталась скрыть, пряча свое опрокинутое лицо за страницами блокнота. На платформе была заметно больше народу чем обычно, и в отдалении я заметила даже мэра. Когда прибыл поезд, он сказал несколько слов кондуктору, после чего вещи Пита и Хеймитча были немедленно погружены в состав проводником, который вскоре вернулся и безмолвно стоял, явно ожидая пока эти двое сядут в поезд — видимо, его попросили всячески помогать им в пути. Пожав им руки, он проводил их до вагона, и направился еще кому-то из отъезжающих. Я обернулась к Хеймитчу, который стоял рядом со мной и Питом, чтобы обнять его и прошептать ему украдкой на ухо «Спасибо». Он же, отстранившись, мягко похлопал меня по затылку и молча поднялся в вагон.

Я стояла в оцепенении, не отрывая глаз от Пита, который так же в точности смотрел на меня. Пыталась вернуть на лицо улыбку, но вышла, видно, скорее гримаса, а мои пальцы рассеянно теребили, разглаживали его рубашку. Подходящих слов у меня на нашлось, и я просто впитывала в себя его образ, запоминала его черты, чтобы воскрешать в памяти долгими одинокими ночами, которые ожидали меня впереди. Ночи, когда я буду биться в агонии из-за его отсутствия.

Из транса меня вывел только звонок, оповещавший о том, что поезд скоро отправляется. Я чувствовала, как меня переполняет паника — наверняка она плескалась в моих круглых, как плошки глазах — и как реальность обрушивается на меня как цунами. Я невольно схватилась за Пита, тут же смяв его рубашку там, где я ее только что разглаживала. Но это было уже совершенно неважно, а я просто пыталась выдавить из себя нечто значимое и при этом разборчивое, чтобы сказать ему на прощание, какие-то заветные слова, которые он смог бы лелеять так же, как я лелеяла его жемчужину, украшавшую теперь мой палец. Она всегда напоминала мне о нем, когда его не было рядом. Но я смогла лишь шумно прерывисто вздохнуть.