Старик и ящер (СИ)

Она никогда не охотилась на Эйзу.

Эта мысль пришла в голову вместе со жгучей болью в разбитом плече. Пантера ходила за ней, потому что жила в отражениях предметов. Возможно, она даже не хотела выбираться в явь, куда ее заставила прийти Эйза. Ни во сне, ни наяву кошка не напала на нее, даже когда они остались в лесу один на один и не нашлось бы случая более подходящего, чтобы разорвать ее на части. Здесь, в лабиринте, пантера оказалась не потому, что следовала за Эйзой по пятам, а потому, что Эйза разбила ее зеркальный дом и вынудила выйти в мир. Даже если это существо убило ее мать, сейчас оно гибло безвинно, и, выскочив на середину коридора, воздев руки к небу, Эйза закричала:

– Слушай меня, царь всех лабиринтов! Я Эйза, дочь божества, что спасло твою жизнь от гнева небесного семейства! Я заманила эту тварь сюда и принесла тебе кровавую жертву в обмен на ее жизнь! Нынче я отменяю наш уговор: мне самой нужна жизнь этой твари. Если ты снимешь с нее свои чары, я принесу тебе двенадцать быков и двенадцать коров, белых, как облако в летний день. А ослушаешься – велю отцу вернуть тебя на родину, где молнии и ветры вскоре разобьют тебя на куски!

Кровавый свет, который еще задерживали стены лабиринта, медленно сходил на землю. Чудовищный гигант погружался в темноту. В этой темноте горели тусклыми звездами глаза пантеры, в последний раз бросившейся на стену. Ударившись грудью о камень, тварь упала и больше не поднялась. Найдя ощупью пушистый загривок, Эйза склонилась к голове зверя и произнесла устало:

– Вот и все, разбилось твое зеркало. Пойдем со мной.

***

Много дней искал дракон Синюю звезду. Спрашивал у змей и ящериц, ветра и леса, всех живых тварей, что встречались ему по пути. Мало кто слышал о чародейном камне, и не было тех, кто видел его воочию, но слухи ходили один другого невероятнее. Наконец, повстречалась ящеру гадюка, которая и рассказала о богатом городе Алабреске на крайнем юго-востоке Герны. Мол, в городе есть дом, на крыше которого спят коровы. Хозяин дома и прячет у себя чародейный камень, запертый на волшебный замок, и по доброй воле никому сокровище не отдаст. Ящер поблагодарил маленькую змею и направился в Алабреску.

Благословенная Герна славилась по всему материку Медным берегом, обителью чудовищ. Алабреска, хоть и лежала у самого края зловещих земель, защищалась так, будто Берег подходил к самым ее воротам. Вокруг города возведена была высокая стена из красного кирпича. Поля обнесли забором из врытых в землю бревен, между которыми продели железные цепи. Стража день и ночь сторожила обе ограды, и глупо было думать, будто ящер сможет пролететь здесь незамеченным.

Несмотря на то, что город был защищен лучше любой крепости, поток гостей со всего материка никогда не переставал вливаться в его ворота. Были здесь торговцы и покупатели, нищие и воры, танцовщицы и деревенские ведьмы. Они несли и везли с собой ткани и пряности, мясо и шерсть, золото и железо, вели рабов и животных. Тут бы ящеру обернуться человеком да влиться в толпу, но природа его чар не давала сбросить чешуи. Тогда он превратился в крохотного ужа и незаметно прополз через поле. Добравшись до вереницы людей, змей юркнул в одну из корзин, что хозяева оставили на дороге, ожидая своей очереди войти в город. Четверо стражей у ворот останавливали каждого входящего и бегло осматривали скарб, который он нес с собой. Стоило им заметить нечто подозрительное, как один из стражей отводил гостя в сторону и досматривал его пожитки самостоятельно, тогда как остальные трое продолжали пропускать живой поток. Вот корзину с ужом оторвали от земли и стали мерно раскачивать. Змей понял, что его несут к воротам. Еще несколько раз корзину опускали на землю, затем грубое полотно подняли, и внутрь хлынул солнечный свет. Неизвестно, заметили ли стражи змейку, притаившуюся между дынями. Вряд ли ужик испугал бы людей, живущих бок о бок с чудищами Медного берега. Но его не вынули и не выбросили, и ящер понял, что хозяева корзины входят в город.

Там он дождался, пока тяжелую корзину снова опустят. Несшая ее женщина расстелила на земле соломенную циновку, водрузила на нее несколько туесков и сняла с них крышки и покрывала. Вползшего на верхнюю дыню ужа она, конечно, заметила, как заметила и блестящую железную полосу на его спинке. Некоторое время торговка с любопытством рассматривала змейку, затем схватила поперек туловища и выбросила прочь. Только того и ждавший ужик скользнул между суетливых ног и разноцветных подолов и оказался в прохладном месте – глубокой выбоине в стене дома. Там сидел до ночи, наблюдая за суетящимися горожанами и едва не задремал. Из полузабытья вывел его душераздирающий скрип и грохот, с которым ворота закрывали на ночь. Выглянув из убежища, змей оглядел улицу. Люди, еще остававшиеся на ней, спешно скатывали подстилки, собирали нераспроданное добро в корзины и сундуки и торопились разойтись. Над городом висели красно-синие сумерки.

Дождавшись, пока улица опустеет и станет слышно лишь мерные шаги стражи, змей выполз из укрытия. Оглядевшись и поняв, что никто за ним не наблюдает, ужик принялся спешно менять облик. Из тонкого тельца появились два перепончатых крыла, крохотные лапки вытянулись у основания хвоста, спину покрыл шипастый гребень. Теперь он был одним из тех мелких ящеров, что питаются огнем и живут в пещерах, увитых реками расплавленного камня. Эти малыши были слишком крохотны, чтобы заметить их со стены или с улицы, а кроме того, тускнели, если поблизости не зажигали пламени. Заметь его стражи – верно, приняли бы за птицу.

Ящер взлетел и, внимательно вглядываясь в город под собой (это было не так-то просто делать в наступающей темноте), принялся осматривать крыши.

Когда последние лучи солнца погасли за границей земли, дракончик облетел почти всю Алабреску. Он видел всякие крыши: плоские и двускатные, соломенные и черепичные, деревянные и обмазанные глиной. На одних сушили травы, на других лежали покрывала для отдыха хозяев, третьи были разрисованы невообразимыми растениями и цветами, но ни на одной крыше ящер не нашел ни единой спящей коровы.

Опускалась тьма, и нужно было определиться с выбором. В конце концов, ящер решил, что за спящих коров гадюка приняла расстеленные воловьи шкуры, лежащие на крыше одной из богатых усадеб. Как и все дома зажиточных горожан, усадьбу окружал собственный высокий забор, призванный защитить обитателей не только от внешнего мира, но и от ушлых соотечественников.

В столь поздний час в усадьбе уже все спали. Ящер улегся на стене почти у самого господского дома и принял свое настоящее, весьма устрашающее обличье. Беззвездная южная ночь опускалась на Алабреску. Даже голоса стражи словно бы стали тише. Ящер, однако, не спал, пристально вглядываясь в окна большого дома: не зажгут ли огня, не покажется ли охрана. В полной неподвижности он лежал до света, и первые лучи восходящего солнца облили его спину жидким золотом.

Наконец, двери дома распахнулись, и во двор вышел представительный господин в хитоне из зеленого шелка. Он был полноват, брил бороду, зато с любовью растил усы, и ящер подумал, что это, должно быть, и есть хозяин усадьбы. Следом за ним из дома появились четверо охранников, вооруженных кривыми мечами. Ящер свистнул, и все пятеро уставились на него.

На лице хозяина не отразилось испуга, лишь настороженность да надменное недружелюбие.

– Это что же, ко мне гости с Медного берега? – насмешливо вопросил он. – Почему не доложили о себе?

И затрясся, довольный собственной шуткой.

– Почтенный господин, – мягко проговорил ящер. – Я летел издалека и преодолел много стран, чтобы прийти в твой дом. Мне сообщили, что ты хранишь у себя величайшее из сокровищ земли – Синюю звезду, могущую избавить обладателя от злых чар любого рода. По всему свету идет о ней молва. Правду ли говорят, что она лежит в одном из твоих сундуков?

Некоторое время хозяин пристально рассматривал ящера, затем махнул рукой и сказал:

– Все верно, мой крылатый друг, я храню ее. Но позволь и тебя спросить: не за Синей ли звездой ты явился?