Возвышение падших (СИ)

— Аминь, — прошептала Айше Султан, искренне желая этого.

— Я отправлюсь в путь немедленно, — отойдя к дверям, произнесла Нурбахар Султан. — Не хочу отвлекать вас от подготовок к отъезду в столицу, Султанша.

— Надеюсь, мы еще свидимся с вами, — ответила Дэфне Султан, провожая её взглядом.

— Жаль её… — выдохнула Айше Султан, когда та покинула террасу.

Дэфне Султан не успела ничего ответить, так как на террасу вошла Филиз-хатун, которая поклонилась госпожам.

— Филиз, здравствуй.

— Простите за беспокойство, госпожа. Я не вовремя?

— Проходи.

Втроём они опустились на тахту. Филиз-хатун чувствовала себя несколько неловко в обществе Султанш, но старалась этого не показывать.

— Ты ни в чём не нуждаешься? — заботливо поинтересовалась Дэфне Султан, качнув светловолосой головой.

— Что вы, госпожа? Вы и шехзаде одарили меня всем тем, о чём я мечтала.

— Филиз-хатун будет сопровождать вас и Баязида в столицу? — спросила Айше только для того, чтобы продолжить разговор.

— Разумеется.

Ответив, Дэфне вздохнула, тоскливо опустив серые глаза к своим морщинистым рукам, сложенным на коленях.

— Вы не рады тому, что Повелитель назначил Шехзаде Баязида регентом престола на время военного похода?

— Конечно же рада, Айше. Это — великая честь для моего льва, как и для меня. Но возвращаться в Топ Капы мне трудно…

В который раз двери террасы раскрылись, и вошла Миршэ-калфа, которая, поклонившись, предоставила своей госпоже письмо.

Взяв его в руки под напряжёнными взглядами, Дэфне Султан принялась настороженно читать.

“Дэфне Султан Хазретлери,

Сообщаю вам о том, что Хюма Шах Султан Хазретлери скончалась, отравленная недоброжелателями. Её дочь, Айше Султан Хазретлери, в ту же ночь покончила с собой.

Фериде-калфа”.

Свернувшая письмо, светловолосая госпожа пребывала в ошеломлении. Поведав о скорбных вестях из столицы Айше Султан и Филиз-хатун, она перевела взгляд серых глаз к вошедшему Шехзаде Баязиду.

Айше Султан и Филиз-хатун тут же поднялись тахты, приветствуя его. Баязид насторожился, заметив растерянность матери.

— Что с вами, Валиде? — спросил он, а после заметил в её ладони письмо. — Дурные вести?

— Пишут, что Шах Султан была отравлена, а её дочь, Айше Султан, покончила с собой.

— Да покоятся они с миром… — произнёс Баязид. — В письме Повелителя о том, что он назначил меня регентом престола, об этом написано. Я забыл вам сообщить в этой суматохе.

Дэфне Султан, горько покачав головой, отложила письмо на столик.

— Когда отправляемся в путь? — спросила она.

— Всё готово. Как будете готовы, выходите к воротам.

— Шехзаде, позвольте распрощаться с вами, — проговорила Айше Султан, останавливая того, уходящего.

Шехзаде Баязид остановился и непонимающе взглянул на неё.

— Разве вы не будете сопровождать мою Валиде?

— Нет. Я вернусь к мужу и детям.

— Тогда лёгкого пути вам, Султанша. Надеюсь, мы ещё свидимся с вами.

— Благодарю, Шехзаде.

Кивнув темноволосой головой, Баязид ушёл. Филиз-хатун проводила его взглядом, полным обожания.

— Ты уверена, что не хочешь поехать со мной? — подойдя к Айше, произнесла Дэфне Султан. В её серых глазах таилась тоска. — Без тебя в Топ Капы я, верно, зачахну от тоски.

— Уверена, госпожа. Не для меня жизнь в Топ Капы. Я сильно соскучилась по детям…

— Раз так, то желаю тебе счастья, Айше. Помни, что я всегда рада тебе. Приезжай, как только сможешь.

— Конечно.

Они соединились в трепетных и тёплых объятиях. После, мягко отстранившись, Айше Султан поклонилась и покинула опочивальню, тоскливо обернувшись в дверях.

— Ступай в свою комнату и подготовься к пути, Филиз. Мы покидаем Амасью.

Стамбул. Дворец Гевхерхан Султан.

Стоя в окружении четырех детей, играющих рядом, Гевхерхан Султан вглядывалась в окно в ожидании гостей. Как и всегда, одеяние её из тёмно-зелёного атласа было простым и строгим, а в волосах и на теле не было ни единого драгоценного украшения. Это было не только соответствием своему стилю, но и остатками скорби. Ей до сих пор, спустя недели и дни после похорон матери и сестры, не хотелось ни наряжаться, ни смеяться.

Наконец, послышались топот копыт и стук колёс кареты. Муса Бей и Мехмет Бей приехали верхом на своих конях, а Бирсен-хатун с неизменно сухим лицом вышла из кареты.

Они вошли во дворец в сопровождении встретивших их слуг. Вскоре двери распахнулись, впуская гостей в холл.

Гевхерхан Султан, приветственно улыбнувшись, подошла к ним. Старший из братьев, Муса Бей, заключил подошедшую к нему сестру в крепкие объятия, в которых они вместе разделили свою скорбь.

— Добро пожаловать, султанзаде.

Отстранившись, Гевхерхан Султан взглянула на Мехмета Бея. Он был по-прежнему красив и молод. На его смуглом лице не было видно каких-то мрачных чувств, но они читались в его чёрных глазах.

— Здравствуй, Гевхерхан, — порывисто обнимая сестру, произнёс Мехмет Бей. — Рад видеть тебя.

— Надеюсь, не сильно утомились в пути? — отстранившись, проговорила Гевхерхан Султан, беспокойно оглядывая братьев.

— Путь был долгим… — неопределённо ответил Муса, выглядя усталым.

Понимающе кивнув темноволосой головой, Гевхерхан Султан заметила женщину, стоящую за плечом своего мужа. Бирсен-хатун позволила себе лёгкую вежливую улыбку, кланяясь госпоже.

— Бирсен-хатун, — проговорила Гевхерхан Султан, тепло улыбнувшись ей в ответ. — Рада видеть и тебя.

Та, сняв, наконец, с черноволосой головы свой серый платок, открыла своё смуглое лицо и чёрные глаза.

— Как и я, госпожа. Примите мои соболезнования.

Вместе они опустились за накрытый яствами стол, вокруг которого сгрудились дети. Муса подозвал их к себе, улыбаясь.

— Твои дети, Фюлане и Искандер, сильно подросли. Я видел их единожды, когда они только родились.

— Верно, — улыбнулась она, взглянув на своих детей. — Фюлане очень на покойную Валиде похожа.

Муса и Гевхерхан тоскливо переглянулись между собой.

— Весть о смерти нашей Валиде потрясла меня… — мрачно произнёс Муса, не притрагиваясь к еде. — Поверить не могу, что её больше нет с нами.

— Без неё мир будто потерял свои очертания… — согласилась Гевхерхан Султан, нахмурившись. — Боль от этой потери навсегда останется в наших сердцах.

— Меня больше беспокоит то, что её отравили, — жёстко процедил Мехмет. Бирсен-хатун осторожно взглянула на него, будто боясь того, что её муж разозлится. — Неужели невозможно выяснить, кто это сделал, и наказать виновного?!

— Наложница, сделавшая это, покончила с собой в ту же ночь, — спокойно объяснила его сестра. Она прекрасно помнила, как Мехмет был скор на гнев и негодование. Как помнила и то, что на это не стоит обращать внимание, дабы не распалять его ещё сильнее. — Никто больше ничего не знает…

Прервав их разговор, в холл вошла явно чем-то отягощённая Хюррем Султан. Братья, вставшие со своих мест и по очереди обнявшие младшую сестру, сочли это проявлением её скорби. Только Гевхерхан Султан догадывалась, что она была опечалена отъездом Альказа Бея.

— Как ты, Хюррем? — беспокойно спросил Мехмет, рассматривая сестру на расстоянии вытянутой руки. — Опечалена.

Гевхерхан Султан и Муса Бей за их спинами переглянулись.

В семье среди братьев и сестёр, хотя они все любят друг друга, есть те, кто ближе. Например, Муса и Гевхерхан были ближе друг другу среди всех сестер и братьев. Как старший брат и старшая сестра, они были одинаково ответственными, по-матерински рассудительными и по-отцовски спокойными.

Такая же близость была и между Мехметом и Хюррем. Оба вспыльчивые, жёсткие и умеющие держать свои эмоции под контролем. Мехмет Бей переставал быть бессердечным только с сестрой Хюррем Султан, как и она одаривала его большей заботой и вниманием. Хотя, чаще всего они, как самые вспыльчивые и горячные, ссорились. Но, примирения долго ждать не приходилось.